Семь желаний моего сердца

1

POV: Кирилл

Мы гоним по встречке, нещадно сигналя чёрному BMW. Уже трижды пролетая на красный, чуть не сносим бампер чудом вовремя затормозившей девятке, а мои руки чуть не оторывают идиоту-водителю голову. Да уж, не это я представлял, когда Ефимыч сообщил, что устроил меня на практику в качестве фельдшера. И чем я, студент-медик пятого курса, могу помочь, когда Лида уже подготовила все возможно помогающие препараты, а Гена матерится на каждую вторую машину, что игнорирует орущую  сирену и скорость под сотню километров - настоящее испытания для старого Соболя.

Я не могу не нервничать, это мой первый выезд, и где-то там, меж дворов коммуналок, задыхается двадцатилетняя девушка. Сознание содрогается при мысли, что мы можем не успеть, и я провожу руками по лицу.

- Всё, приехали, - обречённо выдыхает Генка и добавляет пару нецензурных слов, - Пробка, улицы на три. Легче пешкарусом дойти.

- Далеко ещё до вызова? - резко спрашивает Лида, копашась в сумке, укладывая последнее. Сколько её знаю - а это где-то с неделю, - мне уже стало понятно, что этой, полноватой, лет сорока женщине с коротким хвостиком каштановых волос, от природы дана твёрдость характера и бескомпромиссность решений. Ссориться с ней боялись все в Городской. 

- Да метров пятьдесят, почти добрались, там поворот и сразу нужный двор. Я был здесь недели две назад, старушке сердце прихватило!

- Тогда пойдём пешкарусом, - отвечает Лида.

Она подхватывает чемоданчик и выходит через заднюю дверцу. И я спешу за ней, не намереваясь больше позволить страху диктовать мне условия. Мы пулей пробегаем по пыльному шоссе. Постоять в вечерней пробке - дело обычное, когда твоя работа не связана со спасением жизней.

Двор выглядит ничуть не лучше самого дома: покрашенные в прошлом веке качели и стоящие на трёх уцелевших из четырёх ножек лавочки. Лида осматривается не больше двух минут и махает мне на особенно неприглядный подъезд.

- Нам нужно в 125-ю, - говорит, совсем запыхавшись, на пятом лестничном пролёте, - приготовься, парень, возможно, там и анафилактический шок, мало ли что барышня съела или выпила!

Я мычу в знак согласия, отбираю у неё чемоданчик и взлетаю на шестой. Вышедшая бабка испуганно на меня таращится, но у меня нет времени объяснять, что врач делает в одном из длинных коридоров коммуналки, зато оно есть у Лиды:

- Где 125-я? - спрашивает, а затем кричит мне вдогонку, - Да стой ты, Кирилл! Пропустил ты квартиру! Добрая женщина подсказывает, что она справа! Справа, Львов, разуй глаза и чемодан желательно тоже!

Открыть получается не с первого раза, теперь понятно, почему здесь не заботятся о замка́х и звонках. Лида успевает влететь первой, я захожу в подобие гостиной с маленькой тумбочкой из ДСП, лиловым ковриком и перевёрнутой табуреткой и первым делом снимаю обувь, помня, сколько грязи мы успели насобирать по дорогам. Фельдшер не заботится о таких вещах, за годы работы она усвоила, что время дороже стирильности.

Девчонка сидит на полу, совсем крошечная, в серых лосинах и безразмерной майке, её ноги выпрямлены, а руки хватаются за горло в надежде отвоевать хотя бы ещё один глоток воздуха. Я растерянно гляжу по сторонам, пока Лида начинает над ней колдовать.

- О-о, да у нас зрачки расширены, должно быть под наркотой...

- Думаешь? - сомневаюсь я, - Больно напуганной она выглядит, да и тут нет признаков передозировки, ты же видишь...

- Не стой столбом, студент, - зло перебивают меня, - Павел Ефимович тебя что ли зря так нахваливал? Открой окно, принеси холодной воды, не будем же мы ждать, когда у девчонки язык вывалится и пена изо рта пойдёт.

Видимо, она всё ещё может нас слышать, потому вдруг и начинает дёргаться, пытаясь вдохнуть усердней прежнего.

- Лида, это точно не передозировка! - возражаю я, запуская в комнатушку холодный воздух.

Смотрю на эту малявку - та кивает копной русых волос, соглашаясь с моими словами, она сильнее прижимает руки к груди, как если бы ей было больно...

- Лид, может, ей бета-адреноблокатор? У неё, походу, тахикардия.

Лида снова пытается привлечь её внимание. Щёлкает пальцами, пытается убрать маленькие ручонки без намёка на маникюр от горла.

- Ещё чего удумал! Доставай валериану, на этом с лекарствами закончим! У девчонки обычная паническая атака, небось первая, вот она с перепугу скорую то и вызвала, как будто нам дел мало, - добавляет недовольно. Но я не могу испытать ничего, кроме жалости к испуганной девушке, что никак не может взять в толк, как остановить собственную пытку. 

Я ухожу на маленькую кухонку с отваливающейся дверцей буфета, надкусанным яблоком на столе и парой тарелок в раковине. Шуршу по шкафчикам и наконец нахожу необходимое.

- Оперативно, - восклицает Лида при виде меня и бумажного пакета, - Молодец, что держишь такие у себя дома, дорогуша, как чувствовала!

Девчонка снова начинает сопротивляться, но я соображаю ухватить её за плечи первее, и уже через пятнадцать минут она откладывает бумажный пакет - временный источник воздуха -, её глаза перестают слезиться, а лицо теперь походит на лицо обычного здорового человека.

- Пей, - протягивает Лида ей найденную стопку, уже накапав успокоительное.

- Не хочу, мне от этого дышится тяжело, - хрипит девушка.

- Пей, - хмурится Лида и без намёка на жалость.

Она снова уходит на кухню, пишет рекомендации на с трудом найденном листке, потом бежит в ванную - передохнуть и освежиться.

Валерьянка успешно выпита, и малявка любопытствует со сморщенным носом:

- Что ты делаешь?

- Массаж плеч помогает расслабиться. Ты начала задыхаться из-за уязвимости мышц шеи, которую спровоцировала тревога.

Она долго смотрит на меня - у неё пронзительно серые глаза с жёлтым ободком возле зрачка, - затем делает ещё раз глубокий вдох, будто наслаждаясь вновь обретённой возможностью дышать, и снова кладёт голову на подушку.

- Как ты вызвала скорую? - я мельком поглядываю на часы - десять вечера.