Родник

Родник

Я искренне ненавижу людскую расу, но сейчас бы мне помог кто угодно.

Лес, усаженный чернющими высокими силуэтами, общипанными до самой макушки, в котором глаза выползают из глазниц, лишь бы что увидеть. Темно-темно. Так, что можно было бы изрисовать самым черным камнем кусок бумаги, и все равно не сравнился бы такой оттенок с тем, какой я сейчас вижу. Возможно, где-то в небе еще есть луна — или солнце, — не знаю. Просто не вижу из-за всех этих фигур.

Но я бежал. Бежал из последних сил. Легкие горели так, что даже потоки холодного ветра не могли их хоть немного потушить. Сердце, казалось, прямо сейчас выпрыгнет. Или дождется, пока я споткнусь о корягу пня или большой булыжник. В голове не было ни единой мысли. А если и была, страх заботился о том, чтобы она испарилась и не оставила после себя и следа.

Когда нужно было остановиться передохнуть, я позволял себе лишь судорожно проглотить не пережевывая пару кусочков мятного воздуха, трепавшего нос и горло. Остановки были короткими, но позволяли мне подумать обо всем на свете. И о том, что люблю, и о том, что ненавижу. А ненавидел я людей — всей душой. И все ненавидел. И душа моя гнила изнутри от таких мыслей, какие я бы ни за что не сказал вслух. А любить мог тогда только воду и те минуты, в которые вдыхал воздух полной грудью. В такие моменты кости у меня хрустели — так надувались легкие. Да и к тому же я не был спортивным человеком. Работал на скучнейшей работе — в офисе, — и ничего от жизни не ждал. А тут я из кожи вон лезу, лишь бы капля воды мне на язык упала.

Но вдруг в кромешной тьме что-то блеснуло. А потом еще раз, и еще. Я снова все забыл и побежал к тому месту. Расстояние, казалось, становилось все больше с каждым шагом. Эти секунды были для меня самыми долгими в жизни.

Бог ты мой! Неужели ты и вправду есть! Это вода! Родник с чистой водой, в которой отражается луна! Целое море освежающей воды. Спасение.

От удивления я замер, — так бывает, когда наконец достигаешь того, что казалось смыслом жизни, — но почти сразу же вновь стал приближаться. И вот я уже на краю земли, а внизу спасение. Я упал на колени, как раб перед богиней, и стал тянуться к желанному. Вот моя рука уже почти касается воды. Почти. Я уже чувствую на себе эту прохладу. Уже слышу это тихое течение. Уже касаюсь пальцем. Уже...

Как вдруг я уже и сам в воде. Сорвался — так хотелось мне испить этого дара. Это было резко и неожиданно, поэтому вода попала и в нос, и в уши, и в глаза — и куда только не попала. Но я наконец мог ею насладиться. Я все пил и пил. Не мог остановиться. Так хотелось мне пить, будто с самого рождения меня мучает жажда.

Пока прикрыл я глаза от удовольствия и хлебал чистую воду, она вдруг стала темнеть. Окрашиваться в какой-то необыкновенный цвет, какого я раньше не видел. А как увидел это, стал еще усерднее пить, чтобы не замечать. Мне казалось, так проблема должна решиться. Но чем больше я наслаждался, тем глубже пропускал воду к своей отвратительной гниющей душе. Она питалась мной, пока я думал, что делаю то же самое по отношению к ней.

В груди что-то стало колоть, конечности, находящиеся в воде, стало щипать, слова они в кипятке. Но от того пить было не хуже. Вода приобретала какой-то новый вкус. Как будто становилась вкуснее. Я все набивал живот этим зельем от всех проблем. И не было счастью предела.

Мои глаза сами приоткрылись, и стало видно, что вода уже совсем почернела. До ужаса омерзительно было на нее смотреть. И я вдруг заметил, как не могу остановиться. Я все пью и пью. Живот уже полон, но я все также хлебаю. Уже так долго стою здесь на четвереньках, что не понятно, минута прошла или несколько лет. Силы стали меня покидать. Я начал весь пошатываться — кости уже не выдерживали. Меня трясло — но я пью. Меня тянуло блевать — я пью. Меня уже замучила эта вода — я пью. Казалось, я уже промыл весь желудок — нет, всего себя, — и сейчас каждый орган выплывет из меня.

Я упал на спину. Не мог дышать — воздуха под водой просто не было. Но и подняться тоже не мог. Глаза открыть тоже не мог. Но тут я понял, что все еще пью...

Весь мой организм наполнен водой. По сосудам у меня течет вода. Моя кровь — это вода. Мой желудочный сок — это вода.

Я — ничто без воды.