Счастливый билетик

Счастливый билетик

Последний день в году принёс сантехнику Григорию много работы. Пришлось изловчиться, чтобы везде успеть, и изрядно попотеть, но усердие было вознаграждено хорошим доходом. Это Григорий посчитал лучшим подарком к празднику.

Домой он вернулся затемно, уставший. Прилёг отдохнуть да так и уснул. И, словно в продолжение бурного дня, приснился сантехнику кошмар, как на кухне и в ванной сорвало краны, из унитаза хлынула вода — и три великих потопа устремились в комнату. Ему бы радоваться, что хоть во сне холостяцкая берлога чище станет: исчезнет шелуха от семечек в углах, махровые клубы пыли под диваном и шкафами, посвежеют затоптанные ковры, но укротитель домовых потопов, скованный страхом, лишь кусал подушку, глядя, как захлёбывается водой дорогой музыкальный центр и напольные колонки. А прибраться? Какая ерунда! По этому поводу нерадивый хозяин неоднократно заявлял друзьям: «Вот женюсь, тогда квартиру золотой сделаю!.. А пока некогда, работать надо!»

Кошмарный сон подошёл к кульминации. Наполнившее комнату море готовилось поглотить диван с хозяином, но как только ледяные брызги ударили сантехнику в лицо, он судорожно вздрогнул и очнулся.

Григорий резко сел, замотал головой, усиленно заморгал, пытаясь осознать действительность. В незашторенное окно глядел фонарь, желтели квадраты окон соседнего дома, а вдалеке сверкали и гремели салюты — горожане готовились ко встрече нового года. Только в окружавшем сантехника сумраке стояла тишина, как в мавзолее.

Ноги опустились на пол, нащупали, мягкий коврик, тапки — всё на месте, всё сухое.

По лбу скатилась холодная капля. Григорий растёр лицо, соображая: «Даже вспотел от кошмара. Бр-р!..» Но вдогонку этой мысли по носу щёлкнула вторая, заставив Григория вздрогнуть. Пошатываясь спросонья, он поднялся, включил свет и вот тут узрел настоящий ужас: возле потолочного плинтуса узкой полоской проступила вода, веером от этого места пошли рыжие разводы, и влага неторопливо по шву между потолочными плитами подступала к люстре.

«Ё моё! — испуганно выдохнул Григорий, — Сон в руку! Соседи топят!.. Это в такой-то день!.. Да ё моё!»

Григорий в чём спал — в джинсах и рабочем свитере — выбежал в коридор, нацепил непромокаемые ботинки и ринулся на этаж выше.

Хозяев злосчастной квартиры он не знал, как, собственно, и других жильцов подъезда. За пять лет жизни в этом доме, он так ни с кем не свёл знакомства.

Григорий жал кнопку звонка, пока не услышал щелчков дверного замка.

— Да, слышу, слышу я! — взмолился хозяин.

Григория обдало холодком, а борода седовласого старика, высунувшегося из квартиры, показалась заиндевевшей.

— И зачем так трезвонить? Я не глухой.

— Зачем? — взвизгнул сантехник, — вы меня топите! Уже весь потолок!..

Он решительно схватился за дверь, желая получить доступ внутрь, но старик не сопротивлялся и отошёл в сторону. Шагнув на порог, Григорий впервые глянул внутрь и разом обомлел: квартира сплошь заросла льдом — пол, стены, потолок, — и теперь больше походила на пещеру, чем на человеческое жильё. Комод в прихожей покрылся инеем, зеркало обросло ледяными волнами на подобие лепнины на старинных фасадах. На вешалке лежали снежные шапки. А на рожках люстры выросли длинные хрустальные сталактиты, один из которых, тянулся до пола, образуя прочный столб.

— Это что? Это как? — развёл руками ошарашенный Григорий. — Старик, ты из ума выжил?.. Ты... Ты же выморозил всю квартиру!.. У тебя же трубы лопнут! Или уже лопнули!

— А, по-моему, красота! И чему там лопаться-то? — несколько обижено отозвался дед. — Ты проходи, сам убедись.

— Ну, ё моё! — продолжал сокрушаться сантехник. Он переступил порог и, не глядя под ноги, сразу же подскользнулся, замахал руками, ногами, удержавшись только за ледяную колонну.

— Погоди, — загоготал хозяин, — обутки надень.

Дед попросил поднять ногу, провёл по ней ладонью, и к подошве гостя оказался прилажен конёк.

— Это что? Ты мне ещё и обувь испортил? Знаешь, сколько эти боты стоили?

— Да погоди ты, не шуми, — опять обиженно заворчал хозяин. — Чудо не заметил, а обувь жалеешь! Всё с ней в порядке... Вторую ногу давай... Вставай... Да не боись!.. Вот теперь проходи.

— Сейчас увидим, — саркастично хмыкнул Григорий, понимая, что и так уже всё ясно с этой сумасшедшей квартирой. И это в такой-то день! В такой день!.. Ведь он всем сегодня помог, всё починил, отремонтировал, а ему, значит, вот как?

Впервые стоя на коньках, размахивая руками, словно танцор брейк-данса, сантехник осторожно прошагал в комнату.

— Ну, как? Ляпота? — с надеждой в голосе спросил дед, неизвестно когда успевший юркнуть в дальний угол. Он теперь стоял в нарядной шубе и шапке.

— Да-а, — пропел Григорий, окинув взглядом комнату. В ней, как и прихожей, на стенах застыли ледяные волны. Они были искусно припорошенные снегом и переливались разноцветными огнями, словно в них вмёрзли самоцветы из сказов Бажова. Большое окно серебрилось расписными узорами, а под ногами хрустел белый ковёр. — Да-а-а!.. — снова протянул гость, не в силах сразу выразить нахлынувшие на него чувства, — это... это конец!.. Вымокнет всё подчистую!.. Я завтра же комиссию позову! Пусть всё запишут! Последствия от такого не на рубль будут, это точно!..

— Ну, что ты в самом деле! Всё о деньгах да о деньгах? Всюду только о них!.. — не выдержал дед. — Да хоть бы они тебе радость приносили? Так нет же — и дома у тебя серо и тускло, да и сам-то уже во что превратился?.. И я не про наряд твой не праздничный... Ты же вокруг себя чудес не замечаешь, а о простых вещах я вообще молчу... Тоска!..