Русская Золушка

Русская Золушка

Я помню последние Смутные годы,
Как всякий на всякого меч поднимал,
Как полнили храмы калеки-юроды,
От голода зол был всяк стар или мал...

Отец в ополченье ушёл, а сиротку
Оставил заботам далёкой родни.
Дворянка худая, и всё ж как холопка
Росла на плечах не любившей семьи.

Смиренья мне, грешной, Бог дал в изобилье,
Но мало его: им не купишь покой.
Росла как сорняк я, во тьме и насилье,
Истерзанной горлинкой, вечно одной.

Привычна к труду и побоям, тиха,
Умела я только мечтать и молиться.
В дыму и грехе задыхалась страна,
Терялись от алчности души и лица.

Вся Русь - что кувшин, состоящий из трещин...
Сейчас вспоминается сон давний мой:
Как, выйдя уверенно с тысячью женщин,
Библейским я всадникам крикнула: "Стой!"

Из пепла и праха вставала страна,
С мольбою склонившись пред новым царём.
Тяжёлая ноша в руках паренька,
Шестнадцатилетним он принял её

И поднял с колен. Не слаб, не жесток.
Крадучись, нагнал-таки Смуты конец.
Вот только царицу найти он не мог:
Любимые гибли, примерив венец.

На помощь пришёл тогда древний обычай:
В Смотринах невесту-царицу избрать - 
Красиву, здорову, скромну и привычну
В руках своих хрупких силу держать.

Собой хороша была - родом худа.
Служанкой одной из невест родовитых
С простою надеждой уехала я:
Уж хоть бы на время не быть боле битой.

Москва!.. Её Кремль и крепкие стены,
И яблочный запах цветущих садов...
Мне всё здесь казалось родным и бесценным,
Я слепла от света церквей куполов...

Хотелось увидеть, услышать столицу
Со всех закоулков и с крыш, с мостовой...
Но денно и нощно ходить за девицей
Должна была я, словно страж-часовой. 

Сморило однажды боярышню, но
И днём мне непросто из терема выйти.
Ставни раскрыв, я открыла окно.
Ну что ж, недалече... должно хватить прыти.

И цепкая, гибкая, аки паук, 
По стенам уступчатым вниз я сползла. 
Как вдруг за спиною - копыт звонкий стук...
Ушла прямо в пятки от страха душа.

Увидела всадника я позади,
Боясь обернуться, взглянув краем глаза.
Не меньше меня удивлённый, поди,
Молчанье нарушил отнюдь он не сразу. 

- Неужто осада иль снова война,
Уж коли девицы по стенам сбегают
Из терема царского средь бела дня?
Али невест чем-то здесь обижают?

Силы собравши, я взгляд подняла.
Барин? Холоп? Не могу разобрать.
Твёрд взгляд и осанка, рубаха проста. 
Темны очи, кудри, спокойная стать. 

Сердечко девичье вздрогнуло сладко...
- Нет, барин. Город хочу повидать.
Ведь я не отсель. Не невеста - служанка.
Я знаю, не велено нас отпускать...

Смех и улыбка лицо осветили.
- И правда. Но так уж и быть, подсоблю.
Садись, чтобы нас у ворот пропустили.
Хочешь, я город тебе покажу?

И было в нём что-то... что я без сомнений
В ладонь его руку вложила свою,
Конюшим представился. Пара мгновений - 
И как на ладони я вижу Москву.

Легко не бывало так раньше ни с кем. 
Сама не заметив, я всё рассказала...
С ним будто и не было вовсе проблем,
И времени было любого нам мало...

Вернувшись, я думала только о нём,
Из рук всё валилось. И даже когда
С боярышней шла я на встречу с царём,
Душою и мыслью была далека.

Вот-вот объявить должны ту, что царицей
Стать суждено. Встали девушки в ряд. 
Наряды и серьги, румяные лица...
Но мимо шёл царь и скользил его взгляд.

Как будто искал... и нашёл в том ряду
Ту, что вчера его сердце украла.
Мне же казалось всё сном наяву,
Ведь всадника в нём своего я узнала! 

Поймав его тёплый и ласковый взор
Я искоркой стала большого огня...
И воле родителей наперекор
Невестой своей объявил он меня.

Свекровь всё боялась, что я своевольно
В политику, дрязги полезу. Отнюдь.
Женой быть и матерью счастья довольно.
Очаг охранять - вот женщины суть. 

Заботилась я о больных и бездомных,
Молитвы и службы - чтоб верой крепка
Россия вновь стала; просторов огромных
Чтоб не коснулась отныне беда.

Прогнали врагов и прогнали бездолье,
Династия новая впредь укрепилась.
Твердынею вечной - народною волей
Вернулся покой и страна возродилась.

Безмерно в России и веры, и хлеба.
Пришедших с мечом врагов участь одна:
Сегодня ты сокол, пронзающий небо,
А завтра ты голубь в когтях у орла.