Рождение утконоса

Рождение утконоса

В Зачарованном лесу, где рыжие стволы сосен и мшистые валуны образуют бесконечный лабиринт, стоит ветхая избушка без дверей. Крыша таинственного строения сильно отличается от традиционно принятых в этой сказочной местности, она не треугольная, а абсолютно прямая и ограждена покосившимся заборчиком из наполовину сгнивших, наполовину переломанных ветром веток. Неудачливый грибник, если бы ему чудом удалось пробраться в эти места через непролазные болота, ни за что не опознал бы в неровной кровле посадочную площадку для ступ и метел. А если бы даже и догадался, то не сумел бы об этом рассказать. Обитатели Зачарованного леса умеют хранить свои тайны.

Сейчас из распахнутых окон хижины клубами вырывался кислый ядовито-зеленый дым и громкие, но неразборчивые крики. Впрочем, если прислушаться… Тот самый неудачливый грибник вполне мог бы провалится в глубокий обморок. Ни ворчливый гном, ни пьяный матрос, ни даже волосатый орк, чей язык состоит исключительно из нецензурной брани, не способны строить такие изощренные словесные конструкции, которые с легкостью может выдать опытный старый колдун после очередной профессиональной неудачи. С ближайшего к хижине дерева спустилась любопытная белка и, бесстрашно преодолев едкий газ, заглянула в окно. Возле большого чугунного казана (не так просто в наше время добыть достойный великого мага котел) подпрыгивал возмущенный маленький старичок. Лицо его покраснело то ли от крика, то ли от гнева, а маленький кулачок, похожий на печеное яблоко, сжимал деревянный посох. Грозное магическое оружие наводило на мысль, что нашли его в ближайшем овраге и даже не потрудились отмыть. В казане тлели зелеными огоньками угли, уже почти не источая новых порций дыма. Пространство хижины потихоньку проветривалось и светлело, позволяя белке разглядеть в импровизированном котле маленькие обугленные кости. Зверюшка испуганно пискнула и от греха подальше забралась обратно на сосну.

Покричав еще минуту и наконец растеряв остатки боевого запала, маг вытер вспотевший лоб и не глядя сделал большой глоток вязкой жидкости из стоящей на маленьком столике корявой самолепной кружки. Глаза его округлились и керамическое недоразумение полетело в стену, расплескивая содержимое по пути. Глубокий вдох, досчитать до десяти кудяпликов, выдох. Только после этого колдун наконец пришел в себя. Зелье волосатости надо втирать, а не пить вместо настойки валерианы, но мерзкий вкус жижи по крайней мере позволил отвлечься от мыслей об очередной неудаче. Только теперь старик наконец заметил, в какие обугленные лохмотья превратился его любимый балахон и в сотый раз поклялся экспериментировать с заклинаниями исключительно в трусах. И так почти не осталось целой одежды. Впрочем, как только маг вернулся к рабочему казану, память его, ехидно подхихикивая, стерла это важное обещание, как поступала и в предыдущие девяносто девять попыток обратить неизбежное.

На маленьком столике в окружении таинственных чашек лежала раскрытая на середине ветхая книга с пожелтевшими и обглоданными прожорливым временем страницами. Вся композиция представлялась колдуну неразрешимой головоломкой и наводила такую тоску — хоть волком вой. Кружки требовали разобраться наконец, в какой что налито и ответить на сакраментальный вопрос: почему у такого “великого” волшебника нет нормальных стеклянных колб для всяких несусветных зельев. Книга в свою очередь умоляла вспомнить и восстановить утраченные по милости прожитых лет слова древнейших заклинаний. Да хоть переписать ее наконец на чистые, новые, хрустящие листы. Но все эти загадки меркли на фоне самой главной: в какой конкретно посуде хранилась настойка говорящей мандрагоры и куда эту заразу вылить, чтобы еще и трава под окном не начала диктовать старому магу свои условия.

Размышления колдуна прервал громкий звук пропеллера, донесшийся сверху. Незваная гостья процокала каблучками по крыше и привычно спрыгнула в единственную комнату через люк в потолке. Огляделась, нашарила взглядом сквозь все еще мутноватый воздух пыльное зеркало и с видимым неудовольствием пригладила рыжие пряди. Это движение никак не повлияло на упрямую прическу в стиле сеновала, но ведьма посветлела лицом и наконец обернулась к волшебнику.

— Что ты опять учудил, старый? — гостья звонко рассмеялась, по достоинству оценив и казан, и чашки, и веселенькие семейники в сердечки, игриво проглядывающие сквозь прожженные дыры в мантии.

— Это он магичит тут… Лучше бы книжки читал!

— Дурак совсем, все поминутно путает и забывает!

— И зелья проливает куда ни попадя, вон дырка в полу до самого ада!

Откуда-то снизу и правда доносился едкий запах серы, еще недавно почти незаметный на фоне вонючего дыма. Колдун смутился и постарался закрыть спиной наперебой жалующуюся посуду. Разумеется это ничуть не помешало начинающим ябедам творить их черное дело.

— И пьет всякую гадость, превращая себя в черт-те что! Чуть дом не спалил, пока драконьим огнем пыхал!

— А еще белочку напугал… И крыс вонючих в казане жег.

— Книгу испортил…

— Матом ругается, окаянный! У меня чуть ручка не завяла!

— Пробует зелья на зверушках и создает совершенно дурацкие виды…

Лицо ведьмы и без того уже донельзя удивленное вытянулось еще больше. Бедная женщина не знала, плакать ей или смеяться. Ситуация выглядела настолько абсурдной, настолько нелепой, что в происходящее совершенно не верилось.

— Нет, ну я тебя не первый год знаю, ты у нас человек эксцентричный, конечно. Но столько всего натворить за один присест… Это же уметь надо! - колдунья покачала головой.