Розовый вхламинго (часть 2)

Розовый вхламинго (часть 2)

Часть 2

Прохор допил чай, подобрал хлебные крошки со скатерти и встал из-за стола. Жена уже гремела ведрами и тазами у печки, готовясь к большой стирке. Прохор натянул сапоги, подвязался фартуком и вышел во двор. Ночью прошел дождь и приятно было ощущать свежесть прохладного утра. Очень долгожданным был этот дождь, спасительным. Позавчера в городе случился страшный пожар – сгорел цирк на главной городской площади. Пожар начался во время циркового представления и в панике угорело и сгорело заживо много народа. По улицам города летал пепел и в воздухе стоял удушливый запах гари. И вот сегодня, впервые за эти дни, можно было вздохнуть всей грудью глубоко и спокойно. Прохор взял свою метлу, прошел через двор к воротам и вышел на улицу.

В это время у ворот остановился молочник, и гулко пробасил на весь двор: «Свежее молоко». Прохор знал, что сейчас выйдет его Ефросинья, она покупала молоко почти каждый день.

- Ну что там, на площади? – обратился Прохор к молочнику.

- Начали разбирать пожарище. Жандармы все оцепили. Жуткая картина, – молочник не торопясь готовил самокрутку. - Слух идёт, что арестовали поджигателя. Вчера схватили одного подозрительного. - Четвертовать этого нехристя надо! В газете писали, будто от дыма задохлось почти сто человек. Правда иль нет? – Продолжал Прохор. - Может быть, может быть, - молочник закурил. Откуда-то издалека, с улицы за оврагом, донёсся крик петуха. В глубине двора загремело опрокинутое жестяное ведро, это жена Прохора споткнулась, бросив стирку, спешила к воротам за кувшином молока. Молочник получил деньги за товар, попрощался и понукая лошадь, двинулся дальше по улице, а Ефросинья понесла молоко домой. По пути она увидела что-то странное у стены дома, остановилась и подозвала мужа.

– Глянь - ка! – кивнула она Прохору. – Кто это? – она подошла поближе. - Никак артистки из цирка! Господи, какие они грязные, да измученные! Зови городового, – сказала она мужу и склонилась над спящими, - А худющие - то!

Катя слышала вокруг какие-то звуки - шорох, шепот, бряканье, топот, всё сливалось в разноголосый гомон. Она открыла глаза и чуть не вскрикнула - что-то большое пугающе нависло над ней. Через мгновение Катя поняла, что это было женское лицо в платке. Лицо шевелило губами, но Катя не могла понять ни слова. Потом она почувствовала, как её пытаются поднять и ведут куда-то.

В маленькой комнатке было душно, пахло мылом, хлоркой, клубы пара поднимались из большого чана на печке. Катю усадили на стул. - На-ка, попей молочка, - тётка в платке протянула ей стакан молока. Катя жадно выпила молоко и увидела Соню, которая сидела на скамье у стены и тоже допивала молоко.

- Кх,кх! Доброго здоровья! – произнёс высокий статный мужик, входя в комнату. Он был в сапогах, в сером кителе с шашкой на поясе и в фуражке. - Что у вас тут случилось? – обратился он к тётке.

- Так вот, - затараторила тётка, - наверное артистки из цирка, которые пропали. А они не пропали, живые вот и здоровые!

- Так, так…В отделении еще двое сидят, - начал городовой, разглядывая девушек, потом сердито добавил: «Допивайте молоко и поедем, там уже и директор ваш». В отделении полиции маленький человек с усиками взволнованно ходил от окна к столу, то хватаясь за голову, то прижимая руки к груди. Увидев девушек, он обрадовался и запричитал: «Ну слава богу! Слава богу! Все живы, слава богу! Какой ужас этот пожар! Всё сгорело, ничего нет!» У стены на скамье сидели Алиса и Ната, закутанные в какие-то тряпки, и действительно были похожи на погорельцев. Соня с Катей уселись рядом.

- Это что, кино снимают? – Прошептала Катя.

- Тихо, - ответила Ната и жестом показала подругам молчать.

- Ну вот, Альберт Соломонович, барышни Ваши нашлись, живы, здоровы, можете ехать. Вот тут только распишитесь, - показал человек в форме. Директор поставил подпись, взял свою трость, котелок и подошел к девушкам:

- Ну что, барышни - птички мои заморские, извозчик уже ждет, поехали, - и направился к выходу. Катя, Соня, Нателла и Алиса последовали за ним. Разместившись в экипаже вместе с директором цирка, они с любопытством разглядывали улицы незнакомого города. Сначала они ехали по булыжной мостовой, вокруг были одно-двухэтажные дома, палисадники перед ними. Босоногая ребятня возилась в пыли, играя. Бабы в платках и юбках длинных, до самых пят шли с вёдрами к реке. Через пару кварталов извозчик свернул на широкую улицу, здесь были магазины и небольшие лавки, вокруг куда-то спешили люди, экипажи ехали один за другим, в одном из экипажей девушки успели разглядеть офицера с красивой дамой в шляпе с перьями. Потом они выехали на большую площадь, где перед ними открылась страшная картина пожарища.

– Куда ты едешь, скотина! Сворачивай! – в сердцах закричал директор цирка. - Не могу это видеть, - добавил он нервно.

Всё вокруг было оцеплено людьми в мундирах и один из них замахал руками, показывая, что проезд закрыт. Извозчик спешно свернул в проулок.

- Альберт Соломонович, а от чего пожар случился? – Поинтересовалась Ната, - много людей пострадало?

- В газете пишут около ста человек, – вздохнул директор. - Конюх наш отравился дымом, лошадей выводил. А Витязь ногу повредил, что с ним теперь делать? Выступать-то не сможет… От чего пожар приключился – выяснят, конечно, а нам здесь больше делать нечего. Поедем в Самару. Вот только улажу все дела.

Экипаж подъехал к красивому каменному зданию гостиницы.

- «Столичные номера», - прочитала Алиса и прошептала подругам: «О, какая шикарная гостиница, видимо мы имеем успех.»

Номер оказался двухкомнатный и с прислугой. Милая, молоденькая девушка в белом переднике вскрикнула от испуга, увидев своих хозяек в потрёпанном виде.

-Да, костюмы пропали, – сокрушался Альберт Соломонович и, разглядывая своих артисток, качал головой. – Столько денег, столько денег потерял. - Милочка, ты что, хромаешь? – обратился он к Алисе.

- Лодыжку, кажется, подвернула, – Алиса и в самом деле хромала. Слегка морщась от боли, она дошла до дивана и устало опустилась на мягкие подушки.