Счастье для дурочки.

Счастье для дурочки.

Люба Калисова была дура. Это не являлось оскорблением, а было простой констатацией факта. Даже ее мать порой вздыхала: "Уж на что уж я темная деревня, но ты…" "Ну и че? – улыбался ей в ответ добропьяненький папашка, – зато Любашка наша старательная и добрая, – после чего ласково шебуршил дочкины волосы. Так оно и пошло у нее по жизни – какую бы горечь ей не приносили встречи с людьми, она твердо верила, что главное оставаться доброй и старательной. В младшей школе, когда учительница, неприязненно поджимая губы, бурчала: "Вытаращит зенки, корова тупая..». В средних классах, когда ровесники издевательски смеялись над ее ответами... В ПТУ, где Любина фамилия стала именем нарицательным...

Хотя, по большому, счету учеба не создавала затруднений: преподаватели просто смотрели в ее глаза и со вздохом ставили троечки. Только грозная Зоя Павловна не давала спуску: заставляла приходить к ней в класс после уроков, что бы разбирать задачи, писать русский, да читать параграфы по другим предметам. И не разрешала уходить, пока уроки на завтра не будут готовы.

В последний школьный год Любы Зоя Павловна ушла из школы. Кто-то говорил, что заболела чем-то серьезным. А может просто на пенсию. В любом случае жизнь стала легче. В том смысле, что теперь, по привычке оставаясь после уроков, она читала задачу, честно думала над решением десять минут и переходила к следующей. С параграфами тоже быстрей пошло. Прочитала три раза, пересказала, что вспомнила, а вопросы никто не задает и время не теряется. Поэтому домой она уходила раньше. Вот из-за этого "раньше" и произошла ее встреча с Игорем. Собственно виделись они в школе и раньше, но никогда не разговаривали. Не о чем ей было разговаривать с человеком, который учился в параллельном классе и считался самым умным парнем в их школе. Точнее, ему было не о чем с ней разговаривать, пока они не столкнулись в раздевалке, и он инстинктивно не поймал ее в свои объятия, спасая от падения. Они замерли на мгновение, Игорь тяжело задышал, его руки дергано прошлись по ее телу.

"Люба, да?" – спросил он внезапно охрипшим голосом. "Да", – подтвердила она, не вырываясь. "Очень хорошо, что Люба", – почти прошептал он и пригласил к себе.

Она пошла. Непонимающая, но заинтригованная. Было больно, но вежливо и уважительно. Любе очень понравилось, что вежливо и уважительно. Это очень сильно отличалось от привычного обращения окружающих, поэтому, когда через день Игорь, подкараулив ее после занятий, позвал еще раз к себе, то она пошла, не задумываясь.

Их отношения продолжались около трех месяцев. Любе не очень нравилось все то, что Игорь просил делать. Да и процесс в разных его формах не давал ничего кроме неудобства. Собственно об этом частенько вздыхали подруги матери, приходящие к заключению, что такова она бабская доля, потерпеть, коль мужику приспичит. И Люба терпела, старательно исполняя все указания Игоря, искренне заботясь, чтоб ему было хорошо. Вот только делала она это не из-за дурости, а из благодарности. Потому что, та квартира, где они встречались, словно переносила ее в другой мир. Туда, где есть ванна с пеной, необычная еда, красивое постельное белье, картины на стенах и легкие причудливые ароматы. Поэтому хотелось отплатить чем-то таким же сказочным тому, кто дал это все ощутить.

А потом на лестничной клетке ей встретилась соседка по парте Ирка. Одноклассница изумленно ойкнула, моргнула, и, подскочив с недосказанным матерным к застывшему в дверях Игорю, влепила тому звонкую пощечину. Затем она потащила растерявшуюся Любу к себе домой, где, терзая расспросами, сразу запихала ее в туалет, велев помочиться на пластмассовую палочку. Тест ничего не показал. И через день не показал. И спустя две недели не показал. Но назойливо деятельную Ирку это не останавливало. Забыв о годах игнорирования, одноклассница следила за соседкой, провожала до дома и постоянно напоминала о том, чтоб не быть полной дурой, не позволяя всяким... (эпитеты и названия постоянно менялись) ...ей пользоваться.

А Люба была не против, чтоб ей пользовались, так как хотела продолжать ходить в гости к сказке. Чтоб Игорь, помогая ей снять плащ, снова повторял его традиционное: "Сейчас сударыня примет душ, помнем постельку и после перекусим". Она даже ходила к знакомой двери пару раз, но ей так и не открыли. В школе же он ее избегал.

Только в самый последний день подошел. Подарил розу, большого белого медведя и коробку конфет с надписью "Прости". Люба поняла, что возврата к сказке нет, и расплакалась. А уже через день живший в их дворе совершенно несказочный Васек, рыгнув в лицо пивом, потащил ее за гаражи. Она не сопротивлялась, собираясь перетерпеть "бабскую долю", но решила испытать Иркину придумку, сказав, что у нее СПИД. Шарахнувшийся в сторону Васек не поверил, но Люба, надев трусы, достала из сумки подаренные одноклассницей весьма медицинские баночки, и, вытряхнув на руку таблетки, съела одну штучку.

Сама она точно не понимала, что такое СПИД. Просто поверила соседке по парте, что мужикам он опасен, а ей, если она будет принимать лекарство, ничего не грозит. Главное, не забывать подкладывать в эти баночки таблетки "Витамин С" и, конечно, никому об этом не рассказывать.

Люба никому и не рассказывала. Подруг у нее не было, а парней она не интересовала. Мол, страшная, фигуры никакой, так еще и дура. Впрочем, они ее тоже не интересовали. Пьют, курят, матерятся...

"Вот Игорек..." – вздыхала она ночами, прижимаясь подаренному мишке.

***

После ПТУ мать устроила дочь работать кондуктором. Начальница Ольга Петровна очень удивлялась, что явно недалекая девочка хорошо считает. Люба хотела рассказать, что Зоя Павловна так не думала, поэтому постоянно мучила ее задачами на цены и сдачи. Но женщина отмахнулась от объяснений, велев выходить на работу в пятницу.