С тобой и без тебя.

Глава.

Тупая боль заполняет каждую клеточку ее тела. А еще кажется, будто его завернули в плотную, шершавую бумагу, которая сковывает движения и корябает кожу, вызывая дополнительные неудобства. Она пытается открыть глаза, однако это сделать не удается. Вокруг по-прежнему темно и это немного пугает. В голове появляются мысли. Кто она? Где она? Что происходит?

И вдруг, словно вспышка, яркое воспоминание — встречный, слепящий свет фар, попытка уйти от столкновения и вот машина, в которой она находится, уже летит вниз. Удар неизбежен, но за долю мгновения до встречи с землей, мужская рука щелкает ее замком ремня безопасности и пытается вытолкнуть из автомобиля. А потом мозг взрывается от боли и наступает темнота.

Авария. Она попала в автокатастрофу. Сердце пропускает удар и ускоряется, от вновь пережитого ужаса. Спаслась! Жива! Сознание медленно ворочается, осмысливая новую информацию и отвлекается от боли, заталкивая ее вглубь. А что было “до”? Куда она ехала? Почему? С кем?

И память вновь услужливо выталкивает на поверхность информацию. Перед глазами встает картинка молодого, красивого мужчины, который, обхватив ее за талию и прижимая спиной к своей груди, пытается запихнуть в салон дорогой, спортивной машины. Мелькает искаженное злостью лицо... Валяющаяся в пыли на тротуаре дамская сумочка и она, запертая в салоне ламборджини, что стремительно уносится прочь из города... Похищение. Ее похитил несостоявшийся жених, с которым она случайно встретилась, возвращаясь с работы домой? Работа… А кем она работала? Почему-то вспоминается аптека, очередь, таблетки… Однако она чувствует, что это не то. А семья? У нее есть семья? Об этом память пока молчит.

Зато в ярких красках подсовывает обрывки разговора, ночную дорогу, летящую под колеса спорткара. Спор с мужчиной и попытку его образумить. Обещание вернуть ее домой… и аварию. Василина застонала, вспомнив, огромный столб пламени, опаливший кожу, прежде чем сознание окончательно померкло в глазах. В голове никак не складывался пазл ее чудесного спасения. По всем законам физики, она сейчас должна быть мертва.

А в голове вновь что-то щелкнуло. Ее похитили. Увезли тайно и родные до сих пор не знают, где она. Возможно, не находят места от волнения. И… Валюшка! Ее маленькая дочка! Мозг и сердце пронзает острой болью. Не дождавшись звонка от мамы малышка наверняка плачет. И женщина рванулась, чтобы вскочить на ноги, бежать, звонить, предупредить, что она жива, что все обошлось, но... Тело не слушалось. Василина хотела закричать, однако вместо крика, из горла вырвался лишь стон и ее вновь поглотило небытие.

**

— Господин Вазген, я хотел бы переговорить с Вами о нашей пациентке. — Полный, лысеющий доктор в белом халате, сосредоточенно постучал стильной ручкой о деревянную поверхность стола, прежде чем продолжить разговор.

— Есть изменения? — Жгучий брюнет с легкой проседью на висках подался вперед. Он сидел в кожаном кресле напротив мужчины в белом халате и при его словах напрягся, с волнением глядя на визави.

— Да, сегодня на несколько мгновений девушка пришла в себя. — кивнул тот.

— Это ведь добрый знак?

— Конечно! Динамика на лицо. Думаю, завтра она очнется окончательно. Но, — тут он замялся, пытаясь подобрать слова, — все девушки в ее возрасте, слишком большое значение придают своей внешности. А нам, как вы знаете, не удалось скрыть следы от ожогов на руках. Я уже не говорю о лице… И, теперь боюсь психологического шока, результатом которого может стать ухудшение самочувствия пациентки. — Доктор вздохнул.

— Что Вы предлагаете?

— Мне нужно, чтобы рядом с ней был самый близкий человек, которому бы девушка доверяла. Кто смог бы ее поддержать. Ободрить.

— Господин Броневицкий, это невозможно. Вы же знаете ее историю. Я говорил, что не знаю, кто эта девушка. Документов при ней не было. Машина сгорела до тла. Был ли с ней еще кто-то, неизвестно. Откуда она направлялась и куда, тоже покрыто мраком. Вообще, чудо, что ее выбросило из машины! И еще большее чудо, что я проезжал мимо, увидел аварию и успел доставить потерпевшую в больницу! Да и полгода уже прошло с того страшного для нее дня. И за это время неужели бы не объявился кто-нибудь из близких, если б таковы были? Ведь я давал объявление и в областную газету, и на телевидение, и племянников просил, чтобы в мессенджерах разместили. Тишина.

— Плохо, господин Вазген. От потрясения сердце может не выдержать. Очень слаба еще девушка! По кусочкам ведь собирали! — Доктор покачал головой и в раздумье постучал по столешнице шариковой ручкой.

— Вы не правы, доктор! Она сильная! Я уверен, справится! — улыбнулся мужчина. — А красоту мы потом обязательно наведем! В лучших зарубежных клиниках! Это я обещаю!

Василина пришла в себя в полдень. На этот раз ее глаза распахнулись сразу же и заслезились, отвыкшие от яркого больничного освещения. Немного полежав с прикрытыми веками, девушка осторожно повернула голову. “Палата интенсивной терапии”, — определила она по многочисленным аппаратам, стоящим около ее кровати. Ожидаемо. Перевела взгляд на окно, но оно оказалось плотно закрыто жалюзи. Жаль. В поле зрения появилось новое действующее лицо — девушка в медицинском костюме. Она улыбнулась Василине, подходя к кровати.

— Как самочувствие? — поинтересовалась, отсоединяя гибкие шланги, вытаскивая из вен многочисленные иглы с тонкими прозрачными трубочками и щелкая какими-то тумблерами. — Говорить можете?

— Хо-ро-шо. Чувствую. — Слова дались с трудом, как будто сигналы от мозга к речевому центру поступали с небольшой задержкой и Лине приходилось "вспоминать" команды. — Пи-ить хо-че…тся. — Вася облизала пересохшие губы. От короткого предложения накатила такая усталость, словно она отработала целый день… Где? Она не помнила.

Тем временем, медицинская сестричка нажала на какую-то кнопку и изголовье кровати начало медленно подниматься вместе с Линой, придавая ей полусидячее положение. Затем поднесла к губам стакан с трубочкой, который дают обычно маленьким деткам.