Рождение демона

Рождение демона

Молодой лес был бережно укрыт белым чистым снегом. Деревья стояли будто укутанные в мягкий мех. Вокруг царил покой и тишина. Даже ветерок не осмеливался нарушить девственную идиллию, царившую здесь.

Вероятно, именно поэтому ангел выбрал это место для своего уединения. Облачённый в белоснежные одежды, он, не ощущая холода, шёл по глубокому снегу, оставляя на нём лишь едва уловимые следы от своих сандалий, которые тут же заметал край его гиматия. Белоснежные волосы чуть раскачивались при ходьбе.

Он не наслаждался чудесной природой вокруг, не поднимал головы к ясному небу над головой. Ангел болезненно хмурился, прищуривая и пряча глаза от яркого света, который отражал снега.

Из головы не шёл образ маленького хрупкого детёныша человека, которого он встретил не так давно. Несчастное существо было отвергнуто соплеменниками и изгнано прочь лишь потому, что он не был похож на них.

От этих мыслей ангел грустно улыбнулся и, замедлив шаг, остановился. Закрыл глаза и запрокинул голову, подставляя бледное лицо под обжигающие солнечные лучи.

– Совсем, как и я, – прошептал он одними губами. Но попытавшись раскрыть глаза ощутил пронзительную боль, зажмурился и прижал ладони к лицу.

Исходившее от него едва уловимое сияние потускнело. Теперь его фигуру едва ли можно было различить на фоне зимнего леса.

– Брат, – прошептал ангел тихо, – ты говорил я должен принять свою судьбу. Но гнев! Он душит мою душу! Я презираю этих мерзких существ! Они ошибка! Их не должно быть здесь!

Но вновь, в памяти всплыло испуганное, вымазанное в грязи личико нескладного ребёнка. В его глазах он разглядел не только боль, там в глубине увидеть смог надежду и мольбу о помощи.

– Каков глупец, – пробормотал ангел. Вот только на лице отобразилась нежность и состраданье. – Его народ нарёк меня злым духом. И в этом не ошибся.

Сквозь боль, он всё же смог взглянуть на небо пылающими алым огнём глазами. Но синевой неба насладиться не смог.

– Раз бездна меня не приняла, а брат твердит о предназначенье. Отец, – ангел с мольбой сложил руки у груди в замок, – прошу направь. Я заблудился. Твой замысле не ясен мне.

Но небеса молчали, как и многие годы до того. И ангел знал, ответ он должен сам найти.

С тяжёлым вздохом, шаг за шагом, продолжил пусть свой белый ангел, в слепую вступая по глубокому снегу, но не оставляя за собой следов.

Вскоре он остановился на опушке. Деревья остались позади. А он остановился у обрыва. Там внизу раскинулся бескрайние лес, которые ещё нескоро познает людскую жадность и жестокость. Ну а пока, кругом царила тишина и умиротворенье.

– Аполий!

Ангел вздрогнул. Послышалось, что кто-то звал его по имени? Он обернулся.

Внизу, у подножья опушки откуда он пришёл, стоял не знакомец. По облику и золотистым волосам, сияющим в лучах солнца, он без труда узнал сородича, но вот лица ни как разобрать не мог.

Незнакомец тяжело волочил ноги, с трудом пробираясь сквозь снег, утопая в нём по пояс.

Борясь с болью в глазах, Аполий пытался рассмотреть его, но кроме тёмных, наполненных воспалённым безумием глаз, ничего не мог разглядеть. Душа замерла от тревоги, а вот сердце взволнованно забилось в груди.

Очень давно он не испытывал ни чего подобного. Ещё ни разу после возращения из бездны и прежде до изгнания.

Не раздумывая ни секунды, Аполий сорвался с места и, раскрыв белоснежные крылья, в одно мгновение оказался подле незнакомца, заботливо помогая ему выбраться из снежного плена. Его тело показалось ангелу слишком тяжёлым и будто горело в огне.

Но незнакомец ничего не замечал. Он с безграничной радостью вглядывался в огненные глаза Аполия. А в уголках его собственных глаз заблестели слёзы, которые вскоре превратились в чёрную кровь, пахнущей тленом.

– Я нашёл тебя, – едва слышно, проговорил ослабевший ангел.

– Кто ты? Я тебя не узнаю.

– Октариус! Моё имя Октариус, – практически беззвучно ответил ангел, буквально повиснув на руках Аполия. – Как же долго я искал тебя.

Это имя было знакомо Аполию, но ангел что был пред ним сейчас…

Едва ли можно было разглядеть в искажённых чертах знакомое лицо. Глаза потеряли небесную чистоту, стали пронзительно чёрными и больше не отражали свет. Золото в волосах, которое разглядел Аполий на самом деле оказалось ржавой кровью, сочившейся из пор. А кожа стала серой, будто пеплом орошённая. Такого же цвета был и хитон.

Рукой Аполий нащупал на спине несчастного нечто холодное, вязкое и слизкое, пахшее так же как протухшая кровь. Тошнотворное чувство отвращения овладело им, но выпустить собрата из рук он не смог.

– Они лишили меня крыльев, – с безумной улыбкой, по-прежнему обливаясь кровавыми слезами, прошептал Октариус, – вырвали их и развеяли по ветру.

– Кто? – в ужасе спросил Аполий с жалостью глядя на ангела. Вот только сердце в груди билось всё сильнее, а появившиеся в бездне клыки мучительно заныли.

– Совет, – продолжил Октариус, не замечая метаморфозы случившейся с лицом Аполия, – изгнал меня. Отрезал крылья и сбросил в этот грязный мир.