Самватас: Вороний предел

Глава 1, Зимобор

Март 2011 

Всего-то оставалось, что забрать посылку. Дурацкую посылку от маминой тети, в которой наверняка будет килограмм сто ненужных вещей – от криво связанных шерстяных носков (правый на размер больше левого, а у левого дырка на большом пальце, но что там стоит заштопать?) до каменного печенья и прошлогоднего варенья. Хорошо, если обойдется без сала и “Киевского торта”. Он поморщился, предвкушая, как будет сдавать этот хлам в багаж. Прощай, ручная кладь и электронная регистрация. Здравствуй, томительное ожидание клетчатой старушечьей сумки с транспортной ленты по прилете. Если, конечно, он долетит. А если все же не повезет, то падать на промерзшую землю украинскую он будет вместе с вареньем (вишни с косточкой, не иначе). И на входе в рай даст взятку святому Петру носками. Интересно, часто ли к райским вратам приносят “Киевский” торт?

Говорят, если часто делать то, чего боишься, страх проходит. Два-три перелета в месяц, а пока никаких результатов. Увы. Не думать об этом, не надо. И о посылке не думать – только злиться зря. А думать, что уже часов через пять будешь дома. Горячий душ, хороший секс, завтрак – и на работу. Или можно не пойти. Взять денек за свой счет, отоспаться. Встретиться вечером с друзьями. Завезти дурацкую посылку…

Глянул мельком на часы. Половина девятого. Времени с запасом. Если быстро обернуться, можно еще успеть поесть где-то перед отлетом. Демей огляделся по сторонам. У выхода из метро стояла пара «ланосов» да разбитая «копейка» с шашечками. «Выбирать особо не из чего» – решил он и взялся за ручку дверцы ближайшего авто.

– В центр? Не, в центр принципиально не езжу, – таксист захлопнул дверь и поднял окно.

– Ну и город, – хмыкнул Демей.

Второй водитель оказался беспринципным, в том числе в вопросе цены. Стоять было зябко, испытывать судьбу не хотелось. Сел сзади – на разговоры не тянуло. Впрочем, таксиста это нисколько не волновало. Он сам с собой порассуждал о погоде, политике, сложностях жизни с тещей, медицине… Из дремы Демея вырвал неожиданный вопрос:

– А вон стадион «Спартак». Знаешь, чем знаменит?

– Там вроде бы потоп был, когда дамбу прорвало. Трамвайное депо еще залило.

– Эт все знают! А вот про матч смерти слыхал? Наши у немцев выиграли, а их за это потом расстреляли!

– Читал где-то. Кажется, байка.

Таксист недовольно хмыкнул и надолго замолчал.

За окном мелькали симпатичные домики начала века. В пятнах света кружились снежинки, складываясь в нимбы фонарей.

– Приехали, – подал голос водитель. – Ярославская. Здесь пойдет?

Демей зевнул, кивнул, неловко отсчитал непривычные купюры в кошельке. По лицу таксиста понял, что сдачу ждать бессмысленно. Взвесив все «за» и «против», поленился ругаться. Застегнул куртку под самое горло, вышел в снег. Зеленый «ланос» газанул и исчез во тьме.

Итак: Ярославская, 20, квартира 7. Дом оказался трехэтажным, неопрятного желтушного цвета. Единственная дверь была заклеена россыпью листовок с объявлениями и шелушилась бесконечными слоями краски. Ручки не было, домофона тоже. Демей попробовал подцепить створку дверей пальцами, но та не поддалась.

"Наверное, вход со двора”, – подумалось.

Мамину тетю - Галю - он не помнил совершенно. Хоть мама и говорила, что та в детстве нянчила его. Сидела с ним, пока мама работала, в сад водила… А когда мама вышла замуж за отчима и собралась переезжать в Москву, убеждала оставить ей маленького Дементия. Мол-де, зачем мужику чужой ребенок, и вообще, маме новых детей мужу нарожать надо, а тетя Галя все равно одна живет, она бы... В детстве Демея пугали эти рассказы. Особенно когда расстроенная двойкой или разбитым окном мама укоризненно говорила: «Лучше б я тебя Гале оставила». Ему сразу представлялась избушка на курьих ножках, в которой живет охочая до маленьких мальчиков бабушка Галя с костяной ногой.

«Дикость какая, – говорил сердито отчим, протирая очки, – никто тебя никому не отдаст, ты у нас самый главный ребенок!» 

Дементий рос, далекая бабушка для него превратилась сначала в скрипучий раздражающий голос по телефону, потом в редкие посылки с дурацкими подарками – какой подросток ценит шерстяные носки? – а затем и просто растворилась в монотонной взвеси неинтересных, но неизбежных разговоров с родителями. До этой самой неожиданной командировки. Черт бы с ними, с носками, но старушка все чаще стала жаловаться по телефону на здоровье и намекать, что хорошо бы оставить внуку квартиру. Сколько же ей лет?

Снег перешёл в мелкую крупу. Крошечные белые шарики с отчетливым стуком падали на пуховик. Демею представилось, что кто-то на небе рассыпал пачку манки. Ближайший двор справа оказался перекрыт шлагбаумом. Рядом пустовала будка охранника. На жилое место это не было похоже. Дементий свернул назад и пошел обходить дом слева. За тётиным домом стояли вплотную плечом к плечу два старинных двухэтажных особняка. Он повернул на соседнюю улицу. Вот и двор.

Демей миновал арку, развалины какого-то флигеля, оплетенные сухим виноградом. Идти пришлось по свежему нетоптаному снегу. Двор кое-как освещали окна жилых домов. За развалинами он повернул в ту сторону, где должен был стоять нужный дом, но… 

Проход упирался в темно-зеленое здание. Часть окон скалилась выбитыми стеклами, но дверь была гостеприимно распахнута. Демей подошел на расстояние в полшага, заранее готовясь к характерному запаху.

Дом сладко пах сеном и старым деревом. На вбитом в кирпич гвозде висела огромная связка черно-белых бус. Порог был прикрыт листами картона. Дементий замялся. Постучал по косяку и почувствовал себя ужасно глупо. Неужели он и правда ждет, что кто-то из недр заброшенного дома скажет ему: «Войдите»?

Нужно было смириться, что это – не та дорога. Но он смутно помнил рассказы матери о проходных дворах: мол, раньше в Киеве можно было любой квартал пройти, не выходя на улицу. В доме должно быть два выхода. Значит, можно пройти сквозь этот дом и оказаться на Ярославской. Ну, конечно! Поэтому здесь, видать, и не живут бомжи. Проходной дом в проходном дворе. Что за странное место этот Подол.