Семь кедровых орешков. Пустышка

Пролог

Тревожная мысль о том, что не услышала будильник и проспала, заставила Лену резко распахнуть веки. Девушка хотела встать, но точного привычного движения не вышло — тело оказалось, на удивление, непослушным.

«Что они сделали со мной?!» — паника охватила мгновенно, ведь она давно ждала чего-то подобного.

Лена замерла, прислушиваясь к своим ощущениям, и почти сразу пришло понимание — ноги и руки одеревенели от неудобного положения тела, в котором, похоже, она находилась довольно длительное время.

Лена осторожно пошевелила пальцами рук и ног, стало больно, словно тысячи мелких иголочек впились в кожу, но она почувствовала облегчение — она не связана и не прикреплена к больничной койке кожаными ремнями, значит через некоторое время сможет встать.

Девушка снова прислушалась к себе и к тому, что происходило вокруг. Голова раскалывалась, в висках стучало, шея тоже затекла, как и остальное тело, а где-то вдалеке раздавался гул многочисленных возбужденных голосов.

Темнота вокруг мешала что-либо рассмотреть и пришлось напрячься и перестроиться на ночное зрение, которое помогло определить, что она находится в лесу или в парке, а к ее распластанной на твёрдой холодной земле фигуре медленно приближается смог — с той стороны, откуда шли голоса — и неприятно щекотал ноздри.

Лена попыталась сесть. С трудом, но у неё получилось. Она согнула ноги в коленях, положила на них слабые руки, на руки — гудящую голову и стала ждать, когда вновь сможет владеть ослабевшим непослушным телом и когда мысли окончательно прояснятся.

«Доктор Крауф зашёл в камеру. Закрыл ее. Мы разговаривали... О чём?.. Почему так болит голова!» — Лена попыталась вспомнить, что случилось, но пока ничего не получалось. Только одно девушка поняла совершенно отчетливо — она не в здании, где находилась лаборатория доктора фон Дока, доктор Крауф, который полгода проводил над ней эксперименты, и её одиночная камера. От осознания последнего обстоятельства Лена испытала невероятное облегчение.

Через некоторое время девушка, как могла, осмотрелась. Её окружали высокие деревья с шелестящей листвой и толстыми стволами, у их подножия — густые кустарники разной формы и размеров, сама она сидела на остывшей земле, покрытой мягкой травой, утыкаясь макушкой склоненной головы в цветущий пышный кустарник, а в ноздри начинал забиваться едкий дым.

«Меня вывели погулять в лес? Ночью? И подожгли его? Новое испытание?» — довольно лениво размышляла Лена, а потом совсем рядом услышала тяжёлые шаркающие шаги, приглушённые мужские голоса и интуитивно замерла, боясь пошевелиться. И сразу же до неё донёсся глухой голос мужчины, который проворчал:

— Зря снимаешь колпак, Ральф. Если кто-нибудь из Старцев узнает — накажут.

— Курить хочу, — нервно и раздраженно ответил другой мужчина. — После карательных мер всегда хочу курить. В этом же идиотском колпаке это сделать невозможно.

— Тогда быстрее, — буркнул первый мужчина. — Пока не застукали.

Лена постаралась дышать очень тихо и через раз, чтобы не выдать своё присутствие. «Карательные меры? Бог мой, что здесь происходит?!»

Девушка стала осторожно и растерянно осматриваться вокруг, не делая лишних движений, но пути к отступлению не обнаружила.

— Лео, не пойму, чего трясёшься, как крыса? — насмешливо и грубо процедил тот, кого назвали Ральфом. — Вокруг дома расставлены наши люди, которые мышь не пропустят. Так что снимай колпак, дыши полной грудью и перестань трястись.

Лена внимательно прислушивалась к разговору двух незнакомцев, не зная, чего от них ожидать. Интуиция вопила о том, что показываться этим двоим нельзя! Лена услышала шуршание одежды, а затем Ральф с явным наслаждением проговорил:

— Уф-ф, как же мне этого не хватало!

— В колпаке голова потеет, — тяжело вздохнул Лео. — Без него хорошо, но он хотя бы немного спасал от вони.

«Почему эти двое в колпаках? У военных — фуражки и каски», — мелькнула мысль у девушки. Она так и сидела, боясь пошевелиться, руки и ноги, не успев полностью отойти, вновь стали деревенеть.

Лена с паникой осознала, что от двух мужчин её отгораживает лишь огромный цветущий куст, за которым она сидела тихо, как мышь, и то, что её до сих пор не заметили и не почувствовали — это невероятное везение.

— Это были последние из списка. Теперь нужно залечь на дно. — Голос Ральфа прозвучал резко.

— Думаешь, всё так серьёзно? — спросил Лео с недоверием.

— Это приказ Великого мудреца, Лео, поэтому всё более, чем серьёзно, — хмуро усмехнулся Ральф и добавил: — Иногда ты меня, мягко говоря, удивляешь.

— Ральф, я хочу уехать в Запретные земли, — голос Лео дрогнул от волнения.

— Рехнулся?! — похоже, от неожиданной новости Ральф подавился дымом, которым до этого затянулся. Мужчина стал кашлять и грубо ругаться.

— Там меня не достанут, — тихо пробормотал Лео.

— Кто? — прокряхтел Ральф, откашливаясь. — Кто тебя не достанет, идиот?!

— Мудрец и Старцы, — еле слышно, будто чего-то опасаясь, прошептал Лео, но Лена его хорошо расслышала — её слух был идеален.

— Хочешь соскочить? — зло прошипел Ральф.

— Я так больше не могу. Мне кошмары снятся.