Счастье по наследству

Глава 5

Soundtrack Handbags And Gladrags by Stereophonics    

Фло никогда не опаздывает.

Без пяти час она появляется в крутящихся дверях кондитерской «Бисквит энд Пай» и с очаровательной неспешностью двигается в мою сторону.

Ни о каком выступающем вперёд животе речи ещё не идёт, но походка Фло уже изменилась. Из-за небольшого роста и любви к коротким стрижкам подруга всегда выглядела лет на шестнадцать, но сейчас её волосы выглядят длиннее, чем обычно, и это очень идёт Фло, добавляя мальчишескому образу мягкости. Как и голубой жакет крупной вязки, надетый поверх жёлтого платья. На ногах вместо привычного высокого каблука практичные кроссовки, на лице — минимум макияжа и самая очаровательная улыбка.

Фло ступает медленно и степенно, будто находясь под воздействием буддийских мантр, завещающих познавать мир через созерцание.

Моя вечно спешащая куда-то подруга не визжит при виде меня, как это обычно бывает, а просто улыбается и крепко прижимается ко мне, когда мы обнимаемся.

— Мне так страшно, ты себе не представляешь! — говорит Фло вместо приветствия и неожиданно начинает реветь.

Следующий час я в полной мере ощущаю на себе все последствия гормонального сдвига у женщины.

Фло не первая из моих знакомых, кто ждёт ребёнка, но первая, у которой эта беременность настолько долгожданна. Я знаю их историю с Шоном, знаю, что в отличие от большинства современных пар они никогда не хотели пожить, что называется, для себя. Родители Фло всегда были заняты больше собой, чем единственной дочерью, и в отношении Шона к моей подруге прослеживаются нотки отцовской любви, которой так не хватало ей в детстве. Снисхождение к слабостям, потакание капризам — её мужчина настолько идеален, что страхи Фло вовсе неудивительны.

Она боится, что с ребёнком что-то не так. Боится, что недостаточно радуется его появлению. Боится, что будет не очень хорошей матерью, ведь у неё перед глазами не лучший пример. Боится, что растолстеет, и Шон её бросит.

Один за другим я выслушиваю и планомерно уничтожаю все сомнения Фло, начиная с последнего. Напоминаю, что за три года брака Шон ни разу не дал повод в себе усомниться.

Да, я знаю, о чём говорю, потому что вместе с подругой и её мужем пережила трагедию, которая иные пары надолго отдаляет друг от друга.

Два выкидыша с разницей всего в полгода — на шестой и восьмой неделе беременности — на первом году брака стали тяжёлым испытанием для моих друзей. В силу характера родителей, они могли рассчитывать только на себя, однако, Шон единственный, кто понял, что вдвоём они не справятся. Он сам мне позвонил и попросил о помощи. Не для себя, для Фло. После второго выкидыша она наотрез отказалась обращаться к психологам. Не хотела вновь пускать в жизнь чужих людей.

Следующие два месяца я провела в Сан-Франциско. Мы много разговаривали с Фло, много гуляли. Много молчали и просто что-то делали вместе. Переключить внимание на то, что занимает не только руки, но и голову, оказалось несложно. Я наблюдала это не раз, поэтому записала нас с подругой на интенсивные кулинарные курсы, специально выбрав те, что находились как можно дальше от дома.

Высокая кухня, в отличие от Фло, мне не давалась. Я понапрасну переводила продукты, чем нервировала нашего учителя – обладателя одной мишленовской звезды месье Жака. От Фло он был без ума, пророча подруге профессиональные успехи на кухне.

Её же больше увлёк декор блюд. Фло создавала реальные шедевры из двух веточек сельдерея, помидора и отварной куриной грудки. Художественное образование давало о себе знать, и спустя год Фло действительно сделала увлечение кулинарией своей профессией, став успешным фуд-стилистом. Её посты в Инстаграме собирают десятки тысяч лайков, среди подписчиков — множество знаменитостей. То, что начиналось как терапия, стало профессией. И в этом вся моя Флоренс.

Именно это я говорю, когда собираюсь рассеять её второе сомнение.

— Ты перфекционист, и вполне способна возвести своё материнство в ранг культа. Я не за ребёнка волнуюсь, а за другие грани твоей жизни: за твою теперешнюю работу, за друзей, за Шона. За себя, в конце концов. Ты будешь настолько сумасшедшей мамашей, что самого отчаянного чайлдфри обратишь в свою веру. Гиперопека — вот о чём надо беспокоиться. Не задавить ребёнка любовью.

На этих словах у подруги начинают подрагивать губы, и я понимаю, что немного перегнула палку. Поэтому, минуя второй страх, перехожу к первому, и требую рассказать всё с самого начала — с того утра, когда Фло решила, что пришла пора снова пописать на бумажную полоску.

В течение следующих сорока минут я не произношу ни слова. Фло надо высказаться. Ещё раз пройти этот путь: от момента, когда её рука сама потянулась к полке с тестом на беременность, до объявления, сделанного накануне Шоном.

По мере того, как подруга говорит, я всё больше и больше начинаю верить, что на этот раз у них всё получится. Больше нет бурлящей радости, как в момент, когда она сообщала о первой беременности. Нет неуверенности и страха, как во время второго похожего разговора. Здесь я мысленно говорю спасибо Шону, потому что без его вмешательства здесь точно не обошлось. Я буквально слышу его слова, когда Фло чётко оттарабанивает результаты анализов и УЗИ, название лекарств, которые она принимает, чтобы минимизировать риск выкидыша. Её распорядок дня, режим питания и физнагрузки изменились. Всё чётко и по полочкам. Уверенность мужа передалась Фло, а через неё — малышу. Её страхи — иррациональны и, скорее, имеют под собой всего одну основу: Фло просит меня присоединиться к их маленькому кружку верующих.



Отредактировано: 09.06.2020