С кем резвятся пегасы?

Пролог

- Почему я не удивлена? – раздался красивый уверенный женский голос в полутемном пропахшем потом и металлом помещении.

Лязг меча о тренажер, облаченный в истерзанные металлические латы, был громким, мужчина сосредоточенно наносил колющие и режущие удары, не прекращая ни на секунду бой с набитым песком и соломой макетом противника. Поджатые губы, сморщенный лоб, напряженное тело, сосредоточенный взгляд мужчины говорили о том, что он полностью поглощён процессом сражения с чучелом. Вокруг него лежали разные виды оружия. Судя по тому, что предметы были хаотично разбросаны, а не лежали, как это было обычно - каждый на своем месте, становилось понятно, что тренировка идет уже не первый час. Да и пропитанный мускусом, горячий воздух помещения, уставшие слуги, облаченные, как и макет противника, в латы, понуро сидевшие то в одном углу помещения, то в другом, подтверждали догадки вошедшей женщины.

Она взглядом показала уставшим мужчинам, что они могут разоблачаться и идти отдыхать. Мариса пришла в очередной раз поговорить с Ульрихом, и ей было необходимо остаться с ним один на один. Мужчина не внимал ее просьбам о встрече. Он не шел на разговор, когда они обедали в парадной гостиной, а за ужином он присутствовал редко.

- Ты не щадишь себя, - провела она по потной, мускулистой голой спине.

В отличие от чучела и слуг, Ульрих не надевал латы для тренировок. Он был абсолютно беззащитен перед холодным и безжалостным металлом в руках его верных слуг. Только его военные умения, бесконечные тренировки для их оттачивания, помогали его телу остаться невредимым.

- Скоро твои тренировки будут длиться весь день, - уже недовольнее и с легкой усталостью произнесла женщина.

Мужчина не вздрогнул от неожиданности от касания матери, не удивился. Несмотря на шум, сосредоточенность на своем деле, он прекрасно расслышал каждое слово, произнесенное Марисой, он знал, что она в помещении и ждал, что подойдет ближе. Это еще один навык, который ему пришлось развить, чтобы остаться живым и невредимым – быть всегда начеку, слышать все, что происходит вокруг, даже самые незначительные или тихие звуки.

- Ты взяла с меня обещание, - сухо отозвался Ульрих, завершая тренировку, обтирая свою натренированную мускулистую грудь, прокаченный рельефный живот, стряхивая отточенным, уверенным движением головы пот с челки.

- Взяла, - печально отозвалась мать, - но временами мне кажется, что я могу потерять тебя тут, прямо в этом подвале! – с нотками сдерживаемой историки продолжила женщина.

Она тут же взяла себя в руки, отдышалась, подошла ближе к сыну и погладила его по голове. Она безумно любила этого своенравного мужчину. Признавала его мужественность, самостоятельность, не один раз убеждалась в том, что его мудрость дана ему не по годам, ее восхищала его поистине королевская выдержка и самообладание. Все это подкрепляло в ней веру в то, что он будет самым лучшим правителем Земель. И она безумно печалилась, что не по этим критериям в назначенный печальный час будут выбирать наследника.

- Тебе было всего десять лет. Ты был такой бравый, но беззащитный. Я не понимала, как могу защитить тебя. Мое материнское сердце болело и рвалось на части. Я взяла с тебя слово, что ты вырастишь мужественным, и сможешь защитить себя. Но не о таком, - обвела она руками пространство вокруг себя, - я тебя просила.

- Мужество без тренировок не даст ничего. Если у тебя нет умения, нет военных знаний, ты можешь быть сколько угодно мужественным. Но… - повернулся, на конец-то, к матери мужчина, посмотрел в ее полные любви и беспокойства глаза, - это не будет иметь никакой силы и пользы.

- Опять намечается война? – с горечью и болью прошептала женщина, опуская взгляд вниз.

- А она прекращалась? – спросил с вызовом мужчина, - Как только я не полетел в положенный срок, как только я не оправдал гордую принадлежность к роду Драконов, с тех самых пор, мама, наша Земля не знает покоя.

- Ульрих, так жить нельзя! Пойми, ты быстро потеряешь интерес, ты не сможешь жить только данным мне обещанием. Как бы не был жесток этот мир, ты должен думать о будущем! – затараторила Мариса, будто боялась, что каждую секунду может быть прервана.

- Я очень устал, - прошептал он.

- Конечно, - ласково коснулась его плеча женщина, - ты изматываешь себя ежедневно.

- Нет, я устал от бесконечных разговоров с тобой по поводу нелепой любви! – с раздражением, сбрасывая ласковую руку со своего плеча, зарычал грудным драконьим басом мужчина.

- Я не боюсь ваших рыков! – скрещивая руки на груди и вскидывая голову, с вызовом произнесла Мариса, - Но я очень боюсь, что мой единственный сын будет несчастен. Любовь – это…

- Вред! Бред! Слабость, - не снижая тона, перебил мать Ульрих, - На что ты меня обрекаешь?

- Что происходит? – раздался такой же властный, низкий, громкий мужской, почти звериный, голос со стороны входа.

- Драмис, поговори с ним! – почти с отчаянием заговорила женщина, припадая к широкому, крепкому плечу своего мужа.

- Дорогая, мы много говорим с Ульрихом. У нас масса ежедневных вопросов. Я готовлю его к правлению Землями. И прошу, не досаждай парню, - назидательно проговорил мужчина, глядя в глаза обеспокоенной женщине.

- Ты не понимаешь! - заголосила Мариса, - Вот скажи мне, скажи, - громче обычного продолжила она, - Ты счастлив?

- Конечно! – развел руками, недоумевая муж.

- На вас идут войной, все военные силы мобилизованы, в стране напряжение, люди устали от войн и сражений. Грядет смута. Но ты счастлив? – с прищуром спросила женщина.

Мужчина задумался. Он анализировал слова любимой, смотрел на уставшего, понурого сына, прислушивался к своим чувствам, и наконец, ответил:

- Да, счастлив.

- Почему? – продолжала свой допрос Мариса.

- Я вас безумно люблю. Вы рядом со мной. Мне есть, за что сражаться в очередной нелепой борьбе, есть что отстаивать, - ответил честно он.

- Во-о-от, - протянула женщина, - А что есть у него? Престарелые родители и вечная борьба?