Рихард и Я

Глава 11. Подарок

Мне снился большой сад, наполненный светом и немного добром, меня вели по нему, но я не могла видеть лица своих спутников, хотя и могла с точностью сказать, что это были ангелы. Я видела их сияние и чувствовала их улыбки на добрых лицах. Мы шли невесомо и быстро, словно летели, или точнее, они несли меня, подхватив под руки, и под нами проносились деревья, реки, озерца и какие-то животные. Мы летели к большой поляне вдалеке. Мне никто не говорил об этом, но я сразу поняла это.

Мы опустились вниз, и я разглядела поляну получше: там лежало белоснежное покрывало, резко контрастирующее с яркой, волшебно изумрудной травой. На покрывале стояла корзина, большая, плетёная, такие обычно берут с собой на пикник. Корзина была покрыта светлой и прозрачной, как невесомая тюль, тканью. Она была настолько лёгкой, что даже лёгкий тёплый ветерок, скользивший по полянке, слегка приподымал её верх, как бы тоже желая заглянуть внутрь. Ангелы меня отпустили, и подошла к своему подарку. Сверху на ручке корзинке был привязан голубой бант, когда я подошла и хотела уже откинуть ткань, чтобы заглянуть внутрь корзины, бант вдруг сорвался и устремился вверх. Я проследила за ним взглядом и проснулась, так и не узнав, что же подарили мне ангелы.

Прекрасный сон… Я потянулась и привстала на локтях, желая оглядеться. Солнце было почти в зените, что неожиданно меня удивило. Пускай ещё только начало лета, середина мая, но солнце сияло так ярко, так свежо, что мне тут же захотелось выскочить на улицу и пройтись пешком. Я с трудом поднялась с кровати, недоумевая, отчего я не могу остановиться и зеваю, и совсем не чувствую себя отдохнувшей, хотя отлично помню, что спала вчера почти весь день.

Ничего не могу понять… Неужели я заболела? Все тело словно чужое и двигается с трудом, хочется упасть и снова заснуть, и я могу с уверенностью сказать, что я засну, едва моя голова коснётся подушки, так, словно я не спала всю последнюю неделю, как самый утомлённый рабочий. Голова закружилась, когда я резко встала с кровати и попыталась пройтись. Спина заныла, отдавая в поясницу, плечи ныли… Да что это со мной? Надо будет посоветоваться с Розаной.

Желудок заурчал, вызывая меня на бой. Я снова удивлённо замерла, поглаживая ласково свой живот.

- Ты меня удивляешь, дорогой, ты знаешь об этом?

Я тихонько рассмеялась, накинула на себя тонкий халат и выскользнула в коридор. Поместье Риентонн действительно было прекрасно. За ним ухаживали, и оно не было заброшено, как Блак-Дормон: везде носились слуги, садовники, ко мне было какое-то раболепное и почти благоговейное отношение, которое, впрочем, мне льстило, и я не желала ничего менять. Главный управляющий этим поместьям, маленький старичок с ясными темно-синими глазами, был так поражён мной, что сразу позволил мне называть себя просто по имени Норм, хотя, как я знала, что даже Рихард мог называть его лишь полным именем Норман.

Норм занимался всем в доме, следил за слугами, чистотой, садом – всем, и его работа была всегда отличной. Вот и сейчас, любуясь на расцветающий сад, я была удивлена. Приятно было видеть столько зелени под моими окнами. В моем крыле, которое специально для меня выделил Рихард, было все, что нужно молодой леди, и я чувствовала себя, как дома. Погода все чаще была солнечной и тёплой, и я по вечерам любила с Розаной прогуляться по местным холмам и насладиться тишиной и покоем этих земель.

Проходя мимо своей гостиной, исполненной в тёплых бежевых тонах, я приостановилась с улыбкой, разглядывая фарфоровую вазу, в которой чуть покачивались на теплом ветру красивые белые розы. Не то чтобы я любила розы больше, чем остальные цветы, но все же мне доставляло определённое удовольствие видеть каждый день на этом столике новый букет. Норм определённо меня баловал. Погладив тонкие нежные лепестки роз, я снова улыбнулась и последовала в ванную.

Вот где была поистине самая любимая мною комната. Огромная ванная, какой не было даже в Блак-Дормон, с королевским размахом дарила мне покой и чистоту. Я плотно закрыла дверь и прошлась босиком по холодной мелкой мозаике на полу. Под ногами вились волны, складывающиеся в вполне отчётливый узор, который я наблюдала каждое утро на протяжение пары недель, пока мы жили в этом поместье, но несмотря на это, он все больше нравился мне, и я искренне восхищалась большой ванной, сиявшей в солнечном свете, раковине и всем другим причудам. Вода в ванной была уже набрана и была тёплой, так что скинув с себя одежду, я забралась в нее, наслаждаясь её лёгким, почти неуловимым теплом. Едва мои глаза закрылись, а тело поддалось тёплой неге, в мои мысли стали закрываться воспоминания, которых я сторонилась все эти недели. Тот первый день здесь, в Риентонн… Я вздохнула и выдохнула, тёплая вода, обнимавшая меня, казалось. стала обжигающей, как пламя, когда я стала вспоминать, с каким жаром он приникал ко мне, цеплялся, словно я была последним существом на планете, его соломинкой между жизнью и смертью. Как он целовал меня, как…

Я задохнулась, так словно он все ещё истязал меня нежностью и лаской, и открыла глаза, рывком возвращаясь в этот мир. Без особого уже удовольствия, я выбралась из ванной и завернулась в полотенце.

Сейчас Рихарда не было. Он уехал разрешать ту ситуацию, что сейчас сложилась. Ему хотелось сделать все как можно быстрее, чтобы наша свадьба, отложенная ещё на неопределённый срок, а именно до тех пор, пока он не будет снова оправдан, свершилась как можно быстрее. Порой я гадала, кто же из нас хочет её больше, он или я. Его не было уже неделю, и мне было так тоскливо вспоминать ту ночь, когда мы стали близки. Казалось, до этого я вообще ничего не знала о нем, а сейчас мои глаза открылись, и я видела все сразу, не только идеальное в нем, все. Например, холодность ко всем, когда он сосредоточен на определённой цели и не готов сейчас от нее отвлечься ради двух минут нежности. Это задевало меня даже больше, чем могло быть, но в тоже время я понимала его, и потому старалась поддерживать его, не обращая внимания на эту холодность и сдержанность. А ночью перед сном долго рассказывала себе вслух, какой он хороший, какой добрый и замечательный, почему-то сейчас я могла уснуть только после этого небольшого ритуала. Вообще в этом поместье я вдруг стала очень странной, вещи, которые никогда не раздражали меня, вдруг стали раздражать, я стала как будто бы обидчивее, хотя и списывала на близкие женские дни. Они и правда должны были уже начаться. Давно уже…