Розы и шипы

Роза и шипы

РОЗА И ШИПЫ

Ирина Верехтина

В свои двадцать семь лет Лариса жила с родителями и очень этого стеснялась. Все ее бывшие одноклассницы вышли замуж, жили своей семьей, растили детей. - Все до одной! Только она, Лариса, до сих пор «с пап-мамой». Никому не нужна... В отличие от Ларисы, родители были убеждены, что их дочка – красавица: мраморно-белая кожа, волосы цвета лесного меда (по мнению Ларисы – рыжие) и глаза, сверкающие из-под ресниц двумя голубыми льдинками. Ни у кого в Ларисином классе не было таких красивых волос и таких глаз!

Только – вот беда! – Ларисино лицо было покрыто «угрями». Прыщи не проходили, и Лариса вечно ходила с багровыми щеками. Ну кто в такую влюбится?.. Закрывшись в ванной, Лариса разглядывала себя в зеркале. Черты лица, пожалуй, слишком резкие, подбородок тяжеловат, нос как у тевтонского рыцаря – безжалостно выносила себе приговор Лариса. Но все это – мелочи в сравнении со щеками и лбом, покрытыми багровыми прыщами! Обидное прозвище «Прыщик», придуманное одноклассниками (в детстве мы все беспощадны…) через десять лет после окончания школы помнилось, не забывалось. Как помнился выпускной бал, на котором Ларису никто не пригласил танцевать, и она просидела весь праздничный вечер на стуле в уголке зала, понимая, что никто не захочет танцевать с девушкой, у которой все лицо покрыто прыщами… И с того памятного вечера никогда не ходила на встречи бывших выпускников, хотя ей каждый год звонили одноклассницы и приглашали. А потом – перестали звонить, и Лариса была этому рада. Ну и пусть. И не надо.

Не помогали ни мази, ни кремы, ни таблетки. Прыщи не проходили. Врачи разводили руками: ничего не поделаешь, это возрастное. Со временем само пройдет, надо подождать… - говорили Ларисе врачи. И она ждала…

 - Ничего, дочка, все у тебя пройдет! Должно же когда-нибудь пройти! - утешала Ларису мама.

– Когда? Когда пройдет? - плакала Лариса.

- Вот вырастешь большая, и пройдет, – неизменно отвечала мать. – Наберись терпения и жди.

Ждать пришлось десять лет. Прыщи исчезли без следа, словно их никогда и не было. Ларисе к тому времени исполнилось двадцать семь, за плечами был историко-архивный институт, три года работы в библиотеке и – ни одного романа!

И снова Лариса подолгу стояла перед зеркалом, не узнавая себя. Из зеркала на нее смотрела красивая девушка с мраморно-гладким лицом. Девушка была лет на десять моложе Ларисы. Казалось, у нее светится кожа, светятся голубые льдинки глаз! - Как у всех рыжих, у Ларисы была белоснежная кожа. Вот только увидела она это только сейчас. Лариса трогала ладонями гладкие щеки, высокий чистый лоб, который она всегда прятала под густой челкой… Лариса решительно убрала  челку со лба. И – не узнала себя, новую, в зеркале... Неужели эта красивая девушка с нежным лицом и прозрачной кожей и впрямь - она?

Она, которая всю жизнь считала себя изгоем. Она, которая давно смирилась с тем, что никому не интересна, никому не нужна: кому понравятся такие щеки? Привыкла – и ничего уже не ждала. А так хотелось, чтобы как у всех – встречи, свидания, расставания… Она и на расставания была согласна, только не с кем было – расставаться! Ее ровесницы встречались с молодыми людьми, ходили в кино, в театры и на выставки, на танцы и на вечеринки, проводили время в шумных веселых компаниях. А Лариса сидела дома и запоем читала романы. Вместе с их героями она переживала бесчисленные приключения, взлеты и падения, огорчения и радости. Жила этой – чужой, придуманной, но все-таки – жизнью!

Лариса очень любила читать. Еще она любила цветы, которыми герои романов осыпали своих возлюбленных. У всех романов был, как правило, счастливый конец с обязательным венчанием и долгой и счастливой жизнью. А как же иначе? Зачем человеку дана жизнь, если не для счастья…

Ларисе никогда не дарили цветов. В библиотеке, где она работала, коллектив был женский, и подарки – по-женски практичные и нужные «в хозяйстве». На дни рождения и на юбилеи здесь принято было дарить вазы, сервизы, фужеры, духи, скатерти с ручной вышивкой, шоколадные наборы в красивых, перевязанных лентами коробках… Ларисе на 25-летие подарили ее любимого Гарсиа Лорку в роскошном переплете и ажурные колготки. – Носи, пока молодая! Последний «писк»!

А так хотелось – букет!..

«Я иду по небу, и ромашки цветут» - прочитала Лариса у Лорки, и на глаза навернулись слезы. Ей-то никогда не пройти по небу. Не с кем.

Своей работой Лариса очень гордилась: ведь она работала в Государственной публичной исторической библиотеке. Здесь, как в театре, были гардеробные, буфеты, курительные комнаты и комнаты отдыха… Библиотека занимала старинный особняк в центре Москвы с огромными подвалами, где размещалось книгохранилище – тоже огромное. Вот какой необыкновенной была Ларисина библиотека.

 Весь второй этаж занимал каталожный зал – просторный длинный-предлинный коридор, по обеим сторонам которого выстроились старинные, темного дерева шкафы, состоящие из маленьких ящичков-ячеек с фигурными латунными ручками, которые удобно ложились в ладонь. Потянешь за такую ручку – и выдвинется узкий алфавитно-каталожный пенал с нанизанными на стальной стержень картонными карточками – для каждой книги своя. На карточке – название книги, ее автор и каталожный номер. Номера были солидными: АК-1232/14; Го 9158/26;Ис-2778/02… В простенках между шкафами располагались столики с чистыми бланками заказов и остро отточенными карандашами.

По каталожному этажу весь день бродили читатели. Рылись в ящичках, выбирали книги и вписывали их номера в бланки-заказы. По этим бланкам в читальном зале, где работала Лариса, им выдавали книги. В книжный зал читателей не пускали. Библиотекари-приемщики заказов, получив от посетителя заполненный бланк-заказ, подбирали по указанным номерам книги и выдавали их для чтения в читальном зале. Если кому-то требовалась редкая книга, которой не было в общем зале, бланк-заказ отправляли вниз – в книгохранилище. Такой заказ надо было ждать. Через каждые 20 минут из хранилища в читальный зал поднимался лифт-стеллаж с аккуратными стопками книг. На каждой стопке – бланк с фамилией читателя.