Семья

Семья

Поздней осенью по утрам всегда темно, особенно в дождливые дни. Солнце не торопится подниматься и разгонять чернильные кляксы ночи по углам. Оно лишь лениво приподнимается над горизонтом, выбеливая темноту до призрачной серости. Диту нравилась поздняя осень, а ещё больше – зима, когда ночь занимала большую часть суток. В предрассветной темноте будильник всегда звенит особенно резко и неприятно, а тёплое одеяло так и манит остаться чуть подольше. Но вот уже босые ступни касаются ледяного пола, и рука шарит в поисках домашних штанов и футболки. Дит любил, когда утром ещё темно, но в такие дни вставать было особенно тяжело.

Сегодня всё было именно так: стояла поздняя осень, а небо который уже день было затянуто тучами. Шаркая босыми ступнями, он проковылял на кухню, хватаясь трясущейся рукой за каждый угол и косяк двери. Диту не нравился мёртвый и резкий электрический свет, поэтому он перестал им пользоваться где-то полгода назад. Тогда его зрение стало достаточно острым, чтобы в искусственном освещении отпала необходимость.

Дит подошёл к плите, включил газ и поставил чайник. Потом достал из холодильника яйца и сосиски. Когда он ставил миску с будущим омлетом на разделочный столик, тьма вокруг него сгустилась, оплела его запястья и впилась в них острыми клыками. На пол закапала кровь, но Дит даже не вскрикнул. Порезы, оставшиеся на его коже, мгновенно воспалились. Вздохнув, мужчина поставил миску и пошёл к аптечке, стоящей на столе. Она всегда была наготове.

Это случалось всё чаще, особенно после таких вот тяжёлых ночей, когда он чувствовал себя измотанным и уставшим с самого утра. Дит достал пузырёк с перекисью водорода и бутылочку с водой, ионизированной серебром. Обработать царапины он не успел, темнота снова приблизилась, обвила его собой и сдавила, мешая дышать. Дит судорожно раскрыл рот, пытаясь протолкнуть в горло хоть глоток воздуха. Ничего не получалось, внутри привычно и рефлекторно поднялась паника – обычный для людей страх смерти, очень часто мешающий им выжить в критических ситуациях. Но этот страх быстро исчез, сердце замедлило ритм, пальцы перестали тянуться к горлу. Тьма отступила, не дав ему потерять сознание и забрав с собой остатки его жизненных сил.

Дит опустился на шаткий табурет и прижал ладонь к груди, всё ещё не веря, что снова может дышать. На футболку брызнули капли крови, и он вспомнил, что не успел перебинтовать запястья. Потом он снова занялся омлетом. Скоро наступит утро, сегодня темнота больше не вернётся. Дит улыбался, прихлёбывая кофе в пустой кухне. За окном начало светлеть, из чёрного мир превращался в грязно-серый.

Дит вызвал такси, он не был уверен, что сможет добраться на работу в автобусе, а своей машины у него не было вот уже два года. Таксисту пришлось изрядно потрудиться, чтобы разбудить его, когда они доехали до офиса. На улице было уже почти светло, когда он поднялся на свой этаж. Фирма, в которой Дит работал, занимала его полностью, поэтому кулеры для воды стояли прямо в коридоре, и сотрудники из разных отделов часто останавливались рядом с ними, чтобы поболтать или обсудить рабочие вопросы. Это было чем-то вроде традиции – решать все вопросы с чашкой чая или кофе в руках. Диту это не очень нравилось, порой ему хотелось просто приготовить себе напиток, а не участвовать в очередной беседе ни о чём. 

Было ещё достаточно рано, и в коридоре стояли всего двое – Анэт и Джош, оба из его отдела, хотя Анэт появилась в нём совсем недавно. Они о чём-то мило болтали, допивая свой чай. Дит попытался пройти мимо них незамеченным. Разумеется, у него ничего не вышло, впрочем, как и всегда.

 – Дитхард! Ты сегодня рано, – радостно поприветствовал его Джош. Он считал себя другом абсолютно всем коллегам и всегда был рад помочь. Даже когда его не просили. – Ты плохо выглядишь. Заболел?

 – Нет, со мной всё в порядке. Я здоров, – слабо улыбнулся Дит, стараясь не смотреть на Джоша. Ему безумно хотелось спать, но ещё больше – сесть. Сил стоять и болтать с Джошем у него просто не было. – Спасибо за беспокойство.

 – Ты хоть питаешься нормально? – продолжил утренний допрос Джош. Он давно уже присматривал за своим коллегой, хотя и редко это показывал. Переживал, как бы тот не натворил глупостей.

 – Да, всё хорошо, – повторил Дит, обогнул коллег и направился в кабинет. За спиной он услышал, как Анэт шёпотом пытается расспросить Джоша. В последнее время его слух стал острее, поэтому он предпочитал тишину.

 – Он выглядит просто ужасно, думаешь, он действительно болен? Если так, то ему надо в больницу. Я серьёзно, Джош. – Анэт казалась искренне обеспокоенной. – Или он что-то принимает?

 – Не думаю, скорее просто не выспался. У него такое часто, – также приглушённо отозвался Джош. Дит слышал его голос, закрывая за собой дверь. – Он просто всё ещё не оправился до конца.

Свет в кабинете уже горел – уборщица, приходящая рано утром, всегда оставляла его включенным. Дит сел за свой стол и уставился в монитор компьютера. На чёрной зеркальной поверхности отобразилось его бледное, измождённое лицо. Под запавшими глазами пролегли чернильные тени, а губы, почти белые, вытянулись в нервно подрагивающую линию. Он и впрямь выглядел неважно.

Надо было начинать работу, включать компьютер, но Диту хватило сил лишь на то, чтобы поднять руки и положить ладони на стол. Так он и сидел несколько минут, потом всё-таки смог заставить себя нажать на кнопку пуска. Монитор засветился, системный блок начал гудеть, набирая обороты. Дит сморщился как от зубной боли – это гудение отвратительно било по нервам, хотя раньше он его даже не замечал. Это недосып – сейчас его раздражало почти всё. Но дольше тянуть было нельзя. Дит выждал ещё немного и пошёл за своей порцией кофе. Джоша с Анэт в коридоре уже не было.

На энергетических батончиках и шоколадках удалось дотянуть до обеденного перерыва. Едва минутная стрелка заняла нужное положение, Дит заблокировал компьютер и вышел из кабинета. Он заперся в одной из кабинок туалета, поставил будильник на стареньком телефоне и мгновенно уснул. За весь перерыв его никто не побеспокоил, что было редкостью и большой удачей. Дит проснулся от резкого и навязчивого звонка будильника, встрепенулся, неловко дёрнув затёкшими ногами и едва не выбив дверь, с трудом нащупал шпингалет.