Семь свиданий

Пролог

— Ты, наконец, скажешь «куда» так спешишь?!

По оживлённому тротуару в самом центре миллионного города шли двое. Невысокий, плюгавенький старичок в простой, местами протёртой до дыр куртке, семеня рядом с экстравагантно одетой женщиной, пытался всю дорогу заглянуть своей спутнице в глаза. Но дама, в красивом зимнем пальто и аккуратной фетровой шляпке с каждым разом лишь ускоряла шаг, пытаясь отвязаться от настойчивого внимания. Удавалось так себе, старик хоть и казалось, что уже бежит вприпрыжку — не отставал. Не снижая темпа, продолжая уверенно глядеть прямо перед собой, и совершенно позабыв об образе леди, дама не по этикету громко фыркнула.

— Хранитель, отстань, говорю, у меня дело, и оно тебя точно никак не касается! Почему ты ещё здесь?

— Меня сильно заботит твой нынешний вид. Ты точно что-то удумала.

Встречные пешеходы заглядывались на двоих, но странным образом от даже самого внимательного прохожего облик необычной парочки постоянно уплывал и рассеивался. И если всё-таки кому-то удалось бы их рассмотреть, то он бы сказал, что старик выглядел как самый настоящий дед: длинная серебристая борода, косматые седые брови, сутулая спина и отразившаяся в глазах жизненная мудрость. А вот возраст женщины было бы определить невозможно, потому что в одну секунду она выглядела на двадцать с небольшим, а в другую уже на все шестьдесят. Но вот в одном прохожий бы точно не сомневался — встречная незнакомка была поистине красивой: огромные, светло-голубые глаза, умело подведённые тенями, изящный нос с лёгкой горбинкой и яркие, сочные губы. Портили лишь такой прелестный образ сильно торчащие из-под шляпы уши. В мочках, словно специально привлекая и без того ненужное к ним внимание, сверкали в лучах заходящего зимнего солнца сережки с яркими самоцветами. Лимонный… сапфировый… бирюзовый...

— Ты поговоришь со мной или так и будем играть в догонялки?

Старик через какое-то время умудрился обогнать свою спутницу и, вскинув руку вперёд, перегородить ей дорогу. Толпа возмущённо принялась огибать двоих, спеша по своим житейским делам. Дама остановилась, отступила к широким двустворчатым дверям, над которыми висела массивная и помпезная вывеска «Кафе «Любимое место». Тяжело вздохнув, женщина, наконец, соизволила взглянуть на назойливого преследователя.

— Всё-таки решила помочь этим двоим? — глаза старика прищурились в пытливом любопытстве.

Красивое лицо в ответ тронула манкая улыбка, а зрачки на миг сверкнули в такт переливающимся в ушах камням. Дивное чудо.

— Даже если и так, повторюсь это совершенно не твоё дело, — не голос, а журчание ручейка, такой приятный… сладкий… зовущий.

Тряхнув головой, сбрасывая мимолётный морок, старик нахмурился. Кустистые белоснежные брови сошлись на переносице.

— Ты эти свои штучки брось, на меня они всё равно не действуют.

— Никто не смеет вставать на моём пути, даже ты, Хранитель.

— Вот что ты за вредная баба? Мы уже с тобой обсуждали в прошлом году, нельзя им помогать. Была одна встреча, да и та не сложилась, что ж ты всё вьёшься вокруг этих двоих и покоя никак мне не даёшь?! Понимаешь же, что затрагиваешь не только жизненный ход событий этой пары.

— Это моё решение, и оно окончательное. Я уже ЗДЕСЬ.

И дама махнула в воздухе рукой, указывая не то на конкретное место возле кафетерия, не то, вообще подразумевая весь город, а может, и страну… Закусив губу, старик окинул её задумчивым взглядом. Несколько минут пытался прожечь во лбу напротив дыру, но потом по примеру своей спутницы тяжело вздохнув, отошёл в сторону. Оглядел улицу. Заглянул в лица проходящих мимо незнакомцев и, поправив на голове твидовую кепку-копполу, шагнул к проезжей части.

Никто даже не заметил, как тротуар вмиг опустел на одного старого прохожего. А до слуха лишь единственной среди толпы напоследок мелодично долетело:

— Эх, судьба моя судьба, скажи почему-у-у…эх, судьба моя, сваха-судьба, я тебя понять никак не могу-у-у…

— Не так поётся в этой песне, — буркнула женщина себе под нос, открывая тяжёлую двустворчатую дверь кафетерия.

— С тобой, моя дорогая, только так и петь остаётся… — совсем уже шёпотом пролетая последним порывом ветра над самым ухом, прежде чем дверь захлопнулась за спиной прекрасной незнакомки.