Рыбий доктор. Спаситель мхов

Глава 1, в которой выясняется, что своевольничать иногда полезно

Примечание. Дорогой читатель, я был против опубликования этой истории, но Шума сказала, цитирую: "Док, у такого феерического идиотизма должно быть как можно больше свидетелей".

Примечание к примечанию. Историю нашего знакомства с Шумой можно прочитать в отдельном рассказе на профиле любезного автора, что согласился описать наши приключения. Зовут его Марк Качим, и без него я бы не справился. Так что подпишитесь на профиль, сделайте ему приятное. Ну и рассказ прочитайте - "Рыбий доктор" называется.

https://litnet.com/ru/book/rybii-doktor-b256476

________________________________________________________________________

— Странно, он ведь должен был помереть уже… — я переглянулся с такой же растерянной Шумелкой и присел возле вольера на корточки.

Детеныш стингарийской гончей с трудом поднял голову и зашлепал по стерильно-чистому полу размочаленным, словно плетка, хвостом. Глядя на это, я в очередной раз задался вопросом, почему существо, выглядящее как помесь кита с черепахой и кальмаром, назвали “гончей”.

— Я… — вдруг сказала Шума и опустила глаза.

— Что? — испугался я и принялся немедленно осматривать детеныша.

— Только не ругайся… — на Шумелку стало жалко смотреть. — Он же к утру умер бы все равно…

Я наконец догадался проследить за ее взглядом и увидел шприц на добрую сотню.

— Что ты ему вколола?..

— Я… — Шума схватила шприц. — Ты сказал колоть ангипран, но в учебнике были описаны случаи, когда лучше помогал токсипрофен. Причем ударная доза.

— Он же не совсем антибиотик… — я задумчиво потер подбородок. Токсипрофен относился скорее к противовоспалительным, но обладал выраженным антимикробным и чуть менее выраженным иммуностимулирующим действием. Одно из тех чудесных эффективных и дешевых в производстве лекарств для ветеринарного использования, которые никогда не пройдут аккредитацию для использования на людях. Ведь зачем, скажите, пожалуйста, человеческой медицине лекарство, которое реально лечит?.. — И сколько ты ему вколола?

— Пятьдесят миллилитров…

— Сколько?! — у меня в голове не укладывалось, как так вышло, что при такой дозе и критической стадии заболевания у детеныша еще не отказала печень со всеми вытекающими.

Тут малыш закашлялся и отхаркнул розовую пену. Ожидаемо: противовоспалительные этого класса всегда давали побочный эффект на слизистую кишечника, а тут ударная доза. Но, видимо, если бы не она, детеныш был бы уже мертв, как и предполагалось.

— Знаешь, похоже, иммуностимулирующее действие в данном случае сыграло ключевую роль, — я старался говорить строго: Шума все-таки своевольничала сейчас и, возможно, своевольничала преступно. — У стингарийских гончих он в принципе очень сильный, может, с такой помощью и справится теперь с инфекцией. Желудок только лечить придется, но это потом. Если выживет.

Детеныш навострил пока еще висячие, но уже скоро обещавшие встать острыми конусами ушки и посмотрел на меня живым, полным любопытства взглядом. Учитывая, что вчера он мог только беспомощно закатывать зрачки, с усилием борясь за каждый вздох, что-то мне подсказывало, что самоуправство Шумы станет для него роковым, но роковым счастливо.

— Прости, Док, — Шума и сама понимала, как сильно накосячила, и теперь стояла передо мной, склонив повинную голову.

— Одного “прости” мало, — я покачал головой. Ненавижу наказывать, но в данном случае без этого было не обойтись. — А если бы это был зарубский кролик с насморком? Или баютун, которого просто привезли на прививку? Этим животным противопоказан токсипрофен! Да мы за них никогда в жизни не расплатились бы, не говоря уже о том, что ты просто убила бы здорового зверя. Почему ты не спросила у меня?

— Я… — Шума шмыгнула носом, но потом набралась смелости и посмотрела мне в глаза. — Я знаю про кролика и баютуна. И спросила бы обязательно. Просто ангипран все равно бы не помог, правда ведь?

— Правда, — я тяжело вздохнул. — Ну вот что мне с тобой делать?

— Но я же поеду в экспедицию? — за жизнь и без того обреченного детеныша Шума, конечно, испугалась больше, чем за перспективу остаться дома, но кровь все равно отхлынула от ее щек. — Док, пожалуйста! Этого больше никогда не повторится! Я буду каждый раз спрашивать, обещаю!

Ну хоть это хорошо. Вообще-то Шума никогда не занималась самоуправством… Кроме вот этого вот раза. А теперь не станет и подавно. Хотя, вполне возможно, что и зря. Детеныш-то, кажется, выживет.

— Да, ты поедешь в экспедицию, — сказал я все еще строго. А в глубине души бушевала смешанная с восхищением гордость. Шумелка — моя ученица, но я никогда не был способен на такие рискованные действия. Что же, как говорят, ученик обязан превзойти учителя. — Но до этого…

— Вымою всю лабораторию! — в первый раз в глазах Шумы было столько энтузиазма от перспективы грандиозной уборки.

— И…

— И вычищу гостевые стойла!

— А еще…

— Напишу всем постоянным клиентам, что мы временно прекращаем прием!

Я мысленно усмехнулся.

— Клиентам я сам напишу. А ты съезди ко всем плановым, у кого должны были быть осмотры в ближайшие пару месяцев. Если будет что-то сложное — звони.