Роковая Дружба

ГЛАВА 1

ОЛЕСЯ

НАСТОЯЩЕЕ

Молодая женщина, опустив глаза, вышла за ворота, мест лишения свободы. Её можно было бы назвать красивой, если бы не уродливый шрам, расположившийся от уголка глаза, до подбородка, делавший левую сторону лица женщины, похожей, на грустного Джокера.
Весь вид женщины, выражал скорбь, и смирение. А серо-голубые глаза, смотрели с затравленной тоской. Её никто не встречал, и уже никто не ждал. Сжав руки, в маленькие кулачки, и прижав, старую котомку к груди, она беспомощно озиралась. Светлые волосы с сединой, растрепал, февральский ветер.

Женщину звали Олеся Светлова, ей было двадцать семь лет, и она только вышла, отсидев десять лет, от звонка до звонка.

Перебирая пальцами в кармане, убогую зоновскую зарплату, Олеся побрела, куда глаза глядят. Ей хотелось, насладиться свободой. Пусть никто ее не встречал, она уже смирилась с этим. Зато свобода, вот она… Долгожданное освобождение.

Добрела до местной, обшарпанной гостинцы, и решила перекусить, в местном ресторане.

Ресторан, слишком громко, для подобного заведения, но после тюремной баланды, еда, показалась Олесе роскошью.

- Извините, а как я могу вызвать такси? - Тихо обратилась она, к администратору, которая работала тут судя по всему, и за официанта, и посудомойщицу.

- Вот телефончик, могу вызвать! - Бойко ответила женщина.

- Спасибо, буду признательна. - Тихо ответила Олеся.

Через пятнадцать минут, возле гостиницы, лихо затормозила, серая Приора.

Олеся, суетливо рассчиталась, и мышкой шмыгнула к машине.

- Здрасьте! - Развязно поздоровался с ней, водитель.

Женщина сжалась, и тихо поздоровалась.

- Куда едем? - Беззастенчиво, рассматривая женщину спросил он.

- Гаврилова пятнадцать…Это в городе.

- Путь не близкий, но поехали! - Широко улыбнулся водитель, и резко стартанув, отправился в путь.

Олеся смотрела в окно, и чувствовала себя старухой, которая прожила всю жизнь. Планов на жизнь не было, кому она нужна, со справкой из мест лишения, и с изуродованным лицом? Мало кто захочет, сесть в кресло к такому парикмахеру. Если только закрывать лицо?

На зоне говорили, что у Олеси, золотые руки. Но чтобы развиваться, и совершенствоваться, необходимы были деньги. Деньги, деньги… Чертовы деньги…

Женщина передёрнула плечами, и разомлев после обеда, в тёплой машине, погрузилась в сон.

ПРОШЛОЕ

Олеся родилась, в небогатой семье. Отец работал на заводе, мать в ателье. Наверное, все было бы иначе, если бы во время родов, мать Олеси, не умерла.

Красивая, белокурая женщина, была смыслом жизни, для отца Олеси. Этого он не вынес. Вызвав свою мать, для ухода за ребёнком, мужчина начал спиваться.

- Ненавижу её, мама! Ненавижу! Это она, она отняла мою Олю.

- Женя, сынок, что ты такое говоришь, она же дитя невинное! Ты должен жить, ради неё! Посмотри, какая она хорошая, вылитая Олечка… - Причитала Серафима Игоревна.

- Убери… это отродье, погубило мою жену. Даже смотреть тошно. - Налитыми кровью глазами, зашипел Евгений, и опрокинул в себя рюмку водки.

Серафима Игоревна, прижав к груди внучку, с укором, покачала головой и удалилась в комнатку.

- Сиротка ты моя, сиротка… Ну ничего Олесенька, все выправится…

К сожалению, ничего не выправилось. Отец пил дальше, на дочь, ему было все равно. Ненависть, сменилась в привычную брезгливость, и мужчина, винил во всех бедах, маленького ребёнка.

Однажды, двухгодовалая Олеся, подошла к спящему отцу, и постучала ладошкой, по его щеке.

Пьяный мужчина, открыл глаза, и вперился взглядом в ребёнка. Внезапно, он схватил девочку за шею.

- Ты… маленькая дрянь…

Олесенька ничего не понимала, лишь вскрикнула. Благо с кухни, ворвалась Серафима Игоревна. Увидев, как тяжелая рука сына, смыкается на шее ребёнка, она коршуном налетела на него. Выхватив любимую внучку, она побежала к себе в комнату, и усадив ребёнка в кроватку, ринулась обратно в зал.

Схватив тапок, с резиновой подошвой, она с размаху стала отвешивать удары, по пьяной морде сына.

- Мразь! Тварь! Совсем мозги пропил, ублюдок!

Пьяный сын, отмахивался руками, и пьяно вопил.

- Я с тобой, завтра поговорю сволочь… - Прошипела мать, откинув тапок.

Выпив валокордин, Серафима Игоревна, направилась к внучке. Олеся, засунув пальчики в рот, тихо всхлипывала.

Бабушка, прижав к сердцу внучку, начала ее укачивать.

- Тише моя дорогая, тише… Все будет хорошо. Я с тобой, а защищу тебя, мой ангелочек.

Утром, Серафима Игоревна, дождалась, когда злой, с похмелья сын, ввалился на кухню. Поставив кружку, с рассолом, перед помятой мордой сына, она приказным тоном сказала:

- Пей. Предстоит разговор.

Евгений, исподлобья глянув на мать, приложился к рассолу.

- А теперь, послушай меня. Сейчас ты соберёшь свои вещи, и пойдёшь на все четыре стороны.

- Чего? - Опешил сын.

Мать, с размаху влепила, в морду сына, лист бумаги.

- Читай. Я хочу, чтоб ты это прочёл. Вслух.

Евгений, быстро заморгав, погрузился в чтение.

- Ззачем? Зачем ты мне это дала? - Зашептал он.

- Что, там написано?

- Зачем?

- Я тебя спросила: что, там написано?

Евгений, отшвырнув лист бумаги, затрясся в беззвучном рыдании.

- Ольга умерла, из-за слабого сердца. Слабого сердца, а не Олеси. Ты понимаешь, что я говорю?

- Если бы не она…

- Если бы не вы! Вы два взрослых человека, планировали беременность. Вы. Олеся не просила вас. Проблема в том, что вы махнули рукой, на изначальную проблему с сердцем, Оли. Вы, не Олеся. Так какого чёрта, ты винишь свою дочь?

- Мы не знали…

- Вы не знали. Вы. Не знали. - С нажимом сказала Серафима Игоревна.

- Кардиолог сказала, что с таким диагнозом можно. - Жалко растирая слёзы по помятому лицу, зашептал Евгений.

- Кардиолог. Вот. Халатность кардиолога. Ваша беспечность. Но ты посчитал, пьяная морда, что можно все свалить на ребёнка, и вчера, ты поднял свою лапу, ты чуть не задушил, родную дочь, Женя… Как ты превратился в душегуба, сын?