Счастью Быть

1.

Устал. Как же я устал…
Может, выгорел, а может, просто возраст берет свое.
Но чувство неудовлетворенности нарастает с каждым днем. Раздражает все. Хочу в отпуск! Но не могу себе этого позволить. Вот, если бы Герман, наконец, взял бразды управления фирмой, я спокойно ушел бы на пенсию. Он молод, умен. Хваткий, чертяка!
Надо бы рассказать ему про то, что он совладелец. У него, вроде как, семья намечается. По крайней мере, я вижу, как он смотрит на Кощееву. И что они проводят много времени вместе.
Да, я давно приставил за внуком наблюдателя. Потому что в угаре Герман раньше часто куролесил. Все же идея вывести внука из зоны комфорта была удачной. Каких-то пара месяцев, и я наблюдал совершенно неожиданную трансформацию. Из распиздяя в парня, которому не все равно…
- Перт Степанович, к Вам Лилиана Андреевна, - оповещает меня помощница, и в кабинет вплывает Дива. Шикарная женщина, ничего не скажешь! Высокая, стройная, как статуэтка, с невероятной красоты глазами, что смотрят прямо в душу. В ее присутствии во мне просыпается все то, что спало много лет.
- Добрый день, Петр Степанович. Извините, что без предупреждения. Но дело не требует отлагательств…
Я встал, как только она вошла, и отодвигаю ей кресло.
- Я весь внимание, Лилиана Андреевна.
Она что-то говорит своим гипнотическим тембром. А я не могу оторвать взгляда от ее губ. Красивых, чувственных, соблазнительных…
- Что Вы на это скажете, Петр Степанович? - ведет бровью вопросительно. А я напрочь все прослушал! И как выкручиваться? О чем она вообще говорила?
- Даже не знаю… - выдаю шедевральный ответ.
- Это отличная возможность! Я возьму на себя все риски.
- ?..
- Вы ничем не рискуете, - продолжает уговаривать.
- Хорошо, - не знаю, о чем она. Но этот взгляд… в душе все переворачивается от того, как она смотрит.
- Вы не пожалеете, Петр Степанович, - и какой голос, боже… "какая женщина, мне б такую" - вспоминается песня.
- Мой юрист свяжется с Вашим, - встает. Поднимаюсь тоже. Потому что воспитан так. Сидеть при женщине - моветон.
- Договорились.
Она протягивает руку, я сжимаю тонкие пальчики и целую костяшки.
- Вы всегда такой галантный, Перт Степанович. Настоящий джентельмен, - вздыхает томно Лилиана. И меня торкает. Чертовка, знает, что мужикам нравится. Для такой женщины можно и в огонь, и в воду.
Лилиана уходит, а я смаргиваю наваждение. Ведьма она, что ли?
В штанах непривычный пожар. Я и забыл уже, каково оно, хотеть женщину. Настолько крепко засел в своем панцире, настолько долго из него не показывался… Но Лилиане каким-то образом удалось оживить то, что давно уже спало.
Я старался, честное слово. Я всегда хотел большую дружную семью, но в какой-то момент что-то пошло не так. Сначала потерял супругу. Совершенно неожиданно. В таких случаях говорят, скоропостижно. Потом все силы бросил, чтобы дать все самое лучшее нашей дочери. Она росла беспроблемным ребенком, хорошо училась и с отличием закончила университет. Повстречала человека, в которого влюбилась без памяти. И, как говорится, любовь слепа… Он был для нее всем, но не ценил этого. И когда она забеременела, его и след простыл.
Она пришла ко мне вся в слезах. А я что? Сказал, что ей волноваться нельзя… и что мы воспитаем ребенка сами.
Когда родился Герман, дочь с головой ушла с материнство. И лучше нее матери сыскать было сложно. Герман с рождения был капризным ребенком, но проблем особо не доставлял. А потом мы узнали, что дочь больна.
Для всех это стало ударом. Мы боролись, как могли. Но ни деньги, ни связи не смогли спасти моего ребенка…
Я пал духом. Стал много пить. И ничего меня не могло привести в себя, пока мне не позвонили из полицейского участка и не сказали, что Герман избил человека.
А я в дрова… Даже встать с дивана не мог, и голова трещала так, что здохнуть хотелось. Но я не мог, не мог! Потому что единственному близкому человеку нужна помощь!
Тогда что-то екнуло. Хорошо, что у меня есть люди, которым можно поручить столь важное дело. Все разрешилось быстро, а я отдался в руки специалистам в клинике. Реабилитацию прошел, но вот того пацана, каким был Герман до смерти дочери, я уже не узнавал.
Он словно специально нарывался на неприятности, стал дерзить, забросил школу. Правда, сам определился, на какую специальность хочет поступать. Но учеба шла ни шатко, ни валко. За сессию приходилось платить, чтобы Германа не отчислили за пропуски тоже. Я не мог совладать с внуком, как ни пытался. И чувствовал свою вину за то, что внук прожигает жизнь, так и не поняв ее ценности…
Герман тратил баснословные суммы на гулянки, мимолетных девок и алкоголь. Мне становилось страшно, что не уберегу и его, ведь внук - моя кровь, единственный близкий человек, который у меня остался.
И я стал искать варианты. Но ничего не работало.
В то время я уже несколько лет был знаком с Василисой Кощеевой. И ее холодность, выдержка и профессионализм меня всегда восхищали. Я подумал, а почему нет? Если внук сошел с рельс, и я сам не могу справиться, нужно привлечь кого-то извне.
Василиса оказалась не промах! И я видел, как Герман на нее смотрит.
А еще думал, что внук вылетит из Агентства, как пробка из бутылки шампанского. Но Василиса нашла выход - штрафные санкции…
Мне докладывали обо всем, что происходит в жизни внука. А как по-другому? У меня душа болела, когда видел, как он занимается самоуничтожением…