Ритуал для забытых

Если вернется лето, я тупо сдохну.

Однажды, когда оно чуть не пришло - почти склеил ласты , но спасли запасы фреона, новехонький компрессор и мастер.

Но не пришло, а солнце тогда было не в пример нынешнему.

Сейчас фреона мало, компрессор дышит на ладан, мастер ржавеет кучей хлама в углу.

Нас, любителей зимы, здесь лишь двое - я и мой друг Лысый. Остальные жаждут лета и вселенского счастья.

Дом полон героев, и все хотят вернутся назад.

Вечерами древний ритуал собирает всех вокруг костра в гостиной.

Дрова давно закончились, в ход идет мебель и слабаки: полностью стертые.

Вчера сожгли носатого в колпаке, сегодня порубили лесного, обсуждая возраст по кольцам.

Когда-то у них были имена, но забвение, что проклятием лежит на всех, стирает сначала навыки, затем имя, а потом мы идем в костер: каждый в свое время.

Иногда меня посещает жутковатая мысль - костер это выход.

Жаль, я боюсь огня: пингвины и огонь антагоничны.

Скатерть завалена жратвой и выпивкой, ухает черный барабан.

- Дайте место Лысому! - и тот кряхтя запрыгивает на стол.

Мякиш полураздавлен, но еще бодрячком: звери отбивают лапами ритм и он начинает отплясывать чечетку.

Мой холодильник не дает ему сгнить, и мало кому интересно: лысый сильно сдал в последнее время - зачерствел, один бок покрылся плесенью, другой пострадал от мышей. Кепка прячет воспаленные глазки пересыпанные пудрой. Он не модник и пудра далеко не сахарная: мышьяк уверенно держит грызунов на расстоянии.

Роняя крошки он уходит: начинается главное - выход зеленого.

Тот мучается изжогой, ему все порядком надоело, но вроде он все еще верит в что-то хорошее.

Звери ревут в такт, и на апогее вакханалии зеленый разевая пасть выплевывает солнышко.

Ненастоящее солнышко кидает жиденькую волну тепла, вызывая восторженный рев.

К слову - в нем все чаще нотки отчаяния.

Солнышко силясь превратиться в сверхновую лопается копеечным фейерверком. Облегченно вздыхаю.

Если наступит лето, я тупо сдохну.

Но лето здесь походу не наступит никогда.