Сара не умела петь

Сара не умела петь

Сара не умела петь. Это стало позором семьи Блэк, прославленной своим пением.

Глава семьи – старая и сухая Изольда Блэк – нервно соскочила с дивана с перекошенным от злости и отвращения лицом, когда выяснилось, что маленькая Сара Блэк напрочь лишена слуха и голоса. Девочка усиленно занималась с преподавателями и лучшими певцами, нанятыми еще не сдавшимися родителями, но результата не было, вместо стройных и прозрачных звуков, способных изгнать нечисть, ее горло выдавало скрежещущую арию напильников и вороньих когтей. Вскоре и родители сдались, больше не надеясь, что их средний ребенок научится петь, вместо этого они переключили свое внимание на оставшихся детей.

Семья Блэк жила за городом в большой каменной усадьбе, окруженной высоким фигурным забором и маленьким садом, в котором темнели голые деревья и кустарники, приготовившиеся встречать зиму. Стоял последний месяц осени, обдуваемый промозглым сварливым ветром, все время кричащим и плачущим ледяным дождем на крыши и окна.

– Том, Лиза, – Изольда Блэк стояла наверху лестницы и хмурилась, отчего ее сморщенное лицо становилось еще более страшным и пугающим, чем обычно. Женщина опиралась на белую трость и походила на ладью с шахматной доски – такая же прямая и несгибаемая. – Сегодня у нас будут гости, поэтому поднимитесь и приведите себя в порядок.

Темноволосый мальчик десяти лет и такая же темноволосая девушка восемнадцати покорно склонили головы и поднялись по лестнице. Глава семьи проводила их взглядом, после чего медленно осмотрела свои владения – просторный холл с высоким потолком и люстрой, способной раздавить с десяток человек или прокормить маленькую страну, великолепные статуи, дорогая изысканная мебель, ковры и шторы, сшитые на заказ – все говорило о вкусе и богатстве.

– Мама, они скоро приедут, – Кларисса Блэк, наследница всей этой роскоши, подходила к старой Изольде. Ее волосы были собраны в тугой узел, как и у матери. Строгость во всем – таков был их девиз.

– Я уже приказала слугам приготовить комнаты. Билл должен встретить их в городе и занять на некоторое время, пока мы накрываем на стол. Эти Вайты вечно стараются поймать меня врасплох, выкидывая подобные номера.

– Говорят, они стали лучшими на севере.

– И что? Мы уже три сотни лет лучшие на юге! И я не позволю этим выскочкам тешить свое самолюбие за наш счет. И прости меня, дорогая, если я задела твои чувства по отношению к Биллу, все-таки он один из них.

– Я не сержусь, – лицо Клариссы оставалось спокойным и безмятежным, однако в глазах промелькнуло что-то черное. – По крайней мере, Билл был лучшим из всех тех кандидатов, что вы с отцом мне предлагали.

– Поет он неплохо, – согласилась старая седая Изольда и тут же поджала губы, – но то, что он не из благородной семьи, сказалось на вашем ребенке. Дурная кровь, не благословленная и ни на что не способная, полностью вышла в эту Сару. Надеюсь, больше никто из нашей семьи не будет столь никчемным  как это проклятое дитя. Где она, кстати? Прикажи запереть ее наверху, пусть все думают, что она заболела.

– Да, мама, – Кларисса столь же покорно, как и ее дети, поклонилась старухе.

К вечеру, когда все комнаты засверкали безупречной чистотой, а люди надели лучшие платья, семьи Блэк и Вайт сидели за длинным столом, застеленным белой узорчатой скатертью. Блестело серебро, и лоснились самодовольные лица. Пятеро из семьи Блэк чинно смотрели на троих из семьи Вайт: полный потеющий Карл Вайт с седой бородой и бакенбардами, тонкая, прячущая испуг за презрительной усмешкой Клара Вайт и их дочь Белла, темноволосая женщина с карими глазами, сестра Билла.

– Как дорога? Надеюсь, без происшествий, – говорила Кларисса Блэк, обращаясь к главе Вайтов. Клара нервно ковырялась в тарелке, не привыкшая к роскоши, Белла больше интересовалась серебром, чем людьми.

– Все прекрасно, прекрасно, – прохрипел Карл прокуренным старческим голосом. Пышные его бакенбарды шевелились при каждом слове, привлекая внимание детей, маленький Том хихикал и тут же устремлял взгляд в тарелку, старшая Лиза вела себя как взрослая, но с пышных волос старика тоже не могла отвести глаз. – По пути мы навестили мэра и его супругу, знаете, люди со статусом любят песнопения для улучшения самочувствия, – мужчина засмеялся, похрипывая.

– Пение для благородных – наша задача, семья Блэк уже долгие годы поддерживает лучшие дома, мы известны и почитаемы, как хранители здоровья и молодости великих людей, – гордость за себя и свою фамилию сквозила в каждом слове Изольды.

– Да ладно вам, вы же просто поете им за деньги, – старый Карл снова засмеялся, не обращая внимания на перекошенное от злости лицо главы Блэк. – В них благородного столько же, сколько и в моей собаке, а величие давно было истрачено на взятки и интриги. И не смотри на меня так, милая Изольда, я говорю и принимаю правду, все певчие дома стали торговцами, продающими свои голоса подороже. Я, например, продался сегодня мэру, который продвигает мерзавцев в правление…

– Никогда, никогда семья Блэк не продавалась! Мы лучшие из лучших, с древней историей, благословленные самими ангелами! Или наши голоса, способные очищать мир от демонов, куплены за деньги?

– Да-да, благородство и чистота в каждой капле крови. Где, кстати, юная Сара? Или вы спрятали ее от нас?

– А не из-за вашего ли бесчестия и грязных мыслей девочка вышла ущербной? – старая Изольда резко встала, бокал с вином упал и окрасил белоснежную скатерть в красный. Обе семьи смотрели друг на друга тяжелыми, темными взглядами. Стало совсем тихо, слышалось только сбивчивое дыхание Изольды и нервное икание Клары. Бакенбарды Карла пугающе поднимались вверх, вот-вот должна была разразиться гроза.