Сатанинская ведьма

Пролог

         На улице стояла ветреная, дождливая погода, несмотря на разгар самого жаркого лета в истории города Стетхем. На двор нового жилого комплекса уже давно опустились сумерки плотной и непроглядной дымкой. Она клубилась у окон, норовя проникнуть в еще освещаемые квартиры, чтобы погрузить в свою атмосферу весь город. Вокруг царила всепоглощающая тишина, которую, казалось бы, не могли нарушить даже одиноко проезжающие машины по единственной открытой дороге в комплексе.

Казалось бы…

Но все же, нарушителем этого спокойствия стал детский крик, наполненный ужасом и горьким разочарованием:

— Дядя!.. Пожалуйста! — крикнула до смерти перепуганная девочка, забираясь под кровать в надежде укрыться от опекуна.

— Иди сюда, тварь! — раздался его пьяный рык, резким эхом, отпрыгнувший от кирпичных стен. Громкий голос залетал в некоторые открытые окна соседских квартир, которые тотчас же закрывались, перекрывая дорогу настойчивому звуку. Эти крики нарушали покой практически всего двора, но никто так и не попытался прийти ребенку на помощь, не предпринял попыток вызвать полицию. Видимо, никому не было дела до соседских проблем и склок. Какая разница, чей это крик и чем он вызван?.. Ведь есть куда более важные занятия. Свои проблемы, дела и увлечения… а еще есть полиция.

На это есть полиция, которую наверняка вызовет кто-то, взяв на себя оформление вызова, заявления и прочей отчетной волокитой. 

…когда все закончилось, Вероника, шатаясь, побрела к открытому окну. Майский ветер с готовностью коснулся заплаканного лица прохладным дуновением, разметав спутанные каштановые волосы по вздрагивающим плечам девочки. Ее новый сарафан был измят и испачкан кровью.

Ей было тринадцать лет, а жизнь казалась настолько длинной, будто бы она прожила уже несколько поколений. Пару месяцев назад Ника потеряла родителей и теперь осталась под опекой брата отца. Дядя не выражал особой радости подобной обузе и готовился сплавить по-тихому Веронику, готовя различные документы для ее отдельного проживания. Конечно, такое быстро заметят органы опеки, ведь самостоятельная жизнь несовершеннолетнего ребенка невозможна в штатах, но для Оливера это не казалось трудностью. Совершенно. У него был план, и он намерен был его воплотить в реальность. Подкупая всех, кто мог бы хоть как-то помочь в деле, мужчина бодро решал проблему, названную Вероникой. Сам он собирался уехать в Малайзию, где сможет начать новую жизнь, совершенно спокойно продолжив любимое занятие. Но сегодня, изрядно подвыпив и увидев девочку в коротеньком сарафанчике, в нем проснулись неконтролируемые инстинкты, не знающие границ допустимого. Он перешагнул все моральные принципы, которые старательно вдалбливали ему родители и… родной брат, ведь ненормальное влечение к детям было слишком заметно. Со временем Оливер научился не выказывать никаких признаков своего интереса, но сейчас он покусился на свою родную кровь — на племянницу.

Оливер Стоулс сызмальства питал извращенную любовь к детям. Его притягивали эти маленькие, несформированные тельца, их податливость, невинность, наивность и доверчивость взрослым. Ему не составляло труда запудрить мозги ребенку парой простых фраз и утолить свой звериный голод. Однако когда удовлетворение потребности осточертело, Оливер решил совместить приятное с полезным и заработать денег. Он снимал порнографические фильмы, как он насилует детей, как с наслаждением измывается над ними, а потом мог часами смотреть их, восстанавливая в памяти особенно приятные моменты.

Долгое время никто не мог догадаться, чем мужчина промышляет. Его уникальное везение опережало славу педофила на несколько шагов, тем самым отводя глаза закона и знакомых, но не родного брата. Он все прекрасно понял, когда застал Оливера с ребенком за руку, и грозился покончить с этим. Вот только… не успел.

Рейс, в котором летели родители Вероники, разбился, так и не покинув территорию Венгрии, куда они часто наведывались с рабочими визитами. Бывший антрополог и владелица небольшого городского клуба так и не нашлись, а от того могилы остались пустыми. Все сочувствовали девочке, ведь она всегда выделялась среди других детей. Жизнерадостный и талантливый ребенок буквально увядал с каждым днем, после сообщения о смерти родителей. Девочка изменилась: стала агрессивной, замкнутой, необычные зеленые глаза померкли, перестав радовать каждого, кому посчастливилось в них заглянуть. Вероника Стоулс стала изгоем среди сверстников и просто жалким зрелищем для соседей.

— Пожалуйста, дядя, не надо!.. — сжимая до белых костяшек мамин крестик, выдавила девочка, шепча молитву. — Господи, Всевышний… — бормотала она, упиваясь горькими слезами.

— Сюда, я сказал, — выплюнул Оливер, теряя последние капли рассудка и разрывая детское белье.

Мотнув головой и прогнав в воспоминаниях все произошедшее, Ника зажмурилась, прижав к губам окровавленный кулак, внутри которого была разбитая вера. Не было ни одного воскресного утра без молитв с родителями в церкви. Не было ни одного вечера, когда Вероника не молилась перед сном, желая всем родным долгой жизни. Никогда! Никогда она не примеряла на себя тяжесть грехов. И только сейчас Ника осознала, что ее грех — вера. Всепоглощающая и слепая вера в Бога, от которой сейчас проку было мало. Душевные раны, открывшиеся вновь, кровоточили и невыносимо ныли. Ведь все напрасно! Все потраченные силы на воскресных службах, пустые молитвы, слепая надежда — все зря! Вера не источник духовной силы, это ничто! Девочка опустила голову и взглянула на руку.

— Завтра ты начнешь новую жизнь, — сплюнул опекун, вырвав Нику из тяжелых, разочаровывающих ее естество мыслей. Мужчина сидел на кровати и курил не первую сигарету. Едкий табачный запах вызывал у девочки тошноту. Вероника поджала губы и разжала окровавленный кулак, посмотрев на крестик. Маленькие порезы от украшения болезненно защипало. Сглотнув, девочка дрожащим голосом прошипела:

— Если он мне не помог, то тогда тебя покарает сам дьявол!..