С клинком в руках по широкой дороге

Пролог

Над единственным человеком в этом бескрайнем поле кружили разноцветные птицы. Казалось, они совсем близко. Но, протягивая руку, парень никак не мог дотянуться, поэтому так и остался лежать на чем-то теплом и наблюдать за их грацией.

 - Люблю мелких птичек. Как в детстве, - проговорил он себе под нос.

 Странно, здесь он не мог вести монолог в голове. Слова неконтролируемо слетали с уст.

 Все вокруг было таким родным, а небо голубое, как никогда, но ближе к горизонту переливалось фиолетовыми цветами. Высокая пожелтевшая трава все равно казалась свежей и сочной. Запах пряностей и металла бил в нос. Вместо солнца небо возглавлял гордый месяц, но точно можно было сказать, что сейчас день.

 Совсем рядом, под правым боком, начинался ручей.

 - Да быть такого не может, - удивленно проговорил юноша.       

 Ручей начинался, но начала у него не было.

 Парень повертел головой и обнаружил, что этот поток воды не единственный. Множество ручейков разливалось паутиной вокруг него.

Опустив руку в самый ближний, он заметил, что вода была непривычно теплой и густой. Только теперь парень ощутил острую жажду. Горло пересохло до такой степени, что каждый вдох казался последним и огнем отдавался в легких.

 Сложив ладони лодочкой, он набрал в них воды, но этого оказалось мало. Посему пришлось наклониться к ручейку и изпить прямо из него. Вкус снова отдал металлом.

 - А потом произошло то, чего никто не ожидал! – прозвучал низкий голос за спиной.

 Парень застыл от неожиданности. В горле словно застрял кусок яблока. Голос был ему знаком, казался родным, но чьим?

 - Молодой юнга, который, как ты помнишь, казался самым трусливым, кинулся на то чудовище с одной сломанной саблей. Он надеялся, что сможет спасти своего друга… - кто-то продолжал говорить, будто решил поведать  сказку.

 Парень слышал ее много раз. Осознание медленно начало к нему приходить. Только один человек рассказывал ему эту историю.

 - Как ты… здесь? – Прежняя тяжесть куда-то исчезла.

 Парень почувствовал, что может встать и немедля сделал это. Но продолжения не услышал. Перед ним оказался седой мужчина, который сидел совсем рядом на большом камне.

 Юноша никак не ожидал такой встречи, чувства перемешались: радость поднималась из самых глубин и разрывала парня на части, на глазах выступили слезы. Но где-то там, внизу живота, постепенно увеличивался клубок тревоги, туго оплетая внутренние органы и заставляя колени подкашиваться. Он не двинулся с места.

- Удивительно здесь, правда? – проговорил старик, забивая табак в трубку.  - Никогда не видел такой красоты. Думал, люблю холодные оттенки. Но здесь тепло, словно дома. - Одна из мелких птичек села ему на плечо и начала петь свою песню.

 Рядом с молодым парнем все так же витали миниатюрные музыканты. Но, как только он протягивал к ним руки - разлетались во все стороны. Мужчина рассмеялся этой мелкой неудаче и со вздохом поднялся, направляясь к своей молодой копии.

 Походка была одновременно твердой и мягкой, но следы на земле не отпечатывались. На месте же, где парень пил воду, четко можно было рассмотреть отметины колен.

 Отец внимательно всматривался в лицо своего сына, изучая его и пытаясь прочесть мысли, хотя глаза оставались пустыми, будто стеклянными. Их цвет игрой менялся от небесно-голубого до янтарного, пропуская блики зеленой травы и черноты самой темной ночи. Улыбка до глаз не то, что не доходила, - в ее планах было уползти как можно дальше с этого лица.

 - Ты хочешь домой? – остановившись прямо перед парнем, спросил мужчина. В голосе появилась хрипотца, как после долгого крика. Должно быть, ему больно говорить, и это придавало особой строгости вопросу.

 - У меня нет дома, - попытался твердо ответить молодой человек, но дыхание сперло и фраза получилась булькающим союзом звуков.

 Облака, которые витали выше земли, но ниже неба, задвигались в каком-то страшном и резком танце, превращаясь в свинцовые тучи-гиганты. Парень всмотрелся вдаль, вспоминая прошлый теплый пейзаж. Теперь этот мир горел всеми оттенками красного, начиная от рыжих языков пламени травы, которые тонули в темно-бордовых объятиях неба.

 - Мы все равно его находим. - Казалось, ухмылка больно заскрипела где-то в глубине сознания. – Зависит только от времени и твоего желания удержаться в мире, которому ты не нужен и который не нужен тебе. Никогда не думал, может ли земля стать тебе обузой? – Смех лезвием забегал по телу, с шорохом рассекая остатки понимания.

 Парень попятился назад, но тело отказалось слушаться, превращаясь в тряпичную куклу. Что-то тянуло его вниз, заставляя согнуться пополам. Ручейки, словно нити, оплетали пальцы. Птицы над головой вторили смеху отца, от их криков становилось душно. Земля казалась мерзкой липкой грязью и на ней проявились чужие следы. Вот, совсем крохотные, прямо возле него, чуть дальше - глубокие, мужские… Тяжелые следы какого-то животного, - сейчас сложно разобрать, какого именно.

 Незнакомец в теле отца продолжал говорить:

 - Все пути сходятся к одной точке, как далеко бы ты не бежал. – Мужчина достал саблю и проверил ее остроту на своем ногте. – Неужели тебе не хочется отдохнуть? – Он насупился, продолжая наблюдать за немым сопротивлением. – Возьми мою руку.

 Протянутая рука меняла очертания. В эту секунду ладонь большая, с мозолистыми пальцами, в другую – тонкая и белая, дальше – смуглая и исцарапанная.

 - Зачем? Мы все равно падаем, – ответил тот, продолжая наблюдать за игрой символов на земле.

 - Мы всю жизнь падали, сын. Просто я быстрее. - Одна рука так и оставалась протянутой, но другая крепче сжала рукоять сабли.