Сердце пацана

Глава 1

Аида


Этот ранний вечер такой же, как и многие в моей жизни.

Я удобно устроилась в кресле, а обогреватель, стоявший подле него, спасал мои вечно замерзающие ноги, пока кружка чая грела ладони. За окном смеркалось, вопреки раннему времени. Зима пришла позже обычного, и поэтому я с замиранием сердца ожидала первого снега, что нынче белым одеялом укрыл все кругом. Метель нашептывала за окном мелодию, словно зазывая грядущий год, что был не за горами. Теперь же на дворе стоял декабрь.

— Ну что, Шарлотта? — с лаской погладив книжку, произнесла.

— Мистер Рочестер все такой же противный? — обратилась к писательнице, что подарила этому миру чудный роман «Джейн Эйр».

Я не помнила, где прошлый раз остановилась. Виной тому была сессия, экзамены и моя подработка в библиотеке, но сейчас у меня был лишний час времени, который я намеревалась посвятить трогательной Джейн и зловредному Рочестеру.

Открыв книгу, где прошлый раз оставила закладку в виде фантика от конфеты, принялась читать…

« - Вы ушиблись, сэр?

Кажется, он выругался, но я и сейчас в этом не уверена; во всяком случае, он пробормотал что-то и не сразу ответил.

— Не могу ли я вам чем-нибудь помочь? — снова спросила я.

— Отойдите куда-нибудь подальше, — ответил он наконец и приподнялся, сначала встав на колени, а затем во весь рост.»

Ох, и какой же он однако противный этот мистер Рочестер!

— Дунечка! Ты уже собираешься? — бабуля кричала из кухни, из которой исходили интригующие ароматы.

— Да, бабуль!

— Собирайся, а то опять опоздаешь!

Со скорбью отложив книгу, встала, потянулась, отпила чай и повернулась к окну.

У меня была удивительная способность всюду опаздывать. Это было моим проклятием и вселенским наказанием, но я абсолютно не умела следить за временем. Для меня словно не существовало границ во времени, что не раз выходило мне боком. Тайм-менеджмент, что был так нынче моден, обошел меня не то что стороной, а другой дорогой!

За окном уже включили фонари, которые падали светом на белый снег. С моего второго этажа мне было отлично видно лавочку под нашим подъездом, на которой частенько сидели сварливые старушенции, а еще мне было прекрасно видно мимо проходящих людей. Я стояла у окна неспроста. Зыркнув на часы, приложила руки к груди, где гулко билось сердце о ребра.

Еще минута! Еще чуть-чуть! Глупое сердце, остановись!

Он не подвел. Пунктуален, на зависть мне, будто имел власть над временем. Словно если куда-нибудь опаздывал мог отмотать его назад, на нужный ему час.

Его статная фигура зашла в мой двор. Парень привычно расправил широкие плечи, ноги стояли на ширине этих самых внушающих плеч, что говорило о его обладателе, как об уверенной в себе личности. Гордый подбородок и прищуренные серо-голубые колючие омуты, что на мир взирали с подозрением, вопреки обманчивой задорности. Лицо этого парня, от которого у меня пропадал дар речи, а мысли путались, смело можно было назвать красивым, но вот говор у этого юноши был еще тот! Палец в рот не клади — по локоть откусит!

Вредный Белов прям как мистер Рочестер! Подумалось мне, и печальный вздох вырвался из груди.

Однако, если мистер Рочестер слался образом угрюмого холодного чурбана, то мой Герман был противоположностью. В нем таилось многое, но он был отнюдь не хмурый. Где бы этот забияка не нарисовался, все ему были рады. Приветствовали оживленными криками и возгласами. Девчонки кокетливо и заискивающе улыбались, а парни с уважением пожимали руку.

Ох, эти мымры! Как же они томно из-под ресниц стреляли глазками! Как же соблазнительно откидывали волосы, обнажая шею! Каждое его появление будоражило меня еще со школы. Возможно, потому что Гера, Герыч или Белый, как его часто называли в своих «кругах», не мог пройти мимо моей скромной персоны и не брякнуть что-то эдакое из ряда вон выходящее.

— Эй, Дуська! — крикнет он и привычно дернет меня за косу. Меня никто не называл Дуська, за исключением, этого пройдохи! — Мышь! — вновь дернет, когда я и глазом не моргну на его своеобразное «приветствие». Он закатит глаза, беспардонно отодвинет стул моего соседа по парте и сядет, исподлобья на меня вытаращившись. 

— Скажи, а ты лифчик просто так носишь или там действительно что-то и есть? — и бесстыже уставится на мою грудь.

Тогда я бледнела и краснела. Щеки окатило стыдом, а глазки устремились в пол. Желание прикрыть грудь от обжигающего взгляда было глупым и несуразным. Лифчик скрывала хлопковая белая рубашка, а поверх нее свитер, что привезли мне родители из-за бугра, в качестве утешения их отсутствия в моей жизни.

— Я… — откашляюсь, нервно заправлю прядь за ухо и робко пискну, — не думаю, что этот вопрос уместен.

Тогда он привычно фыркнет, что-то невнятно пробубнит себе под нос, брови сурово сведет к переносице, а после Герман выплюнет:

— Мышь! Что у тебя может быть? Носки достань!

Его гогот до сих пор стоял в моих ушах. Это был седьмой класс. Седьмой. Мы были совсем детьми. Сейчас же мы на третьем курсе филологического факультета и мы вновь учились вместе.

Белов был моим адом и спасением. Этот балда вечно травил шутки про меня. Однако, не за это мое девичье сердце его выбрало, как предмет воздыхания. Гера был противным мальчишкой, шебутным и громким, но отчего-то меня защищал. Стоило только кому-нибудь вякнуть пакость в мою сторону, или, не приведи Господь, косо посмотреть, как бойкий и храбрый мальчишка тотчас же рвался в бой.

— Бобрич, ну че ты ломаешься, как целка? — однажды необдуманно ляпнул Колька Соколовский мой одноклассник и заклятый враг Белова.

Ребята невзлюбили друг друга с первого полувзгляда с первого полуслова. Надавали друг другу тумаков в свой самый первую учебную неделю. Что же нерадивые сорванцы не поделили по сей день оставалось загадкой. Они упрямо молчали, да только злобно зыркали на друг дружку в кабинете директора.

— Ты ж отличница! Ну дай списать, а?

Это был одиннадцатый класс. Который, к слову, я закончила с отличием, а Гера… Ну, а Белов... Слава богу, что вообще закончил!

— Сокол, щас ты целкой станешь, усек? Отвянь от Бобрихи! — гаркнул Белов, пихнув в бок Кольку, отчего тот надулся и покраснел.

— Слышь, Белый, вали! Я не с тобой разговариваю!

— Так покумекай со мной! — присел на мою парту Герман, за которой я сидела. — В чем проблема?

— Проблема в том, что ты, утырок, лезешь не в свое дело!

— Запомни, Сокол, не бывает не моего дела. Я, знаешь ли, парень любопытный. Мне все интересно.

В тот день драки было не миновать. Об этом происшествии судачили и разносили слухи еще неделю. Дошло до смешного. Я была беременна, а кто был папашей несуществующего дитя и знать не знала. Вот и сцепились парни!

Его появление пусть и не всегда было приятным, но оно было значимым для меня. Я часто украдкой смотрела на него. Видела, как скучно было этому непоседе на уроках, как он закатывал глаза и как с нетерпением ждал звонка.

— Марья Ивановна! — недовольно проскулит Гера. — Ну звонок уже был!

— Звонок, Белов, для учителя!

Учиться? Н-еет! Для Германа Белова это было слишком нудно и неинтересно. А вот что действительно его увлекало, так это хоккей. После уроков бежать-бежать галопом, дабы не опоздать. Едва ли забежать домой, чтобы кинуть портфель и взять форму, ведь директриса, крыса такая, опять его задержала и читала мораль! И на кой-черт ему эта учеба сдалась? Он ведь хоккеистом будет! И пусть не было у него папеньки-кошелька и мама заурядная швея, зато таланта и жажды борьбы в нем хватало с лихвой. Мне не часто доводилось бывать на играх, но эти воспоминания прочно осели в моей памяти. Быстрый, ловкий, гибкий и сильный. Белов не признавал поражения. Как однажды сам сболтнул: «Не бывает проигрышей. Бывают временные трудности».

Многое в моей жизни было связано с этим парнем. Но только один случай изменил все. Именно после него поняла, что Герман Белов прочно застрял в моей голове. Что детская влюбленность переросла во что-то большее и значимое. Что одно его присутствие было для меня мукой и радостью.

«Радость» моя сейчас нервно посматривала на часы на своей руке. Герман всегда носил часы, возможно, именно поэтому никогда не опаздывал?! Впрочем, почем мне знать. За всю жизнь я с ним говорила до смешного мало, учитывая, что в моей головушке он прописался. Ему кто-то позвонил. Достав телефон, он принял звонок и на пятках повернулся в мою сторону.

Батюшки! Это ж он меня сейчас заметит!



Отредактировано: 14.04.2019