Счастье из сугроба

Милая, ты спишь, раскинув руки,
Погрузившись в омут сновиденья.
Боже мой, какое наслажденье,
И какие сладостные муки!
Алексей Порошин
Лариса Львовна Самарина, главный бухгалтер малого предприятия по производству оборудования для бассейнов, женщина в возрасте немного за тридцать, сидела в модном кафе, где общался обычно местный бомонд.
Днём сюда приходили обсудить дела, заключать сделки, вкусно поесть, а вечером здесь можно было развлечься: послушать игру на пианино, на флейте и скрипке, в шикарной обстановке, с кем-то интересным или нужным познакомиться, с наслаждением поскучать.
В этом заведении варили изумительный кофе, подавали потрясающие салаты, закуски и десерты. Всё было изысканно, но слишком дорого.
Несмотря на это Лариса ходила сюда каждый вечер в пятницу и субботу со своей единственной подругой Алиной Ветровой, с маниакальным упорством мечтая именно здесь, в роскошной аристократической обстановке, встретить свою любовь.
Однажды она неудачно побывала замужем, как ей казалось, по большой и чистой любви.
Андрей на поверку оказался грубым и бессердечным, но сразу разглядеть мерзкие качества было невозможно. Этому мешала свойственная её жизнерадостной натуре природная впечатлительность, многократно помноженная на пылкую влюблённость.
Образ любимого она конструировала с небывалым энтузиазмом задолго до знакомства с будущим мужем, чему по глупости научила Ларочку сентиментальная маменька, которая пронесла несбывшуюся мечту о женском счастье через всю жизнь.
В беззаботной юности девушка представляла мир любви как нечто удивительно воздушное, яркое и цветное, обитающее под хрустальным куполом. Он держит Ларису, плечи которой накрыты прозрачной кружевной вуалью, за руки, она возбуждена, счастлива. Удивительной красоты закатное зарево, чувственный экстаз, и радость без границ.
Скверный характер супруга проявился практически сразу, после двух-трёх недель совместной жизни.
– Какого лешего разлеглась, – заводился он с самого утра, не успев восстановить дыхание после замечательной интимной симфонии, – оделась живо, пора завтрак готовить. Тебя что, маменька не учила, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок! И не округляй глазки, словно не понимаешь. Я тебя научу родину любить.
– Андрюшенька, это у тебя юмор такой, я что-то не так сделала, почему ты грубишь! Я всё-таки жена, а не любовница. Ты же всегда был ласковым, нежным.
– Именно поэтому ты должна знать своё место. Не пытайся пустить в ход бабские штучки. Со мной этот номер не пройдёт. Я глава семьи, это не обсуждается… изволь подчиняться. И не смешивай бытовые женские обязанности с сексом. Когда, как и сколько тебя иметь, буду решать я.
Брак продержался чуть больше полугода. Дольше выдержать эксцентричный, раздражительно властный характер мужа было невозможно.
Лариса какое-то время пыталась подстроиться, искала компромисс, но не находила, по причине того, что Андрей не имел желания считаться с её потребностями, тем более с мнением.
Развод был тяжёлым испытанием. Андрей давил морально, грубо принуждал к сексу, орал как ненормальный, грозил неприятностями. От его примитивного обхождения с рук не сходили синяки, от слёз образовались уродливые мешки под глазами.
Вспоминать о том браке было противно и больно.
Лариса представить не могла, что внешнее и внутреннее в человеке может быть настолько контрастным.
Она долго болела. Депрессия затянулась на годы. Однако природа диктовала свои правила: мечты о настоящей любви, которая точно так же ищет её, высверливали мозг, вынуждали искать и действовать.
По ночам Ларисе снился собственный дом, семейная идиллия и дети. Да, дети. Двое.
Почему она была уверена, что найдёт свою любовь именно в кафе, Лариса не понимала. Логическая цепочка её рассуждений на данную тему основывалась на том, что в изысканной обстановке невозможно встретить грубого мужлана.
Женщина была уверена, что человек, предпочитающий пианино и скрипку современной попсе должен быть гармонично развит и иметь безукоризненный вкус.
Алина, подружка, сопровождающая её в вечерних посиделках, в завершении вечера, иногда сразу по приходу, обязательно находила поклонника.
Она была весела, жизнерадостна, беззаботна, имела кошачью грацию и редкостное умение флиртовать со всеми подряд. Её нисколько не заботила одинокая специфика холостой жизни. Напротив, женщина находила в свободном от брака жизненном пространстве много плюсов.
В кафе они обычно заказывали салат, десерт и графинчик водки.
Подружку моментально уводили в соседний зал, где завсегдатаи отрывались в привычных танцевальных ритмах.
Алина изредка прибегала, чтобы вкратце сообщить о пикантных или смешных эпизодах очередного романтического контакта, о милых интимных подробностях общения, и перспективах на ночь.
Ларису эти сенсации мало волновали. Она тайком изучала мужское население заведения, пытаясь отыскать именно того, кто способен на настоящие чувства, на настоящую романтическую любовь.
Большинство мужчин отдыхали с подружками. Эти Ларисе были совсем не интересны.
Другая категория посетителей искала мишени для легкомысленного флирта. Эти были опытными психологами, моментально просчитывали как поведение, так и характер присутствующих в заведении дам. Для них Лариса была чересчур загадочной: желания возбуждала, но поведением давала понять, что вечер может быть томным и только.
Обстановка заведения Ларисе нравилась. Она всю неделю мечтала, что именно сегодня случится приятная, желанная неожиданность: не может быть, что её не заметит именно тот, кого ищет и ждёт так долго.
Пусть это будет не принц, но человек, способный уважать личность, а не искатель приключений, основу вожделения которого составляет винегрет из упругих ягодиц, высокой груди и точёных ножек, приправленный интимной доступностью.
Все названные преимущества, включая замечательную фигуру, ухоженные здоровые волосы и смазливое личико у неё были в наличии. На эти приманки постоянно клевали, но совсем не те, кто сумел бы удовлетворить её духовные и эстетические потребности.
Лариса не хотела быть девочкой на час.
Перед визитом в кафе она красилась намеренно скромно, надевала платье, делающее фигуру загадочно-непредсказуемой, но при определённом воображении способном рассказать о своей хозяйке довольно много.
Вкус у Ларисы был безупречный, не вполне обычный. В своих нарядах она походила на женщин из аристократического общества начала прошлого столетия.
Возможно, именно по этой причине серьёзные мужчины предпочитали с ней не знакомиться: кто знает, что от такой странной особы можно ожидать. Куда проще накоротке общаться с девицей в прозрачном платьице или в мини юбке, поведение которой бесхитростно и предсказуемо.
Единственное исключение в своём гардеробе Лариса оставляла для обуви на высоком каблуке. Она стеснялась своего маленького роста, а мужчину своей мечты представляла в фантазиях и грёзах высоким, элегантным и статным.
Увы, сокровенные романтические видения не желали воплощаться в реальность. Просидев вечер в томительном ожидании чуда, Лариса каждый раз возвращалась домой в слегка подвыпившем состоянии пешком, на высоких каблуках, что было совсем непросто, особенно зимой.
Обычно после этих визитов её накрывала удручающая тоска, невыносимо гнетущая, высасывающая остатки энергии. Хотелось поскорее добраться до постели, продолжить наслаждаться обыденной жизнью, страдая одновременно привычным одиночеством в уютной тишине холостяцкой квартиры, укрывшись с головой тёплым одеялом.
Лариса не понимала, почему ей так не везёт. Она рассматривала своё зеркальное отражение, слегка шатаясь от выпитого спиртного, находя его прелестным и милым.
Экскурсия в мир зазеркалья непременно завершалась слезами, потом следовала привычная чашечка очень крепкого кофе, попытка излить душу на лист бумаги в стихотворной форме.
Лариса делала эмоциональные поэтические наброски, рифмуя нерифмуемое. Попутно сбрасывала с себя детали вечернего одеяния после каждой удачной строфы.
На каком-то этапе написания она обязательно спотыкалась, замечала, что в творческой экзальтации успела раздеться полностью.
– Ну и чёрт с вами! Не больно нужно. Все мужики такие же проходимцы, как Андрей.
Лариса энергично зачёркивала так и недописанное произведение, и шла спать.
В лежачем положении её начинало мутить, голова шла кругом. Женщина боялась закрыть глаза, погружалась в дремотное состояние, в котором обязательно являлся орущий, издевающийся над ней Андрей.
Жизнь представлялась Ларисе нескончаемой мукой, которую не было возможности прекратить собственными силами. Ей непременно необходим спутник жизни: ласковый, нежный, щедрый и любящий.
– Где же он, где, – слёзно вопрошала женщина внутреннего собеседника, чувствуя безысходность и отчаяние.
Засыпала она обычно под утро. Пробуждаясь от звонка Алины, чувствовала к ней неприязнь. Подруга как всегда рассказывала о сказочном приключении, доставившем ей очередное небывалое наслаждение.
Все её кавалеры были щедрые, любвеобильные и необыкновенно порядочные.
Лариса ловила себя на мысли, что такого непременно выигрышного стечения обстоятельств не может существовать в реальности.
Скорее всего, Алина выдумывает сказочных персонажей, чтобы досадить ей, хронической неудачнице. Нет, чтобы утешить, она удобряет и без того гипертрофированный комплекс неполноценности, разросшийся до невиданных размеров.
Лариса силой несгибаемого характера заставляла себя встать, выполнить необходимые домашние дела, хотя не имела никакого желания поддерживать комфорт и порядок.
Несмотря на депрессивное настроение, она преодолевала меланхолию, готовила нехитрый завтрак, изысканно, со вкусом сервировала его, заставляла себя поесть.
Помыв посуду, Лариса просматривала вчерашние записи. Обычно они ей не нравились, но основная мысль в последнем творении была интересной. Творческий процесс увлекал, заставлял сосредоточиться. Несколько минут, иногда часов, она была счастлива.
И снова проваливалась в мрачную бездну тоски.
С этой минуты Лариса начинала готовиться к вечернему визиту в кафе, где её должен был отыскать любимый. Именно сегодня, мечтала она, должно случиться долгожданное событие.
Однако ничего интересного опять не случалось.
Лариса весь вечер ожидала воплощения мечты, не притрагиваясь к закускам. Лишь в завершение визита она выпивала всю водку, которая тут же затуманивала рассудок.
Сегодня всё пошло не так, как обычно. Уже через час к Алине привязался эксцентричный самоуверенный тип с вульгарными манерами.
Мужчина вёл себя хозяином положения. Не спросив разрешения сел за стол, заказал кучу блюд, заставил официантку сбегать за цветами, сыпал комплиментами, нагло ощупывал взглядом Алину, с нескрываемым интересом попутно пытался заглянуть в вырез декольте Ларисы.
Его масленый взор, плотоядная ухмылка и недвусмысленные жесты выдавали неумеренный размер похоти. Неожиданный кавалер ухаживал за Алиной, но явно рассчитывал на победу именно над Ларисой. Или над обеими сразу.
Пару раз незнакомец уводил её в соседний зал танцевать.
Сергей Вениаминович, так этот субъект представился, по-хозяйски похлопывал Алину ниже спины, бесцеремонно прикасался к её спелой груди, целовал тонкую шею и прозрачные маленькие уши, вёл себя непринуждённо вульгарно, но и про Ларису не забывал: откровенно поглядывал на выступающие детали её точёной фигурки и незаметно посылал воздушные поцелуи.
Алина заметила странный интерес кавалера к себе и к подруге одновременно, потому и попросила её исчезнуть.
Лариса выпила большую порцию водки, затем, не закусывая, ещё одну и ещё. Сергей разрушил её иллюзии раньше срока. Женщина восприняла его действия как насилие. Это было крайне неприятно.
Лариса взяла сумочку, не прощаясь, ретировалась, оставив флиртующую парочку наедине.
Неожиданно сильное опьянение догнало её уже в фойе.
Женщина почувствовала, что руки и ноги ведут себя крайне непредсказуемо: они просто отказываются выполнять определённые им законами природы функции.
Начало февраля было на редкость странное: жестокие морозы соседствовали с периодическими оттепелями, снегопадами и ветрами. Коммунальные службы не желали считаться с климатическими капризами, забыв о том, для чего они существуют.
Гололёд на улице превосходил любые фантазии на эту тему: бугры и снежные наносы на тротуарах перемежалась участками, представляющими из себя сплошной каток.
Тем не менее, Лариса решила идти пешком, чтобы выветрить из себя неожиданно впечатляющий хмель.
Наблюдать за её передвижением со стороны было довольно смешно. Она выкидывала вперёд одеревеневшие ноги, как Буратино, скользила, падала, с большим трудом поднималась.
Странно было видеть, что нарядно одетая женщина ведёт себя подобным образом.
Лариса уже пожалела, что сразу из кафе не вызвала такси. Сейчас была бы уже дома, пила привычную порцию крепкого кофе, способного взбодрить и нейтрализовать алкоголь.
Жалеть об опрометчиво принятом решении было поздно, нужно было двигаться вперёд.
Мороз тем временем крепчал, ветер усиливался. Лариса почувствовала, как замерзают пальцы на ногах и руках.
Сидя на льду под фонарём женщина с трудом достала из сумочки зеркальце. На щеках появились белые пятна, предвестники обморожения. Практически ничем, кроме трусиков и тонкой материи платья, не прикрытые ягодицы, пронзила леденящая боль.
Лариса повесила сумочку на шею, растёрла рукавичкой нос и щёки, попыталась встать. Что-то внутри непослушных членов заклинило, перемкнуло, не желало сдвигать тело с места.
Замерзать не хотелось.
Женщина представила себе, как неприглядно будет выглядеть её хладный труп, когда рассветёт, а по улице начнут ходить люди.
Ей стало невыносимо страшно.
Лариса из последних сил поднялась. Выпрямиться и пройти несколько десятков шагов оказалось предельно сложно. Руки и ноги окончательно замёрзли. Мороз крепчал.
Женщина заплакала. Слёзы застывали, не успев выкатиться из глаз.
Исключительно на отчаянии и злости она преодолела ещё несколько десятков метров, стремительно скатилась под горку, больно ударилась головой о лёд и оказалась в сугробе, выбраться из которого никак не получалось.
Холодный снег успел проникнуть повсюду. Лариса дрожала всем телом, делая попытки встать. До дома было довольно далеко. Даже если удастся продолжить движение, на весь путь нужно будет потратить слишком много времени.
Отчаяние охватило её железными тисками. Начали застывать, как ей казалось, не только тело, но и мысли.
Ужасно захотелось расслабиться и заснуть.
Лариса сосредоточилась, пытаясь набраться сил. Мысленно она уже преодолела препятствия, даже начала ощущать уютное домашнее тепло.
Это была иллюзия, галлюцинация, ложное представление, усиленное желанием жить.
Нет, мёртвой Лариса представить себя никак не могла. Сейчас она поднимется и пойдёт. Или поползёт. Это так просто.
Она забилась в припадке истерики, тратя на бесполезные движения последние силы. Нервы не выдержали, она засмеялась, если кривую, скованную холодом мимику можно было так назвать.
Застывающее сознание подсказывало, что нужно растереть рукавичками лицо, помассировать пальчики, но сил не хватило даже на это.
Лариса попыталась перевернуться, но лишь глубже зарылась лицом в сугроб и остатками сознания начала прощаться с жизнью. Неожиданно и вдруг она осознала, какой замечательной, какой чудесной была судьба. Ей посчастливилось испытать любовь, она видела море. Так захотелось ещё раз посмотреть на солнце, на цветы, на бескрайнее летнее небо, вдохнуть запах лесной земляники, раздавить на языке ягодку малины.
Не успела она об этом подумать, как услышала мерно усыпляющий звук прибоя. До самого горизонта простиралось отливающее голубизной море, ослепительно яркое светило обжигало нежную кожу.
Лариса побежала к срезу воды. В этот момент её стукнули по голове, принялись очень больно хлестать по щекам.
Женщина пыталась сопротивляться. Нападающий был сильнее.
Она ощутила себя в невесомости. Тело больно согнули пополам, начали трясти.
Кто-то с ней разговаривал. Возможно, это галлюцинации.
– Как же ты замёрзла. Разве можно быть такой беспечной! В такой мороз ходить без штанов, без тёплой одежды, немыслимое легкомыслие. Отхлестать бы тебя по заднице, как следует, чтобы неповадно было гробить молодую жизнь, напиваясь до беспамятства. А если бы я не вышел на балкон покурить, если бы не заметил, как ты корчишься в снегу! Дура, какая же ты дура, девочка. Ничего, потерпи, сейчас я тебя отогрею.
Лариса приоткрыла глаза. Лежать на плече гиганта было ужасно больно, застывшие члены зудели, но дать отпор насильнику не было сил.
В глазах мелькали пролёты и ступеньки. Застывшее сознание посетила нелепая мысль, что сейчас он начнёт её расчленять, или насиловать, – уж лучше насиловать, – подумала Лариса, и отключилась.
Очнулась, лёжа ничком на кровати. Кто-то сильный очень больно тёр спину и ягодицы.
– Ну, слава богу. Я уж думал, что хана тебе, подруга. Ты была совсем синяя. Я в своё время скитался по северам, ездил на заработки, много раз видел замёрзших насмерть людей. Страшное зрелище. Спасибо, что живая, – говорил незнакомый мужчина со слезой в голосе, – я готов тебя расцеловать. Куда угодно расцеловать. Сейчас приготовлю крепкий чай с самогоном. У меня есть немного. Ты как, помнишь чего-нибудь или нет?
Было больно. Спазмы в руках и ногах отдавались в мозгу, немилосердно терзали безвольное тело. Было единственное желание, чтобы отстали, чтобы дали досмотреть прекрасное видение: море, солнце, прибой.
Мужчина нагло целовал её в губы, мял и растирал голое тело. Лариса поняла по ощущениям, что негодяй снял с неё всё, до последней ниточки.
Она предприняла неудачную попытку закричать. Насильник заткнул рот поцелуем, оросил лицо слезами.
– Милая… милая девочка. Я так рад, что ты очнулась. Ничего… сейчас выпьешь ёршика, проспишься, а я сбегаю в аптеку, куплю антибиотики. Ты меня слышишь… я не дам тебе пропасть, не дам. Ты теперь моя крестница.
Лариса мотнула головой, интуитивно уловив, что расчленять и насиловать её не собираются.
Мужчина растирал её надетыми на руки шерстяными носками грубой вязки, очень больно. Но это уже было неважно, как и то, что лежала она перед спасителем в одеянии первобытной Евы.
Ей всё теперь было безразлично, кроме того, что чувствовала боль, значит, была не на том, а на этом свете. Сознание ликовало.
Спустя год, или немногим больше, они сидели в этой уютной квартире, обихоженной женскими руками. На украшенном закусками столе горели свечи. Лариса с выражением читала стихи собственного сочинения, посвящённые ему.
Роман смаковал красное вино и звуки родного голоса, с вожделением глядя на любимую женщину. Она от удовольствия морщила носик, прикрывала глаза, ожидая похвалы и очередного поцелуя.
Оба чувствовали себя предельно счастливыми.
Любовная игра – особый вид искусства. Ластиться нужно с открытыми глазами, а целоваться гораздо приятнее с закрытыми. Настоящее интимное волшебство, незабываемый мистический экстаз от прикосновения можно испытывать и так, и так, но лишь в том случае, когда тот, к кому прижимаешься, посылает тебе равнозначный чувственный ответ, когда оба ждут продолжения сказки.
В просторной коляске рядом со столом сопел безмятежно спящий малыш.
Мужчина, которого незадолго до счастливого спасения бесцеремонно бросила жена, изменив ему с лучшим другом, и женщина, долго безуспешно искавшая любовь совсем не там, где она обитает, обрели по воле случая именно то, о чём отчаянно мечтали. Откуда им было знать, что любовь можно найти когда и где угодно – даже зимой в сугробе, но отнюдь не в кафе, где обитают лишь кратковременные цветные иллюзии и суррогатные эмоции.