Родник

Родник

Жаркое летнее солнце заливало улочки Камнедола золотистыми лучами, прогревая камни древней мостовой. До настоящего пекла было ещё далеко, по-утреннему свежий воздух дрожал от голосов и смеха детей. Их матери спешили развесить выстиранное бельё, чтобы за день оно успело просохнуть, а отцы торопились кто куда с неимоверно важными лицами.
Гертруд улыбалась каждому такому хмурому человеку, чем неизменно вызывала ответную улыбку. Она шагала легко, подставляя лицо первым солнечным лучам. В руках Гертруд держала тяжёлую корзину, полную сочных спелых фруктов и пирожков. Через плечо была перекинута холщовая сумка, в которой она обычно носила травы и склянки с мазями.
Дойдя до очередного перекрёстка, Гертруд на миг задумалась, а потом повернулась к каменной изгороди, увитой вьюнком, на котором как раз распустились лиловые, с белыми прожилками цветы. Женщина остановилась, вдыхая нежный аромат, доносившийся из сада за изгородью.
– Прекрасный день, – молодой мужчина подошёл к изгороди со стороны сад. Он выглядел довольными и вполне счастливым, а это красило любого. Гертруд светло улыбнулась ему.
– Прекрасный, – кивнул женщина, перехватив поудобнее тяжёлую корзинку. – Вижу, твой сад цветёт.
– Да, всё просто отлично, – мужчина улыбнулся и любовно провёл рукой по плетям вьюнка.
– Слышала твоё выступление на соревновании чародеев, Ольгерд, впечатляет, – Гертруд покачала головой и, заметив вспорхнувшего на изгородь дракончика, протянула руку, чтобы его погладить. – Привет, Шуст. Ты подрос.
– Он теперь умеет пускать искры, – с гордостью отозвался Ольгерд. – Куда ты в такую рань?
– Хочу навестить подругу за городом, – Гертруд пожала плечами. – Хорошего дня, Ольгерд.
– И тебе, Гертруд, – помахал рукой чародей.
Женщина кивнула и пошла вниз по улице. Вскоре она миновала торговые ряды, потом склады и хранилища зерна, ещё раз свернула и вышла к северным воротам. Стражники даже не стали спрашивать, куда она направляется, сразу посторонились. А самый молодой, Густав, смущённо покраснел, когда Гертруд прошла мимо. Женщина послала ему воздушный поцелуй, заставив парня уткнуться запылавшим лицом в древко алебарды.
Гертруд некоторое время шла по дороге, поднимая сухую пыль в воздух. Потом свернула в поля, в цветущее и одуряюще пахнущее разнотравье. Прогретые солнцем, переполненные жизненной силой травы обтекали её, подобно воде в горной речке, цеплялись за платье, оставляя на ткани и коже золотистые росчерки пыльцы и разноцветные лепестки. Гертруд то и дело срывалась на бег, так хотелось поскорее уйти от города, раствориться в медвяном воздухе, вдохнуть его полной грудью.
Этой ночью ей снился полёт, лёгкий и свободный. Так подруга звала её, и Гертруд спешила, отбросив все дела и заботы. Поставив корзинку на кочку, женщина раскинула руки и закружилась в освобождающем танце, не скованная никакими ограничениями и чужими взглядами. Она смеялась, радостно и от души, а потом упала в тёплые травы, глядя в бескрайнее ярко-синее небо.
Гертруд не знала, как долго она лежала, прежде, чем её накрыла огромная тень. Рядом с женщиной приземлилась изящная дракониха медово-золотистого цвета с более тёмными полосками на боках и нежно-лимонной чешуёй снизу. Узкую голову драконихи украшали тонкие изогнутые рожки. Кожу Гертруд обдало тёплое дыхание.
– Давно не виделись, подруга, как ты? – Гертруд погладила дракониху по носу и поднялась из своей травяной колыбели. Потянувшись к корзине, женщина начала доставать из неё фрукты и пирожки и выкладывать на чистый платок перед подругой. Та благодарно ткнулась носом в плечо Гертруд и начала есть угощение. – Так зачем ты меня позвала?
«Нужно слетать в одно место», – раздался у Гертруд в голове мягкий, перекатистый голос подруги. Он растекался, подобно мёду, и согревал изнутри. Женщина подумала, что именно поэтому ей снился полёт.
Оставив дракониху лакомиться фруктами, Гертруд споро скинула платье, достала из холщовой сумки нужную баночку и зачерпнула пахучую мазь. Та позволяла парить в воздухе, хотя для настоящего полёта была слабовата. Впрочем, этого было достаточно, ведь направлять её будет Шана, её подруга. Намазавшись с ног до головы, Гертруд снова оделась.
«Было вкусно, теперь я готова лететь. А ты?» – Шана облизнула морду длинным гибким языком. Гертруд решила оставить корзинку здесь, а вот платок свернула и положила в сумку.
– Я тоже готова, веди! – женщина раскинула руки, чувствуя, каким лёгким становится её тело.
Шана потопталась на месте, оттолкнулась мощными задними лапами и взмахнула крыльями. Поток воздуха оторвал Гертруд от земли, закружил в хороводе с травинками и лепестками цветов. Это мгновение – самое первое, сложное, но восхитительное, пьянило не хуже ягодного вина. Небо рухнуло навстречу, завертелось волчком. Гертруд ухватилась за костяной гребень на спине подруги, и та потянула её выше, к самым облакам.
Под ногами проплывали поля и деревеньки, от больших городов дракониха держалась подальше, закладывая петли. Гертруд парила рядом с ней, с любопытством глядя по сторонам и вниз. Над ними раскинулось бескрайнее синее небо, жаркое, прозрачное и вечное.
Вскоре Шана начала снижаться, внизу очертились горные пики – совсем невысокие, покрытые у подножия густым лесом. Чуть в стороне виднелись следы заброшенной шахты: до сих пор можно было даже с высоты различить отвалы пустой породы и деревянные постройки.
«Здесь добывали медь, но месторождение иссякло», – пояснила Шана, закладывая вираж.
Она опустилась в небольшую долину, попасть в которую можно было только по воздуху. Затёртая между скал, она представляла собой маленький уютный оазис. Вот только сейчас этот оазис умирал. Трава, ещё недавно зелёная и сочная, увядала, цветы осыпались, дно ручейка, питавшего всю долину, почти высохло.
– Ты поэтому меня привела? – Гертруд с удивлением осматривала окрестности. Подошла к кусту, провела рукой по веткам. Присела, коснувшись земли ладонью. Подошла к пересохшему ручью, взяла в руки камешек со дна. – Откуда тёк ручей?
«Подземный родник», – в мысленном голосе Шаны чувствовалась грусть. – «Здесь было так хорошо отдыхать».
– Ещё не всё потеряно. До подземного источника можно добраться? – Гертруд подошла к краю долины, там из расщелины в скале некогда бил источник.
«Можно попробовать, но только снаружи», – дракониха подошла к подруге и залезла на скалу, потом перегнулась и заглянула за край. – «Думаю, справимся. Мазь же ещё действует?»
– Конечно, действует! – Гертруд взобралась по камням и тоже перегнулась через край. Там был крутой обрыв и почти вертикальная стена. Спуститься по ней обычному человеку не представлялось никакой возможности.
Шана начала карабкаться вниз, вытянув вперёд длинную шею. Гертруд оттолкнулась руками от скалы, на миг зависла над пропастью, потом ухватилась за хвост драконихи. Та ползла всё ниже, перебирая лапами и принюхиваясь. Гертруд пришлось изогнуться, чтобы платье не падало на голову, и парила она боком. Минут через пятнадцать, когда солнце уже начало покусывать спину и плечи, Шана нашла вход в пещеру.
Узкая расщелина в скале была едва заметна. Дракониха протиснулась внутрь, цепляясь когтями за камни и виляя гибким телом. Гертруд скользнула за ней, сразу же опускаясь на пол. В пещере было влажно и прохладно, а ещё – темно. Где-то журчала и капала вода, слышалось тихое постукивание. Подруги пошли вперёд, вскоре свет от расщелины совсем пропал, зато появилось призрачное свечение мха, растущего на стенах. Постукивание стало громче, как и журчание воды.
Не прошло и получаса, как Гертруд с Шаной вышли в большой грот, посреди которого разливалось озеро. С потолка свисали огромные сталактиты, по которым струились струйки воды. Часть озера была перегорожена обвалом, а на противоположном берегу Гертруд заметила мелькающую низкую плотную фигуру. Женщина молча указала на неё подруге, та кивнула и соскользнула в воду.
Гертруд последовала за драконихой, паря над самой поверхностью озера. Вскоре они так же бесшумно выбрались на берег. Им предстало странное зрелище. Мужичок не больше метра ростом, в остроконечном коричневом колпаке, с заступом за спиной, что-то напевал, поливая из старой горняцкой каски засохшие растения на небольшом клочке земли.
– Стуканец, – ахнула Гертруд. Мужичок резко развернулся, уронил каску и потянулся за заступом. Стуканцы обитали в шахтах и своим стуком предупреждали шахтёров об опасности. Видимо, этот не захотел покидать насиженного места после того, как медный прииск закрылся. Или его просто забыли позвать с собой.
– А вы кто такие? Драконам тут не место! Вот так! – стуканец вытащил заступ и упёр его рукоятью в пол.
– Это ты перекрыл родник? – Гертруд начала догадываться, что произошло.
– Ну, я перекрыл и что? – мужичок нахмурился и сдвинул колпак на затылок.
– Так долина наверху засыхает. Травы гибнут, цветы вянут, – покачала головой Гертруд.
– И что такого? Там этих цветов и этой травы много! А мне нужна эта вода! Вот так! – стуканец упрямо поджал губы и отвернулся.
Гертруд подошла и присела рядом с делянкой. Видимо, при прошлом обвале под землю угодил кусок почвы с поверхности с цветами и травой. И так это понравилось стуканцу, никогда не видевшему солнца и зелени, что он попытался сохранить красоту. Может быть, поэтому и остался здесь, не стал уходить.
– Ты хотел сберечь эти цветы, но одной воды им мало. – Гертруд провела рукой по земле, коснулась пальцами хрупких стебельков. – Этим цветам нужно солнце.
«Что нам делать?» – грустно пропела у неё в голове Шана. – «Как помочь? Цветы гибнут. Все гибнут».
– Есть идея, – Гертруд поднялась с колен. – Разбери завал, восстанови родник, а я обещаю принести тебе цветов, которые не завянут. Только придётся подождать.
– Обещаешь? – стуканец сурово посмотрел на женину. Та кивнула.
– Обещаю. Восстанови родник, – Гертруд развернулась и положила руку на голову Шане. – Нам пора обратно, надо обернуться до ночи.
Когда они выбрались, дракониха расправила крылья и оттолкнулась от скалы. Она летела, ловя потоки воздуха, поднимавшиеся от нагретой земли. Гертруд парила рядом с ней.
«Что ты задумала, куда нам нужно?» – Шана буквально лучилась любопытством.
– Сначала к стекольщику Хансу, он живёт недалеко от Камнедола, заодно заберём корзинку. А потом в Сумрачный лес, – Гертруд весело рассмеялась, купаясь в потоках воздуха.
«Сумрачный лес, ты уверена?» – Шана тоже развеселилась, заложила крутой вираж и нырнула вниз. – «Где там твой Ханс?»
К Камнедолу они вернулись, когда солнце висело в зените. От реки, рядом с которой приземлилась Шана, веяло прохладой. Дракониха устроилась в тени разлапистой ивы и принялась жадно пить. Гертруд пошла вдоль берега, пока не вышла к небольшой заводи и деревянным мосткам. Чуть в стороне стоял небольшой деревянный домик, ещё дальше – отсюда было невидно, но Гертруд точно знала – глиняная печь и каменный сарай на берегу реки. Там Ханс трудился. Его основными покупателями были алхимики и колдуны всех мастей, а ещё зелейники, лекари и травницы.
– Ханс, ты дома? – Гертруд поднялась по ступеням и постучала в дверь. Ответом был звук падения, шорох и торопливые шаги.
Ханс выглядел взлохмаченным и недовольным, точно незваный гость разбудил его. Но, увидев Гертруд, он расцвёл в улыбке. Стекольщик был ещё молод, на бледных щеках и носу яркими пятнышками горели веснушки. Русые волосы, давно не стриженные, стояли торчком.
– Гертруд, красавица моя! Что ж ты не предупредила, что придёшь? – Ханс улыбнулся и пропустил гостью в дом.
– Я и не знала, что приду. Мне нужны сферы, – Гертруд огляделась по сторонам. Сколько бы раз она ни приходила сюда, всегда находила что-то новое. Например, на бочке слева от входа красовался прозрачный стеклянный лебедь. А в прошлый раз там стояла синяя ваза с загнутым по спирали горлышком.
– Для чего? – Ханс деловито осмотрел полки в гостевой комнате, как он её называл. На самом деле это был закуток, отгороженный лоскутным одеялом, где он хранил готовые изделия, сделанные не на заказ.
– Для светлячков, – Гертруд подошла к Хансу и встала рядом.
– На постоянку? – Ханс улыбнулся и повернул голову к гостье. – Красавица моя, ты не перестаёшь меня удивлять. Уверен, история захватывающая.
– Потом расскажу. С чаем и пирогами, – кивнул Гертруд, выбирая нужные ей сферы.
Вскоре она получила полную корзину стеклянных шаров, переложенных соломой. Чтобы те не выпали, сверху всё закрывалось плотной крышкой. Гертруд пообещала вернуться уже завтра с оплатой и историей. И, конечно же, с пирогами. Сейчас как раз поспели вишни, да и груши были в самом соку. Так что у торговок на базаре можно было купить вкуснейшие летние пироги.
Шана ждала подругу рядом с ивой. Дракониха отряхивалась, разбрызгивая алмазные капельки воды. До поля, где Гертруд оставила корзинку, шли пешком. Воздух дрожал от зноя и казался плотным, медвяным от запаха цветов. Дорога стелилась под ноги, согревая ступни и лапы. Подруги болтали о прошлом и будущем, строя планы на совместные полёты, когда деревья окрасятся алым, а в котелках забулькает пряное вино.
Гертруд забрала корзину и уверенно оттолкнулась от земли, следуя за Шаной в небеса, уже почти белые от зноя. Времени было ещё предостаточно, но нужное место ещё предстояло найти.
Сумеречный лес был старым, огромные деревья не мог обхватить руками даже взрослый мужчина, а иные – и десяток. Здесь всегда было прохладно и темно. Солнечный свет почти не мог пробиться к земле, пятная тонкими лучиками редкие прогалины. Тишина под лесным пологом полнилась шорохами и шёпотами. Из-за каждого дерева, казалось, за ними наблюдали. Сама земля здесь была пропитана древней силой и тайной. Подруги ступали медленно, оглядываясь по сторонам. Здесь, на опушке, лес был им не опасен, а в чащу никто не рисковал забираться.
Гертруд шла и шла, выискивая нужное ей место, которое приметила, когда бывала здесь прежде. На этой древней земле росли самые сильные грибы и травы, в здешних ручьях текла необычная вода. И потому немногие люди решались вступать под полог Сумеречного леса.
Гертруд и сама не могла сказать, как долго они шли. Вот, наконец, подруги выбрели на поляну, полностью скрытую от внешнего мира огромными деревьями и их кронами. Но на ней было светло. Траву, цветы, стволы усеивали крошечные огонёчки, которые не желали сидеть на месте, перепархивая и зависая в воздухе.
– Светлячки-огоньки, кто хочет на новое место переселиться? – Гертруд поставила на траву стеклянные сферы, набрала мха и уложила его на дно каждой ёмкости.
Вскоре сначала один, потом ещё несколько светлячков нырнули в стеклянные сферы и расселись на мхе. Забрать их силой было нельзя, только предложить. Гертруд прикрыла сосуды.
– Лес зелёный древний, позволь взять немного твоей красоты, чтобы поделиться с тем, кто по ней тоскует! – Гертруд подождала пару мгновений и начала работать. Она уложила платок на дно пустой корзины из-под фруктов, на него положила слой почвы и слой мха, а сверху – травы и цветы, аккуратно выкопанные вместе с корнями. Закончив со всем этим, она поклонилась и ушла с поляны, стараясь не потревожить больше ни одного из его обитателей. До самой опушки леса подруги молчали.
«Всё-таки там жутко», – Шана расправила крылья. Пока они были в лесу, солнце перевалило через зенит и начало клониться к земле.
– Согласна, – Гертруд поудобнее перехватила корзины и осторожно оттолкнулась от исходящей жарким паром земли.
Обратный путь к скалам был трудным, сказывался и лишний вес, и заканчивающееся уже действие мази. До заката должно было хватить, но Гертруд пользовалась полётом уж слишком активно. Полетели сразу к расщелине, Шана нашла её быстро – у драконов была отличная память на всё, что казалось им важным. Стуканец уже ждал подруг, нетерпеливо подпрыгивая. Завал он успел разобрать и теперь ждал ответной любезности. Гертруд протянула ему корзину со светлячками.
– Они будут жить здесь и дадут нужный свет. Они позаботятся о цветах, – пояснила она. После чего Гертруд удобрила почву делянки стуканца землёй и мохом из леса.
Шана легла на неё животом, подвернув лапы. Тепло её тела, огонь, что горел внутри каждого дракона, согревал землю, пробуждал в ней жизнь. Стуканец с великой осторожностью расставлял драгоценные сосуды со светлячками по выступам скалы и обломками сталагмитов. Некоторые жучки успели вылететь и теперь изучали новый дом.
Гертруд тем временем высадила все принесённые травы и цветы в согретую драконихой землю.
– Они привыкли расти и цвести без солнца, при свете светлячков. Здесь им будет уютно, – Гертруд похлопала по земле ладонями.
Шана прочертила когтями по камню бороздки, чтобы вода из озера могла питать землю.
– Мы выполнили обещание, присматривай тут за всем, – Гертруд улыбнулась и поспешила к выходу из пещеры.
Когда она с Шаной взобрались наверх, мазь уже почти перестала действовать. Гертруд выдохнула и отряхнула руки. Родник опять был в полную мощь. Трава уже начала выпрямляться, на кустах пробились новые листочки. Подземная вода имела особую силу, не зря же драконы прилетали именно сюда, чтобы отдохнуть и напиться.
Гертруд подняла голову и посмотрела в небо, усыпанное летними звёздами. Жара спадала, впитываясь в землю, в тело, в сам воздух. Рядом утробно заурчала Шана, дракониха пела песню лета, расправив крылья под звёздным светом. А у ног её расправлялись травы, потому что летом всё должно зеленеть и цвести, наполняя жизнью и теплом всех и каждого на год вперёд.