Рождественский подарок

Рождественский подарок

Моё отражение в витрине книжной лавки, расположенной на углу маминого дома, меня не на шутку напугало. Среди рождественской мишуры, книг и рекламных плакатов авторского вечера с писателем, на меня смотрели мои ввалившиеся глаза. Темные круги под глазами cделали меня похожей на приведение.

Скорбь недавних событий, крупными мазками прошлась по моему лицу, оставив глубокий след печали и утраты. Из унылых дум, меня вывел звонок Тима, моего мужа.

– Привет, – попытка ответить бодро не удалась. – Как вы? Как Ник? Спит уже?... У меня? Нормально, – дверь в подъезд не поддавалась. – Правда, Тим, все хорошо. Просто устала, – шаги по лестнице звучали гулко и громко.

– Скажи малышу, что мама скоро приедет... Дорогой я справлюсь... И я люблю вас, – дверь в квартиру с шумом захлопнулась.

В этом году первое Рождество за двадцать лет, без моей любимой мамы. Дикая боль разрывает мое сердце, от невозможности с ней поговорить, обнять и прижаться к ее рукам. А дикая ярость давит грудь, от того, что она умирала одна и я не смогла достойно проводить её в последний путь.

Но хватит злости. Ма верила в переселение душ, и кто я такая, чтобы сомневаться в ее картине посмертного мира.

Необходимо разобрать и упаковать её вещи. Тяжело, но надо сделать.

Магнитики на холодильнике в доме моего детства – это целый роман, о нашей жизни. За каждым – целая история. Берешь в руки и откуда-то из памяти, вырывается целый вихрь воспоминаний о наших путешествиях, полные смеха, иногда слез, но неизменно наполненные любовью. Любовью к семье, миру, людям, новым открытиям и путешествиям.

Ещё осталось упаковать её книги. Ма любила книги, особенно напечатанные. Огромные стеллажи вдоль стен её кабинета, заполненные сверху донизу книгами. Она называла их живыми. Ей нравился их запах, нравилось прикасаться пальцами к страницам. Прежде чем купить книгу, ма всегда открывала её посередине и закрыв глаза, вдыхала аромат страниц. Если ей нравился запах, то она её покупала. Ма так и не привыкла к электронному формату.

Еще килограммы отпечатанных фотографий. Она любила создавать тематические альбомы. Каждый альбом, как отдельная глава из книги её жизни: детства, юности, семейной жизни. Разглядывая их я вновь разрыдалась. Бумажных салфеток не оказалось на рабочем столе и я полезла в выдвижные ящики на их поиски.

Выдвигая по очереди каждый ящик и шмыгая носом, салфеток в столе я не обнаружила, но зато нашла коробку в подарочной обёртке.

На открытке с картинкой Рождества, прописными буквами рукой мамы было написано: « Милая, прочти, пожалуйста, до конца. Люблю тебя, твоя мама». Она до последнего надеялась, что справится с болезнью. Такая уж она была во всем: никогда не сдаваться и всегда верить в чудеса. Утерев слезы рукавом шерстяного свитера, я разорвала обертку. В коробке книга: бестселлер от Нью-Йорк Таймс “ Призрак моего счастья”, последний подарок от мамы.

Я развела огонь в камине, заварила зеленый чай и взяв в руки книгу, уселась с ногами на кожаный диван напротив окна, за которым снег огромными хлопьями покрывал всю округу. Пушистый, мягкий ковер оседал на крышах домов, лужайках и припаркованных автомобилях.

Какое-то странное чувство вызывала во мне эта книга. То ли беспросветной тоски по несбывшемуся, то ли печаль утраты? За окном снег продолжал своё тихое кружение. Мама любила снег. Называла его волшебной небесной пыльцой и всегда загадывала желание с появлением первых снежинок.

“Надеюсь ма, что вы встретились где-то там с папой и у вас вновь всё хорошо. Люблю вас”, – подумала я глядя в окно, и вновь взялась за чтение.

Холодная дрожь пробежала по моей спине и я зябко передёрнула плечами, подтянула клетчатый мягкий плед до самого подбородка. В доме тепло, огонь в камине еще не погас, почему же я чувствую такой озноб? Такое чувство, как если б кто-то дышал мне в затылок. Я резко обернулась. Заметила какую-то ускользающую тень и мне немного стало жутковато. Я не верю в призраков, но может это перебор с книгой, да и волнения последних событий будоражат мои нервы. Пора отдохнуть.

Впереди еще несколько тяжелых дней: встреча с юристами, подписание документов, упаковка вещей и передача ключей новым владельцам моего дома детства. Тяжело вздохнув, отложила книгу в сторону и отправилась спать.

На следующий день я лишь к вечеру смогла вновь открыть книгу. Позвонил Тим и после того как Ники отправился спать, я вслух зачитала ему немного текста из этой книги. Он помолчал и потом мягко произнес:

– Вроде это не совсем в твоем вкусе, верно дорогая?

– Да, именно, и ма прекрасно это знала, и я не понимаю, зачем она просила меня ее прочитать?

– Мира, родная моя торопыжка, ты же еще не дочитала до конца, - Тим сама рассудительность, как всегда. – Наверное рано еще делать какие-либо выводы.

– Всё равно не понимаю. Писатель влюбляется в свой образ в голове. Сходит с ума, становится одержимым. Пока не улавливаю морали, - продолжала я, глядя в книгу. – Но знаешь, что меня напрягает больше всего?

– Что? – Тим приблизился ближе к телефону.

– Каждый раз как я сажусь ее читать, такое чувство, что в квартире кто-то есть и за мной наблюдает. Брр…– поежилась я от вновь охватившей меня дрожи.

– Даже сейчас?-- Тим грустно улыбнулся.

– Нет, когда я её читаю тебе, такого ощущения нет, – я закрыла книгу и встала с дивана. – Ладно родной, пойду спать. Люблю, целую, обнимаю крепко, крепко.

***

Все вещи собраны. Завтра у меня самолет.

Книгу я прочитала быстро, но смысл маминой просьбы от меня ускользнул. В романе писатель благодаря своему наваждению, пишет бестселлер, становиться знаменитым, обретает смысл жизни и встречается под Рождество со своим образом из сна в реальной жизни. Что ж может и интересно, написано тоже вроде неплохо, но роман оставил во мне такое странное послевкусие чего-то ускользающего. Чего-то, что мне должно было открыться, но этого так и не произошло.