Секрет красного шара

1.

— Остановите ее!

Невысокая фигура в защитном костюме медленно уходила во тьму. Справа огромным, желтым от времени, исцарапанным зеркалом висел в небе Фобос. Деймоса, едва поднявшегося над горизонтом, еще касались лучи солнца, и он отливал кроваво-красным. Белый и алый луч, скрестившись на человеческой фигурке, делали ее похожей на мираж.

— Остановите! Там нельзя находиться долго! Это ее убьет! Там гравитация не скорректирована! Верните!

От поверхности отделялись слоями пылевые облака. Сворачиваясь в воздухе в матовые жгуты, они оплетали бредущую фигурку, с каждой минутой становившуюся все меньше. Они кружили вокруг нее призрачными джиннами, мрачными демонами истощенного и одинокого мира, готовыми в любую минуту…

Катерина Федоровна прижала сухие руки к побледневшим щекам. Остановилась за креслом мужа, не решаясь обойти круглую, обитую гобеленом спинку и предстать перед его глазами — взволнованная, виноватая и словно бы растерянная, — готовая расколоться надвое от странного желания одновременно каяться и прыгать от радости, как пятнадцатилетняя девочка.

Александр Петрович перекинул коротким движением пальца страницу электронной газеты на большой читалке. Мелкий шрифт уже был тяжел им обоим, но Катерине Федоровне в прошлом году удачно сделали операцию, поэтому она вполне сносно обходилась без очков, разве что буковки были совсем уж мелкие, «петитские». А вот Саше из-за каких-то некогда подписанных им на службе документов под общий наркоз идти было нельзя, а под местным выправить ветерану космических войск зрение не брались даже лучшие столичные хирурги. Поэтому на улицу Александр Петрович не выходил без своих тяжелых, закованных, как в латы, в массивную оправу очков. Но для чтения он надевал другие, с линзочками потоньше, и в них выглядел не таким грозным. Иначе Катерина Федоровна и подойти бы не решилась со своей новостью.

— Саша, — проговорила она тихо, словно надеялась, что муж не расслышит и можно будем помедлить еще минутку, скопить немного смелости.

— Да, Катя. Ты только посмотри, что они пишут! — Он потряс читалкой, прижав пальцем сенсор, так что страницы замелькали, перелистываясь с головокружительной скоростью. — Это же какая глупость! Опасный бред сумасшедшего романтика! Вот скажи мне совершенно серьезно, Катя, ты хотела бы полететь на Марс?

Она вздрогнула, чуть вжала голову в плечи. За окнами ветер рванул красные листья с кленов во дворе, бросив на окна мелкие дождевые капли. Большой разлапистый лист прижался влажной ладонью к стеклу, но тотчас сорвался вслед за ветром куда-то в пасмурную осеннюю хмарь.

— Как вообще можно предположить, что организм в нашем с тобой возрасте способен справиться с такими нагрузками?! — Александр Петрович, видно, уже несколько минут внутренне был в ярости и просто ждал, когда жена его окликнет, чтобы выплеснуть накопившуюся желчь на единственного своего безответного слушателя. — Послать стариков на Марс! Это все климактерические бредни госпожи Юрчек, будь она неладна. Говорил я, что назначить бабу министром сверхвнешней политики и межрасовых связей в гуманоидном секторе — верный путь к тому, чтобы превратить наши отношения с Марсом в галактический бардак. Давайте мы им еще пациентов психиатрической лечебницы отправим! Давайте пошлем инвалидов! Им нужен образец неагрессивного существа с запасом миролюбия и опытом взаимного гармоничного существования, ты представляешь?

Катерина Федоровна представляла.

— Они думают, если взять вместо сексуально активной, а вследствие этого агрессивной молодежи пару старых крабов, как, например, мы с тобой, перевезти нас на Марс и выпустить в красно поле, мы станем умилительно хлопать ресницами и пойдем в медноцветную даль, неся в предынфарктном сердце любовь ко всему живому? Может, и ты так думаешь?

Катерина Федоровна думала.

Она стояла, сцепив сухие руки в замочек перед собой, — невысокая, худая, аккуратная старушка в пушистой вязаной кофте на пуговицах цвета фуксии, с забранными под трикотажную ленту, остриженными на удобную для всех в мире бабушек длину волосами, — смотрела на мужа испуганно и печально. Ждала.

— Я бы хотела полететь на Марс, — сказала она наконец тихо, но твердо. — Я хотела бы полететь на Марс с тобой. Но если ты не хочешь… это глупо, я понимаю… — Катерина Федоровна сбилась, мгновенно растеряв уверенность, затараторила виновато: — Если ты не хочешь… Я могу одна… Это можно… Лучше, конечно, пара. Так в анкете было написано, но, если ты против… я пойму. Может, они даже выберут кого-то другого, если я буду одна. Но я… Я хочу полететь на Марс.

Последние слова она проговорила отчетливо и громко, словно школьница, отвечавшая вытверженный урок.

— Чего ты хочешь? — скривившись, словно от зубной боли, переспросил Александр Петрович, отложив газету.

— Я… хочу полететь, — пробормотала Катерина Федоровна тише. — На Марс. Полететь на Марс. Я заполнила анкету, прошла тесты на сайте Международной космической организации и… вот.

Она протянула органайзер с развернутым во весь дисплей письмом мужу.

— Уважаемые Александр Петрович и Катерина Федоровна, — сдвинув очки на кончик носа, прочитал он угрожающе спокойно. — По результатам тестирования и проверки личных профилей вы приглашены к участию в межпланетном гуманитарном проекте… проекте «Мечты для Марса»? Катя, ты спятила!

Катерина Федоровна и правда ощущала себя немного сумасшедшей — с того самого дня, когда услышала в новостном блоке о программе «Мечты для Марса». «Я принес вам не мир, но меч… ты для Марса», — говорил глубоким бархатным баритоном облаченный в белый хитон артист. Лицо его казалось смутно знакомым — недавно он мелькал в каком-то сериале в роли стареющего космического рыцаря. Там его быстро и как-то буднично убили, Катерина Федоровна не стала досматривать.