Сага о стихиях: Секунды до грозы

Глава 1 Фестиваль Драконьей Песни

Почему моя обыденная жизнь связана с его грязными ботинками, загулами и запахом солёного моря? Это единственная мысль, которая крутится в голове. Я осмотрела таверну, пропитанную въедливым дымом свечей и курительных трубок. В помещении царила душная теснота. Слабый свет едва касался обшарпанных деревянных стен, не смягчая их угрюмого вида. В воздухе витал запах пота, сырости и дешёвого пива, которые неизбежно напоминали о беспросветности заведения. Не место для юной мадемуазель, согласна, но, увы, я здесь завсегда́тая. Стоит отцу вернуться из морского похода, ноги неизменно ведут его в таверну, дабы утопать в пиве, как в мёртвом море. А следом за отцом, с пятнадцати лет прихожу и я, дабы забрать непутёвого домой, пока тот окончательно не пропил пай.

Завидев меня, трактирщик молча кивнул в сторону тёмного угла под лестницей. Там, окружённый желтовато-серым облаком курительной трубки, сидел человек — воплощение моего стыда. Я едва могла разглядеть его лицо, искажённое мраком собственного выбора.

Петляя между беспорядочно расставленными столами и бочками я направилась к привычному месту, стараясь не выдать раздражения. Неужели трактирщик считает, что я забыла, где искать отца? Он всегда сидит за столом под лестницей, словно прилипший к своему закопченному стулу. Пять лет, как я тяну эту ношу будто древнее проклятие, и каждый раз одно и то же. Мог уже сменить стол для разнообразия!

И почему я вообще таскаюсь в эту дыру и терплю бессмысленные отцовские разговоры с такими же моряками? Подобное времяпрепровождение стало невыносимым ритуалом, который я терпела с каждым его возвращением из плавания.

— Ну, ви-и-ишь, кто пришёл! Ик! Софи! — Противный хриплый голос отца донёсся из тёмного угла и заставил меня невольно поморщиться. Он едва выговаривал слова. — Паходи-ка сюда!

Я подавила вздох. Раздражение медленно поднялось из глубины души.

Мне не привыкнуть к грубым голосам мужчин, гулкому смехотворению и отвратительным шуточкам в таверне. Никогда. Хочу поскорее убраться отсюда. Стены покрыты грязью и запачканы жирными пятнами. Они впитали всю гнусность заведения. Ещё и свечи безответственно справляются с работой и предательски оставляют тёмные углы, где маячат нагло подмигивающие тени.

В моё сознание медленно закралась мысль, что я тоже упадшая, покрытая чем-то скользким и липким, как все здешние посетители.

Раз, два… пять! Святой Корбо, это только начало! Отец неловко посмотрел на кружку, а затем удивлённо вскрикнул. Похоже, он ожидал найти на дне слиток золота, а там только жалкие остатки пены. Мне пришлось собрать всю свою силу воли, чтобы начать с ним разговор.

— Папá, — звук голоса терялся в шуме таверны. — Пора заканчивать. Мамá не любит, когда ты засиживаешься до последнего.

Она не переносит даже запах алкоголя.

Отцовские глаза налились красным оттенком. Они источали пустое веселье. Руки тряслись и, судя по грязному и липкому столу, уже давно. Пьяное затмение готово обрушиться на отца буквально со следующей порцией выпивки. Я мягко остановила трактирщика рукой. Больше пива за этот столик не нужно.

— Да ладно тебе, Софи, ик! ещё одна… — Он указал рукой на деревянную пивную кружку, мерзко отрыгивая. — И идём. Побаловать удачу!

Отец махнул мужчине за стойкой, но тот привык, что с моим приходом продолжения не будет. Он показательно плюхнул книгу долгов на барную стойку с фразой «У тебя уже второй раз подряд для удачи», и записал долг.

— Зна-а-ачит, нам суждено исследовать остаться! — сделав акцент на последнем слове, пробубнил отец, на что получил мой нравоучительный и осуждающий взгляд.

— Ты всегда так говоришь, а потом утром вешаешься над бортом и стонешь о своей головной боли, — старый моряк сидел напротив и выплёвывал слова вместе со слюной. Он говорил более связно, чем отец, попутно захлёбываясь пивом. Каждый глоток мужчина делал так, словно пытался выпить весь океан, что он пересёк в плаваниях. Пена оставалась и стекала по заросшей солёной водой бороде. Допив кружку, он гордо ударил пустым дном по столу и вытер второй рукой остатки с лица.

— Лобел, — отец неуклюже облокотился на локти. Движением пальцев он призвал старика подвинуться ближе. Тот нелепо попытался произнести «р» в надежде исправить ошибку в своём имени. А затем подался вперёд.

— Так вот, не тебе, Ро-бер, ик… — Наконец-то получилось, хотя и картаво. — Говорить о мере. Напомнить, как ты сегодня подрался с хранителем? Всё из-за какой-то там дамуазель?

— Ха-ха-ха, была-была такая. Как я очаровал её! — Помятый жизнью и алкоголем старик двумя пальцами начал пародировать нечто летающее рядом с собой — Она так и вилась вокруг меня, как пчела, вж-ж-ж, вокруг мёда!

— Ах ты старый морж! Есть ещё порох в пороховницах! Тьфу! — отец энергично для своего состояния хлопнул товарища по плечу. Удерживать равновесие стало сложно, и он плюхнулся на стол, сбив пустые кружки. — Малька перебрал.

— Папá, пора домой, — я старалась сохранить спокойствие. Этого не хватало, историй про распутных девиц.

— Ах, дочка, дай мне ещё немного повеселиться! Ик! Я не наговорился с Ло… Ро… Робер! Робер де Бан… де Бум… де Бо-мо-ном. Во!

Доводилось ли вам уводить заядлого алкаша из таверны? Пока он может говорить, это почти невозможно. Проще дать ему ещё пару кружек, дождаться, когда он окончательно упадёт, и просто вытащить его без лишних уговоров и сопротивлений.

— А что с девкой-то случилось? — отец хмуро попытался вспомнить детали. — Кажется, я чуток перебрал, ойк, уже и забыл, чем закончилось. Раз ты всё ещё здесь, то что это, тебя опрокинули?

— Хах, так ты и сейчас, парусный трюкач, в зю-зю! А с девкой той… что с ней сталось?! — Старик потряс пустую кружку вверх ногами, убеждаясь, что там не осталось пива. — Чертовка улизнула, когда я в себя пришёл. Недаром говорят, в душе́ рыжих живут лисицы.

— Папá, пора идти! Мы условились, что не будем задерживаться! Вы вообще обещали больше не пить! — Моя жалкая попытка пресечь завязку новой темы для беседы закончилась безуспешно. Отец попытался принять серьёзное выражение лица. Да уж, моряк, которого морская болезнь одолевает исключительно на суше и штормит от пива, а не от погоды — банальное зрелище для портового города, как наш.