С небес на землю

Глава 11

Ко дню побега Блэк чувствовал себя уже гораздо лучше, рана понемногу начала затягиваться. Конечно, подниматься ему было еще нельзя, но у нас не было выхода. Церковь была недалеко, и я надеялась, что с моей помощью у него получится дойти туда.

Уходить из больницы мы решили ранним утром, и с вечера я собрала все необходимые вещи.

Мы выходим из палаты и идем по коридору. Никто не обращает на нас внимания, одной рукой я поддерживаю Блэка, другой волоку две наши сумки. На выходе сонная администраторша безразличным тоном осведомляется, куда же мы идем в такую рань.

– Нужно сделать срочные анализы, – даже глазом не моргнув, отвечаю я. Та пожимает плечами, ей кажется это странным не более того.

Мы медленно направляемся к церкви. Я думаю о том, что мы придем туда слишком рано. Во сколько обычно открываются такие заведения? Сейчас только около семи утра. Каждый шаг дается Блэку с трудом, и я поддерживаю его, как могу, хотя мне очень тяжело практически нести его на себе. В итоге, дорога до парка занимает у нас более получаса. Мы присаживаемся отдохнуть на скамейку.

– Еще далеко? – спрашивает уставший Блэк. С его лица текут струйки пота. Я вижу, каких усилий стоило ему дойти сюда.

– Почти пришли, – ободряюще говорю я.

– Тогда идем скорее, чтобы я смог прилечь. Так устал, и рана болит.

– Конечно, идем, – я помогаю ему подняться и снова буквально взваливаю его себе на плечи.

Когда мы проходим вглубь парка, я замечаю, что что-то не так. Передо мной нет никакой церкви, на ее месте только груда обгорелых обломков. О, Господи! У меня в груди все переворачивается, кружится голова, и я чуть ли не падаю вместе с Блэком на землю. Теперь он поддерживает меня.

– Что здесь произошло? – спрашивает он взволнованно. Хотела бы я это знать.

Недалеко от нас я слышу тихий плачь. На скамейке неподалеку от сгоревшей церкви сидит женщина в черной косынке, которая плача вытирает красные глаза платком. Мы подходим к ней.

– Что случилось с церковью? – Я сажусь возле нее, в горле ком, к глазам подкатывают слезы.

– Ой! – женщина машет рукой и не может сдержать слез. Она начинает плакать навзрыд.

Я обнимаю ее за плечи.

– Расскажите, мне необходимо это знать!

Взяв себя в руки, женщина подозрительно смотрит на меня.

– Несколько дней назад какие-то вандалы подожгли церковь, – она шумно высмаркивается в свой и без того мокрый носовой платок. – Они приехали на черных машинах прямо во время обедни-и-и... – и она снова плачет. Несколько дней назад? Я терпеливо жду продолжения. Женщина успокаивается и продолжает. – Они заколотили все окна и двери, облили церковь бензином и подожгли... Средь бела дня, представляете! Они даже не боялись, что кто-то увидит. Кто-то вызвал полицию, но было уже поздно... Дерево сгорело за считанные минуты, – она тихонько всхлипнула и закрыла руками лицо, борясь с желанием снова заплакать.

– Но во время обедни в церкви было много людей! – воскликнула я с ужасом. Теперь до меня дошло, почему так горько плачет эта женщина. Она только утвердительно закивала в ответ.

Я чувствую, что начинаю задыхаться, голова снова кружится и я облокачиваюсь на спинку скамейки и берусь руками за голову.

– Дженнифер, ты как? – Блэк, с трудом сдерживая боль, обнимает меня. – Тебе плохо?

– Да, что-то нехорошо...

– Сколько там было людей? – он задает этот вопрос вместо меня. У меня же просто язык не поворачивается спросить, я начинаю догадываться, кто совершил этот поджег. Чувство вины накатывает на меня, и я плачу навзрыд, так же как пару минут назад рыдала женщина в черной косынке.

Женщина смотрит на меня с сочувствием.

– Там был кто-то из ваших знакомых, да? – она берет меня за руку, чтобы поддержать. Я киваю и плачу. О, Боже, ну не скажу же я ей, что это я во всем виновата. – Всего погибло двадцать три человека, включая святого отца. – Нет! Нет! Нет! Мне хочется кричать. Они не остановятся ни перед чем! Чтобы спасти одну жизнь, я обрекла на смерть двадцать три других. Сволочи!

Блэк тоже понимает, о чем я думаю, наверно он тоже винит себя. Я вижу, как он сидит возле меня чернее тучи и яростно ерошит руками свои волосы.

– Ублюдки, – тихо шепчет он, сжимая руки в кулаки. «Овцы в обличии волков...» – вспоминаю я слова отца Алексея. Так и есть. Они хотели проучить нас. Ну что ж, это у них получилось. В моей груди нарастает такая ярость, что я уверенна, попадись кто-то из них мне сейчас, я без колебаний убила бы его.

– Говорят, что эти люди хотели отомстить за что-то отцу Алексею... Будто он перешел им дорогу или предал их когда-то... не знаю. Я тоже должна была быть там в тот день... – она уже не плакала, а просто рассказывала, смотря бессмысленным взглядом куда-то в пустоту. – У меня внучка заболела, а дочке на работу надо было идти, я и осталась с ней дома. Вот так уберег меня Господь. – женщина крестится три раза.

– А когда именно это случилось? – Я вспомнила о своем сне. Неужели это произошло сразу после того, как я покинула церковь?

– Когда? Да, в этот понедельник, шесть дней назад.

Шесть дней назад... Я плачу. Это я виновата во всем. Только я. Я никогда не смогу простить себя за это. Блэк сжимает мою руку, словно читает мои мысли.

– Ты не виновата в этом, Дженнифер, – тихо шепчет он мне на ухо, пытаясь приободрить. Но я вижу, что он и сам не верит в это. Я утыкаюсь лицом ему в плечо. Что же нам делать дальше?

Я не понимаю, сколько уже мы так сидим. Блэку нужно сделать укол и перевязку, необходимо уходить отсюда. Той женщины с нами на скамейке уже нет.