Ролендан

Глава 2 - души прошлого

Из двухэтажного полуразрушенного дома, в разбитое окно выглядывал человек. Он обессиленно оперся правой рукой о подоконник и пустыми глазами смотрел вниз на толпу мертвецов, что медленно разбредалась в разные стороны. Рыскающие глаза, нашли тела двух воинов и пару уже упокоенных рыцарей, что были облачены в черные латы. Переводя взгляд от одной нежити к другой, его взор упал на трёх людей, лежавших в ряд. Вновь покосившись на бродячую нежить, он принял решение.

Отойдя от окна, Эндвин окинул правый дальний угол комнаты, где лежал грузный мужчина, одетый лишь в одни шаровары и с грудью, обмотанной бинтами, полностью пропитавшимися уже высохшей кровью. Он подошел к телу и сел на одно колено. Просовывая руку меж бинтов и груди бугая, Эндвин окровил свою ладонь. После, вытянув её, ткнул большим пальцем окровавленной руки в лоб недвижимого мужчины; остальными же пальцами он провел четыре линии, идущие в разные стороны от этой кровавой точки. Закончив с нанесением знака, Эндвин, сложа руки вместе, закрыл глаза и опустил голову.

Близ покоившегося здоровяка лежал лук и колчан, в котором теплилась лишь одна стрела. Эндвин, взял лук и, вытащив стрелу из колчана, подошел к окну, у которого стоял совсем недавно. Прояснившимся взглядом, он посмотрел на правую сторону улицы и, найдя вдали нужный переулок, натянул тетиву. В этот же момент черный наконечник стрелы засветился бело-пепельным светом. Вся нежить, что была рядом, в одно мгновение обернулась на Эндвина. Тетива была отпущена, и, наблюдая за полетом стрелы, все восставшие мертвецы, что смогли лицезреть ее полет, двинулись в погоню за этим сгустком души.

Эндвин положил лук рядом с окном и подошел к двери, у порога которой в стену уперся короткий меч. Подняв его, странник начал медленно открывать дверь левой рукой, держа острие наготове и выглядывая в щель. Осмотрев коридор и лестницу, ведущую вниз, путник осознал, что мертвецов в доме нету, и стал осторожно спускаться в гостиную. Пройдя её и аккуратно подползя к входной двери, что была расколота на треть, Эндвин увидел из-за неё остатки нежити, убегающей в сторону выпущенной им стрелы. И как только последний мертвец исчез вдали улицы, воин открыл дверь и вышел на улицу. Тут же он пожалел, что решил пойти лишь в рубашке с сюрко, не надев на себя ни броню, ни шлем: холод пробирал кожу, а ветер сдувал его засаленные волосы в глаза. Однако Эндвин и не думал возвращаться: быстро пересекая улицу, он настиг воина, вокруг которого лежало четверо усопших. Странник, перевернув тело на спину, начал вытаскивать из него мечи, что пролезли через броню и пробили кольчугу. Когда же все клинки были извлечены, он принялся аккуратно снимать с мертвеца шлем. Сидя рядом с телом, что недавно источало жизнь, Эндвин обмакнул свою руку в кровь, растекшуюся по земле, и, когда его пальцы уже были почти у лика павшего, взгляд путника упал на троицу, что поодаль лежала рядом друг с другом, затем на еще одного воина, что покоился вдали у самой лестницы, окруженный шестью усопшими солдатами. Переведя взор обратно на парня, Эндвин взял его на руки и вложил того в ряд тел. После, наказав и трупу последнего воина место в этой братской могиле, странник оставил кровью знак у каждого на лбу и, представ пред пятью телами рыцарей, сложил руки и произнес:

– Покоитесь же теперь с миром.

Эндвин вложил свой меч в ножны и начал снимать со всех мертвецов мешки и различные подсумки с вещами. В конце, подняв тяжелый треугольный щит вместе с серебристым полуторным мечом, воин быстро вернулся в дом.

Положив все вещи на пол, он начал перебирать нужное ему и ненужное. Почти все вещи, что Эндвин собрал, оказались ему без надобности, ибо они и так были у него в достатке; он взял для себя лишь немного еды, мазей и бинтов. Эндвин, еще раз осмотрев все вещи, начал надевать свою кольчугу, сюрко бледно-серого цвета, истёршееся настолько, что на нем нельзя было уже разглядеть герб и определить принадлежность Эндвина к какому-либо ордену, латный нагрудник, наколенники и латный наплечник с перчаткой на одну лишь левую руку. Правую руку же покрыл пластинчатый наплечник, и такая же пластинчатая перчатка облачила его правую ладонь. После чего воин присоединил новые ножны к своему поясу для полуторного меча и вставил его в них. Накинув на спину мешок с вещами и положив лук в чехол, Эндвин повесил на пояс пустой колчан и подошел к телу все того же грузного мужчины. Держа под рукой свой шлем, рыцарь спокойно-томным гласом произнес:

– Прощай, брат, да покойся же ты с миром.

C этими словами он одел шлем и пошел к двери, у которой стоял стальной щит. Взяв его, Эндвин открыл дверь комнаты, спустился вниз и вышел из дома. Вспомнив кое-что, он обернулся, достал из подсумка маленький кристалл и засунул его в фонарь, что был рядом с дверью; и как только рука вышла из светильника, над кристаллом появился огонь.

Рыцарь пошел по улице в сторону восточных врат. Он прошел мимо пятерых воинов, что лежали друг с другом и начал подниматься по широкой лестнице. Достигнув вершины, Эндвин посмотрел под ноги и обнаружил черную стрелу, что была воткнута прямо в лестницу. Рыцарь вытащил ее и обернулся назад, на тела пятерых друзей, которые не смогли устоять под напором нежити. Его сердце заполнило раскаяние. Сильно сжав стрелу, что была в руке, Эндвин положил ее в колчан и продолжил свой путь к выходу из города.

Подходя к полуразрушенным вратам, странник вытащил свой меч из ножен и, пройдя через твердыни, увидел человека … рыцаря. Он был словно из дыма, бесцветный, прозрачный – дух древнего воина, что ожидает тех, кто пройдет чрез эти врата.

– Очередной путник, что желает избавить живых от темных оков… возвращайся домой… Одним вам будет не по силам, тягаться с воинами ушедшей эпохи… Ваши потуги лишь истощат великие души… – молвил призрачный воин путнику, что вышел из врат Нестапора.

Но лишь молчание было ответом на молву древнего рыцаря, и Эндвин продолжил свой путь.