Сердце чудовища

Сердце чудовища

- Ри, а ты когда-нибудь слышала легенду о Тёмном Принце? - забавный деревенский мальчишка с россыпью веснушек на носу резко обернулся к сидящей неподалёку девочке. Глаза ребёнка озорно блеснули.

- Нет. - Девочка с лучистыми зеленовато-серыми с золотистыми вкраплениями заинтересованно уставилась на мальчишку.

- Тогда я расскажу тебе, - тут же радостно подскочил тот и, устроившись на скамейке поудобнее, заговорил таинственным голоском: - Говорят, был когда-то на свете принц. И был этот принц добрым и светлым, но однажды заговорщики убили всю его семью. От горя принц начал медленно угасать. И тогда он ступил на неверный путь, принял в свою душу тьму, которая избавила его от страданий, но лишила всяких эмоций. В замен же она приказала ему убивать всех, кто попадётся ему на глаза в день зимнего солнцестояния, когда силы тьмы почти безграничны. Тогда то его и прозвали Тёмным Принцем. 

Мальчик замолчал и, выдохнув, во все глаза уставился на собеседницу, ожидая её реакции на рассказанную им легенду.

- Жалко, - вдруг протянула девочка и, увидев в обращённом на неё взгляде непонимание, пояснила: - Принца жалко. Он ведь не сам так захотел. Просто отчаяние порой толкает людей на неправильные поступки. Вот и его...  

Риана поднялась со своего места и, отряхнув платьице, быстрыми шагами удалилась прочь. Упавшие на лицо длинные русые волосы ласково потрепал ветер, будто даже не замечая, что за ними скрываются влажные дорожки слёз.

В ту злополучную ночь луна светила где-то высоко-высоко под облаками, а чувство необъяснимой тревоги всё сильнее разгоралось в груди. Я смотрела в небо и всё никак не могла понять, что же меня так беспокоит. Часы должны были вот-вот пробить полночь, предзнаменуя новый день. День с самой длинной ночью в году. 

Лунный свет лился на землю ровно и красиво серебрил белоснежный снег. Воздух пропах морозной свежестью, а неугомонные порывы ветра кружили над землёй кружевные снежинки, среди которых не было двух одинаковых.

Старый тулуп, лишь немного отделанный внутри мехом, плохо согревал, а тонкий цветастый платок почти не спасал от холода, однако я продолжала стоять на крыльце, с тревогой вглядываясь вдаль. Что же ты принесёшь нам, новый день? Что же плохого случится? 

Но, как бы я ни озиралась по сторонам, ничего такого увидеть так и не смогла, а потому решила наконец отправиться спать, ведь, как говориться, утро вечера мудренее. 

В доме было удивительно тепло. Старая громадная печка хорошо отапливала все помещения. Но, наверное, самым тёплым местом оставалась всё же сама печь, на которой мне посчастливилось спать. Продрогшая до костей и почти не чувствующая рук и ног я с радостью заползла на своё спальное место. Прямо так, в тулупе и платке. И лишь немного отогревшись, я соизволила снять и то и другое, оставшись в одной тонкой нижней рубахе и, разумеется, нижнем белье. 

Нехотя расплела красивую тугую русую косу почти до колен, которой завидовали многие девчонки в нашей деревне, и позволила волосам свободно рассыпаться по плечам. Ну всё, теперь уж точно можно ложиться спать.

Ворочалась на печи я долго. В ту ночь я никак не могла заснуть. Сердце испуганно трепетало в груди, а я всё отчётливее ощущала надвигающуюся беду. Но почему это чувствую только я? Почему больше никто не тревожится, не чувствует опасность? 

В доме я была совершенно одна. И, наверное, я впервые благодарила богов за то, что они опять заставили уехать моих маменьку и папеньку в город, оставив меня совершенно одну. 

Тревога всё не покидало моё сердце, не отпускала даже на минутку, однако мне всё же удалось уснуть. Правда, ужасно чутким сном, который тут же улетучивался прочь от малейшего скрипа или шороха.

А утром меня разбудили крики, доносившиеся откуда-то с улицы. Не знаю, как я поняла всё так быстро, но мне не потребовалось даже выглянуть в окно, чтобы понять - беда случилась. Но кто был её причиной? Разбойники? Захватчики? Или тот, о ком я боялась даже вспоминать?

На дрожащих ногах я спустилась с печи, быстро обулась и, даже не заплетая волос, выскочила на крыльцо, накинув на плечи лишь тонкий плащ, который спасал от мороза даже хуже, чем старый тулуп. Выскочила да так и обомлела, замерев с неприлично открытым ртом. Кругом царил хаос. И кругом были разбросаны тела, тела, тела... И всё они некогда живые, с гримасами боли и отчаяния на знакомых лицах.

От ужаса хотелось выть, кричать так, чтобы слышали даже боги, но я просто стояла на месте и не могла поверить собственным глазам. Как в самом страшном сне, я замечала на белом снегу всё больше ручьёв алой крови. А кругом разбросаны тела, тела, тела... И ни одного живого среди них нет. А единственной выжившей в нашей деревне оказалась я одна. 

Горло сбавило спазмом, когда в нос ударил знакомый с раннего детства металлический запах, а на глаза попался он. Ночной кошмар наивных детишек и, быть может, всего лишь выдумка, если бы я не видела его собственными глазами.

Он стоял среди крови и мёртвых тел. Невыносимо прекрасный, с завораживающей синью глаз, трепещущими на ветру короткими чёрными волосами и окровавленным мечом в сжатых пальцах. Вот только у него не было души, а в груди вместо сердца был самый настоящий лёд, я ясно это ощущала. Сама тьма уродливыми клочьями клубилась вокруг него, а лицо застыло в равнодушной ко всему остальному миру маске. 

На глаза непроизвольно навернулись слёзы от невыносимой боли, которую я ощутила, стоило нашим взглядам встретиться. А потому, когда он шагнул ко мне на встречу, я просто смиренно замерла, покорно склонив голову и молча ожидая смерти. 

Что остановило тебя тогда? Что заставило оставить обычную человеческую девчонку в живых? Что остановило твой меч и не позволило пролить мою кровь? Я не знаю, не могу этого знать.