Серебряное яблоко

Глава 4

  Джейн проснулась от внезапного душераздирающего петушиного вопля и тут же вскочила с кровати. Откуда в окрестностях ее дома мог взяться петух? Девушка осмотрела комнату. О, нет. Точно, она ведь не дома. Джейн сейчас в Айронвуде. В этом неведомом мире.  А все было так похоже на сон. Это пробуждение напомнило ей поездки в летний лагерь. Она не любила отдых отдельно от родителей, и подобные кемпинги ей всегда не нравились. Каждое утро Джейн просыпалась с мыслью, что сейчас мама зайдет разбудить ее, но на пороге комнаты снова стояла вожатая. То утреннее чувство было паскудным. И вот оно посетило ее снова.
   На столике уныло стояла пустая тарелка со вчерашнего ужина. Устало поднявшись с кровати, девушка открыла свой шкаф. Да, она должна была бы дождаться Сару с Мелисой, но ведь она всегда одевалась сама и эти привычки здешних дам, наряжаться с помощью служанок, далеки от нее. Выбрав из дюжины платьев нежно-голубое (этот цвет ей так идет) с тонким кружевом поверх ткани, она начала спешно натягивать туфли. Ей не терпелось поскорее попасть на улицу, к природе, увидеть хоть что-нибудь прекрасное, что успокоит ее сердце хоть ненадолго. К счастью, местные туфли оказались плоскими, такими же красивыми и шикарными как платья, но без привычных высоких каблуков. Эти туфли напомнили Джейн тапочки старика Хаттабыча или каких-нибудь джинов. Натянув голубые тапочки под цвет платья, и небрежно расчесавшись, она уже собралась дернуть ручку двери, как та внезапно открылась. На пороге стояли ее служанки.
 — Леди Джейн, доброе утро, вы уже сами оделись? — Сара держала в руках коробку с металлической трубкой, а Мелиса что-то похожее  на косметичку.
   — Доброе утро, мне не терпится выйти на свежий воздух, поэтому я уже собрана, и мы можем выходить.
  — Простите, но вначале вам нужно позавтракать с другими дамами и мы хоть немного должны помочь вам с утренним туалетом. 
  Джейн поняла, что спорить бесполезно, пускай уже делают, что хотят. Все равно во время этих сборов можно будет поболтать и отвлечься. Мелиса достала из своей косметички несколько палочек по типу женских карандашей для глаз, и немного ими поорудовав сообщила, что макияж окончен. Трубка, лежавшая у Сары в коробке, оказалась чем-то вроде плойки, которая крутит волосы. Странно, она не имела ни провода, ни других элементов подачи энергии, ни, хотя бы, раскаленных углей, над которыми ее можно было бы нагреть. Просто горячая трубка. Девочки только слегка подкрутили ею концы волос Джейн и спрятали свой неизвестный аппарат назад. И никакого помета крокодила или хотя бы свекольного сока на щеки. Ничего. Джейн безумно порадовалась такой естественности в наведении красоты. К счастью, она была обладательницей послушных волос и беспроблемной кожи, а вот ее подруга Анна не выжила бы без тонального крема и Айронвуд ей бы на корню не понравился. Вспомнив о подруге, Джейн опять стало грустно. Она должна была бы злиться на Анну, ведь та чуть ее не убила. Но она не могла злиться. Они обе вели себя вчера неадекватно, и Джейн не знала, имеет ли моральное право винить подругу в случившемся. 
 Пока девочки ее украшали, она пыталась задавать вопросы, но они лишь отмахивались, мол, дамы сами ей на все ответят. Закончив все приготовления, Мелиса ненадолго вышла и вернулась с золотой короной в руках.
— Что это? — спросила Джейн.
— Это золотой венок, если вы пожелаете посетить наш храм, вы обязательно должны надеть его. Ни в коем случае не заходите в храм без него.
   Джейн послушно кивнула и машинально примерила венок на голову. Посмотрела на себя в зеркало и тут же постаралась зафиксировать в своей голове эту информацию. Венок. Не заходить в храм без него. Ведь она легко может об этом забыть и ей вовсе не хочется узнать, как наказывают за нарушение этого правила.
  Наконец они вышли к завтраку. Сара провела ее в большой просторный зал, все его окна сияли витражными картинами. Свет в зале казался разноцветным и рассыпался на миллионы лучиков разной длины. Как красиво... Хорошо, что она успела найти что-то прекрасное так быстро.
   В центре зала стоял стол, густо заставленный блюдами с едой. За столом уже сидело с дюжину дам. При появлении Джейн все перестали говорить и молча не сводили глаз с таинственной девушки. 
  — Добрый день, я прибыла к вам из другого мира, но я никого не трону и ничего не разрушу. Я имею только благие намерения, — перед сном она тщательно продумала,  что скажет утром дамам, — я пришла позавтракать, всем приятного аппетита! 
   Её голос был бодрым и веселым. В конце фразы она искренне улыбнулась, ведь ей так хотелось понравиться местным дамам.
   Тем не менее, женщины так и сидели, словно вкопанные, и ей пришлось садиться за стол в полнейшей тишине. Все начали есть, но с Джейн никто так и не заговорил. Впрочем, как и друг с другом. Жаль, что она не смогла выяснить у дам никакой информации об Айронвуде. Когда завтрак был окончен, и все начали расходиться, её окликнула одна высокая черноволосая девушка: 
  — Леди Джейн, вы можете посещать наши вечерние вышивания, которые проходят на пятом этаже. Туда ходят все благородные дамы каждый день. 
    Сказав это, она тут же поспешила удалиться, не дожидаясь никакого ответа. 
   Джейн была рада, что с ней заговорили, но ледяной тон девушки не был похож на желание подружиться. Скорее ей было поручена роль приобщения Джейн к светской жизни. Интересное словосочетание она сказала – "благородные дамы". Да, конечно Джейн понимала, что под этим подразумевается, и в ее мире в прошлые века так говорили. Дамы со знатным происхождением, из богатых фамильных родов, имеющие земли, поместья и манеры. Но, когда живешь в современном мире, смешно слышать, что благородной себя может назвать дама всего лишь имеющая деньги и имя. И сколько в ней настоящего благородства?
   В мгновение ока Джейн осталась в зале одна. Наконец-то она сможет выйти на улицу. Пока она искала выход из здания, ей повсюду попадались те странные кабинки с окнами в рамах. Надо будет обязательно спросить для чего они. 
     Оказавшись на крыльце дворца, она сразу приметила дерево, возле которого  вчера спасалась от шума сирены. Она подошла к нему поближе. Его листья были вытянутой формы, совсем не похожие на листья наших яблонь. Но плоды определенно были яблоками,  и в отличие от наших яблок, серыми и огромными и почему-то их было на дереве всего два. Выглядела яблоня очень красиво и будто бы слегка искрилась, словно притрушенная небольшим слоем снега, сверкающим на солнце. Девушка осмотрелась по сторонам. За яблоней располагался небольшой парк. Тонкие песчаные дорожки расходились в разные стороны к маленьким беседкам,  густо заплетенным растениями. В каждой из этих беседок были маленькие озерца, на которые Джейн обратила внимание еще вчера. Кое-где стояли белоснежные лавочки, переплетённые множеством узоров. В центре парка распологалось большое озеро, окруженное кустами желтых роз. За парком начинались дома деревенских жителей. Вчера, в спешке проходя мимо домиков, она практически не успела их рассмотреть. Все они были разноцветными, словно кукольными, со сказочным ставнями и цветочными занавесками на окнах. На двери каждого дома красовалась дощечка с изображением какого-либо животного. Как же здесь красиво! Неудивительно, что она  спутала это место с раем. Вдали она увидела конюшню, рядом с ней кузницу. Где-то на краю деревни виднелось открытое помещение со сложенными друг на друга бревнами. 
   Когда Джейн обходила все дома и с интересом их рассматривала, ей встречались люди, которые смотрели на нее удивленными глазами и легонько кланялись, когда она проходила мимо, некоторые даже здоровались вслух. Девушка вежливо всем отвечала тем же: кому поклоном, кому приветствием. Обойдя все дома и мастерские, она решила посмотреть, что находиться за дворцом. По пути она успела обратить внимание, что ни в одном из виденных ею домов не было никакой живности: коров, кур, свиней. Даже собака или кот ей нигде не встретились. Единственным признаком хоть какого-то животного было ржание лошадей из конюшни. Даже, как выяснилось, утренний петух, разбудивший Джейн, оказался местным певцом, который таким образом будит всю деревню вместо будильника.  Она узнала это, проходя к дворцу через парк. Мужчина с косматой бородой, которому с виду было лет под сорок, стоял со своим приятелем возле дерева вишни, сделанного из разноцветных камней, и рассказывал, как он придумал новый петушиный распев в несколько других тонах, и что одна дама сказала ему, будто под него ей было гораздо легче встать с постели. Джейн недоумевала, как петушиный крик может быть разнообразным и тем более – способствовать более приятному пробуждению. Сегодняшние вопли, которые ей довелось услышать с утра, были поистине ужасны. Певец болтал без умолку, но увидев Джейн, был одним из тех, кто молча ей поклонился, с перепуганными глазами.
  — Вы очень хорошо сегодня пели, я подумала это настоящий петух, — Джейн рассчитывая на его болтливость, решила отвесить ему комплимент. 
   Певец в ответ, лишь молча поклипал глазами. Видимо, с ней вообще никто не хотел говорить. Хорошо, хоть ее служанки более общительные,  нежели все остальные.
   Джейн дошла до дворца и обошла его с другой стороны. Позади здания простиралось большое количество складов, множество людей копошилось вокруг них. Они грузили в телеги продукты и отвозили их за пределы деревни с помощью, все-таки существующих  лошадей. Кроме складских помещений, больше здесь ничего не было.  Джейн уже собиралась идти назад в парк рассмотреть поближе все скульптуры, но обратила внимание на один единственный дом стоящий вдалеке. Дом был абсолютно блеклого серого цвета, разяще выделяющийся среди общей яркой картины, и находился в  самом конце Великих Садов, за складами и единственный имел высокий забор вокруг. По нижнему краю забора Джейн на мгновение заметила промелькнувшие козлиные копыта. Она подумала,  что, наверное, именно там выращивают животных. Хотя не видно чтобы там была хоть какая-то территория, только дом имеющий максимум небольшой дворик да тропинку вокруг. Но что тогда там может делать один козлик?
 — Леди Джейн!
  Полностью погрузившаяся в свои мысли, она вздрогнула от испуга и резко развернулась. Она не слышала, что кто-то подошел к ней так близко. 
  — Эпс Фендерсон, доброе утро, — Джейн вздохнула с облегчением, — я просто гуляю,  — непонятно зачем она решила объяснить, что она здесь делает. Возможно, сюда вообще не разрешено ходить.
 — Пока наш король не отправил вас домой, вы наш полноправный житель и на сегодня у вас есть задание. 
 — Пока король не отправил меня домой? А он может? Он может отправить меня назад? — Джейн казалось, что она сможет сейчас взлететь от счастья. Неужели это окажется правдой? Не успела она еще по-настоящему впасть в отчаяние, как решение ее проблемы уже нашлось. 
  — Наш король может всё, леди Джейн, советую вам больше не сомневаться в его способностях, по крайней мере, вслух, — сегодня Эпс был гораздо более уверенным и даже надменным, особенно, когда упоминал короля. 
 — Я очень счастлива это слышать. Конечно, я никогда не буду сомневаться.   Ваш правитель бесспорно могуществен. Я буду рада выполнить любое ваше поручение, — Джейн хотелось танцевать и кружиться от радости. 
  — Витражи для окон очень хрупкая вещь, так что их забирают из мастерской только вельможи, сегодня именно вы можете сходить за ними. Там и пообедаете. А после полудня принесете их в замок. Не волнуйтесь, они не тяжелые, всего пару элементов для поврежденного витража во дворце и небольшой новый участок окна. 
  Джейн безумно понравилась эта идея – прекрасное занятие на день.  И самое главное – она вернется домой.  Вот так просто! Все-таки их король не фермер и не шахтер, а оказывается – настоящий волшебник!
   Джейн попрощалась с Эпсом и в приподнятом настроении пошла по тропинке к домику витражника. Это был единственный дом с желтой крышей, как и описывал ей Фендерсон. Она легко его нашла, ведь только утром устраивала тут обход. Забор вокруг дома и прилежащей к нему территории отсутствовал,  как и у всех остальных зданий,  но перед лужайкой весел большой медный колокольчик. Джейн дернула за его шнурок, и в воздухе мягкой трелью прокатился приятный мелодичный звук. Девушка с волнением ждала появления хозяев.
 Через пару минут в дверях дома появилась круглолицая женщина приятной наружности лет пятидесяти. Она была одета в простую одежду, как и все жители за пределами дворца. Когда она подошла поближе к Джейн, та узнала в женщине одну из домоправительниц дворца, носившую в его стенах чепчик для волос.
 Женщина взволновано затараторила:
  — Доброе утро, мы вас как раз ждали. Вчера у меня не было возможности познакомиться с вами поближе. Меня зовут Вайолет. Мои домашние пребывают в нетерпении с самого утра, от того, что к нам придет таинственная девушка из другого мира. Весь поселок только о вас вчера и говорил, и мои мужчины тому не исключение, — женщина старалась улыбаться, но больше она была похожа на человека, которого заставили что-то делать. Вчера она показалась Джейн более искренней. 
  —   Вы ведь не боитесь меня? — решила спросить девушка. 
  — Нет, конечно, нет, — что-то в этом её ответе показалось Джейн странным. Не то, чтобы ее все должны бояться, просто, несмотря на внешнюю приветливость этой женщины, оставалось легкое чувство того, что Вайолет пребывает в сильном напряжении, хотя, возможно, Джейн здесь вовсе и не причем. — Пройдемте в дом, мы сейчас накрываем стол к обеду, вы же как раз пропустите трапезу во дворце. Познакомитесь заодно и с моей семьей.  
  Они прошли по небольшой лужайке к самому дому, и зашли внутрь. Дом был достаточно просторным и уютным. Его можно было назвать жилищем с достатком. Несмотря на то, что семья домоправительницы считалась в Айронвуде простой, повсюду стояла красивая мебель и различная бытовая утварь. У дальней стены Джейн сразу заметила те странные кабины,  виденные ею во дворце. Их было три. 
  У окна стояли двое мужчин: один высокий с широкими плечами и едва заметными прядями седины в волосах,  другой – молодой парень лет двадцати пяти с виду, с мелкими курчавыми волосами.  
   Вайолет подскочила к мужчинам: 
— Познакомьтесь, это мой муж Жозеф и мой сын Рональд, — она запнулась, — то есть мой младший сын Рональд, старший Феликс сейчас в мастерской заканчивает витраж, — внезапно она начала бормотать себе под нос что-то на подобии молитвы. Джейн смогла разобрать только слова "матерь природа " и "теченье рек, душ и чего-то там еще".
  Жозеф и Рональд сказали девушке слова приветствия и поцеловали ее руку. 
  — Мне очень приятно с вами познакомиться. Меня зовут Джейн. Я могу вас называть по именам или это будет неуважительно? 
 Женщина прервала свою молитву:
  — Конечно, вы нас и на Вы не должны называть, вы же благородная дама, а мы всего лишь простые люди.    
   — Нет, пожалуй, я буду называть вас на Вы, у нас так принято. Мы называем всех старших людей и всех незнакомых на Вы, это дань уважения. А вот вы должны называть меня на "Ты".  В моем мире такие правила. 
    Все выглядели смущенными, но быстро согласились. Жозеф с Роном наперебой бросились расспрашивать Джейн об особенностях ее мира. Она не придумала ничего лучше как рассказать о технике, ведь ее-то в Айронвуде точно не было. Все были чрезвычайно поражены, и как показалось Джейн, так и не поняли, как это все работает. Видимо, для них она выглядела словно Алиса с мелофоном. Джейн очень понравились эти люди. В каждом их слове присутствовали искренность и добро.
  Вайолет предложила Джейн отправиться на кухню, и, взяв из рук женщины тарелки, девушка начала расставлять их на столе. Вайолет явно была удивлена ее помощью и, расположившись к ней, даже рассказала пару детских историй о своем младшем сыне. Вдруг посреди рассказа она на мгновение запнулась:
  — Ох,  что-то сегодня картофель никак не хочет пропекаться,  может, вы пока сходите в мастерскую за домом? Как раз заберете витраж и позовете к обеду Феликса, а как вернетесь, все уже будет готово, — она говорила, словно подбирая каждое слово. 
 — Феликс? — Джейн не поняла, о ком идет речь. — Ах,  да простите, это ваш старший сын, конечно, я схожу, — и, улыбнувшись хозяевам, девушка вышла из дома. 
   В доме витражника царила такая теплая атмосфера, что девушка совсем развеселилась. Джейн никогда не была  в витражной мастерской и понятия не имела, как же делают произведения стекольного искусства. Она была рада, что ей дали такое задание. Витражи в этой неведомой стране невероятно чудесны и красивы. Подобное занятие – прекрасный повод не думать ни о плохом. Подойдя к мастерской, она увидела молодого мужчину, стоящего у двери. При виде него Джейн чуть не ахнула. У него были яркие синие глаза, не такие яркие, как фонари, а такие, в которых было одновременно и море, и в штиль, и в шторм,  небо и ночное и при свете дня, и поле васильков, и все оттенки синего и голубого из палитры художника. Казалось, такое сочетание цветов в радужке глаза даже невозможно. Из-за этого необычного слияния оттенков казалось,  он смотрит куда-то внутрь тебя. Его лицо не было красивым в привычном представлении, но такое же притягательное, как и его глаза. Как Джейн успела заметить, в основном люди, встречаемые ею в Айронвуде, были темноволосыми и смуглыми, но у этого парня были белые-белые волосы.  Кроме этих и так запоминающихся черт, Джейн бросились в глаза массивные золотые браслеты, которые выглядывали из-под рукавов рабочей рубахи. Учитывая всю простоту обстановки, он выглядел, мягко говоря, неуместно. Джейн первый раз довелось видеть человека в потертой льняной рубашке, старых массивных ботинках и при этом с таким невообразимым чувством собственного достоинства. Он был определенно одним из тех, кого Джейн считала красивыми, вот с тем редким энергетическим посылом. В глазах этого парня читалось необъяснимое величие, как будто он был одним из богов Олимпа и в его руках был весь мир. 
  Джейн подошла к парню, но не смогла произнести ни слова. Парень внезапно заговорил, от чего Джейн аж подскочила - он выглядел так нереалистично, что даже человеческая речь ему будто и не подходила. 
— Здравствуйте, меня зовут Феликс, я старший сын Жозефа и Вайолет, — его голос был ледяным, надменным и абсолютно равнодушным, как будто общение с ней было для него скучнейшей рутиной. Странно, Джейн казалось, что простые парни из придворцовой деревни наверняка должны быть не прочь поглазеть на "благородных дам", а то, возможно, и пофлиртовать с ними. В случае же с Джейн, она вообще стала местной диковинкой, на которую по дороге сюда все только и делали что таращились. А этот парень казалось, был абсолютно не заинтересован в общении с ней.
— Здравствуйте, меня зовут Джейн, ваша мама сказала забрать у вас витражи и позвать вас на обед. 
— Мне нужно еще какое-то время, что бы закончить витраж. Если вы не против, можете подождать  прямо в мастерской, — и он повёл ее по узкому коридору вглубь помещения. 
 Проход был заставлен прислонёнными к стенам готовыми витражами, переложенными картоном, листами стекла и деревянными щитами. Парень зашел в одну из комнат и пригласил Джейн пройти за ним. Девушка оказалась в помещении средних размеров, в котором находились два больших стола. На одном из них лежал собранный витраж. По стенам мастерской громоздились стеллажи с разноцветными листами стекла. Под подошвами ее туфель при каждом шаге скрипели и похрустывали мелкие осколки.
   Пока она осматривала небольшую комнату и с восхищением разглядывала разноцветные кусочки под ногами, Феликс вернулся к работе – с каким-то предметом в руках склонился над столом, на котором лежала почти готовая работа. Прибор выполнял функцию паяльника, но как он работает без электричества для Джейн оставалось загадкой. 
Атмосфера рядом с сыном витражника была, мягко говоря, напряжённой.
 —  Так интересно, — начала она беззаботным тоном, — я никогда не видела, как создается витраж. Кто в вашей семье художник, а кто мастер?
    — Мой отец художник, а младший брат мастер, — на этих словах он пренебрежительно поднял брови, будто только что рассказывал, что его родные работают навозными жуками.
  — А что тогда делаете вы?  
  — Я сам создаю витраж полностью:  рисую и воспроизвожу свой рисунок в стекле.
   — Вам нравится эта работа? — Джейн хотелось хоть как-то поддержать разговор, ведь собеседник попался настолько прохладный, что появившееся после знакомства с его семьей чудесное настроение начало улетучиваться. 
  — Нравится. 
  Вот так чудесный ответ. Добавить нечего. Пока парень был занят работой, Джейн убедила себя, что он так отвечал просто потому, что был занят или тоже на самом деле ее побаивается. 
  — Все готово, — он протянул ей небольшой витраж, и коробочку с несколькими элементами для старых картин. На новом витраже была изображена та странная белая яблоня.
  — О, я даже знаю, что это. Это ваша снежная яблоня, которая растет перед дворцом!
  — Снежная? Её называют серебряная яблоня. И что значит снежная?
  — От слова снег, конечно,  — Джейн видела на его лице полное непонимание того, о чем идет речь. — Вы не знаете, что такое снег?
 — Нет, не знаю, — его лицо было таким отрешенным и холодным, что  Джейн казалось странным, что именно такой человек не знает о снеге, от его холода снег должен сыпаться из него самого.
 — В Айронвуде нет зимы?
 — Я бы ответил вам, если бы понимал, о чем вы говорите.
 Джейн на мгновение растерялась, не зная как нужно рассказывать об элементарных вещах известных всем с детства:
 — Зимой становится очень холодно и с неба падают снежинки, очень красивые и холодные, — она улыбнулась при этих словах,  вспоминая зимние дни, проведенные с семьей, — когда их упадет очень много вместе они и образуют снег – белый толстый слой, который покрывает землю, дома и деревья. И все вокруг становиться белым, и когда светит солнце, снег сверкает, как ваша яблоня. 
— И откуда именно, с неба падают эти снежинки? — то ли по интонации парня, то ли по общей атмосфере чувствовалось, что сыну Жозефа необычайно скучен этот разговор. И не ясно было, зачем он вообще тогда задал вопрос.
— С облаков, но точную схему я вам не расскажу, в школе я не сильно увлекалась изучением природы. Грубо говоря, это холодная вода, упавшая с облаков. И когда станет тепло, снег растает и станет потоками воды. 
   Он ничего не ответил, и все так же не отрывал взгляда от витражей. Феликс, наверное, самый необщительный человек которого можно только найти, причем среди двух миров одновременно. Но у Джейн здесь так мало знакомых, с кем бы она могла поговорить, рассказать о доме, что она рада, что ее хотя бы кто-то слушает, поэтому она решила продолжать:
 — Так вот, зима – это такое время года, когда на улице становится холодно, идет снег, в воздухе витает новогоднее настроение... У вас отмечают начало нового года? 
 Он не ответил. Просто молча начал убирать со стола инструменты. Джейн  наоборот – необъяснимо расслабилась, ей стало все равно, что он не отвечает, а может и не слушает, ее это никогда не останавливало, если уж захотелось о чем-то рассказать. Тем более она так рада, что король отправит ее домой и все это скоро забудется. И ей так хотелось поведать о чем-то веселом, волшебном, и никакое угрюмое лицо не испортит этого вдруг нахлынувшего, чудесного настроения.
  Она весело затараторила:
  — Так вот, мы отмечаем начало нового года зимой, дети катаются по снегу на санках, домой каждый приносит елку и украшает ее разноцветными специальными игрушками. Хотя в принципе на нее можно повесить что угодно: конфеты, фрукты, забавные письма или что-то, что всех удивит или рассмешит. В основном, елочные игрушки делают из стекла, так что вам бы они, наверное, понравились. Они похожи на витражи, только круглые или в форме зверушек. По улицам развешаны разноцветные фонарики, все покупают друг другу подарки, везде играет музыка. Все желают своим близким всего самого наилучшего в жизни, загадывают желания, чтобы быть в новом году здоровым, счастливым, встретить свою любовь...
  — Так вы приехали из детской сказочки? — он так неожиданно прервал ее, что Джейн даже вздрогнула в испуге. Она вообще была уверена, что он ее не слушает. Вопрос, к сожалению, звучал с издевкой. 
   — Нет, не из сказочки. Я уверена – у вас здесь тоже проводят праздники, может просто другого рода. И в нашем мире у всех тоже есть работа и свои проблемы, просто иногда мы стараемся создать праздник, чтобы на несколько дней вернутся в детство и поверить в чудо. 
  — В детство? — в голосе Феликса звучало раздражение, — А зачем возвращаться в детство, там так хорошо? 
  По его лицу пробежало, что-то наподобие ухмылочки, хотя Джейн уже начинала думать, что он вообще не умеет улыбаться. Хотя, по сути, это и не было улыбкой, а всего лишь скользкая змея, пронесшаяся по лицу и улегшаяся на нем в виде губ. 
  — В детстве родители молоды и здоровы, бабушки и дедушки живы, и в детстве ты думаешь, что так будет всегда... хотя бы поэтому о нем хорошо вспоминать.
  — Живы, здоровы, молоды... Вы думаете у всех, детство вот такое как вы описали? 
  Джейн показалось, что она сказала что-то не то. Но что? Ведь у этого парня на первый взгляд такая душевная семья. Или это только на первый взгляд? 
  — Не у всех, к сожалению, но у вас оно было таким, ведь так? Вайолет и Жозеф показались мне светлыми и добрыми людьми, странно, что вы не вспоминаете о детстве с теплотой, хотя, конечно, я не могу говорить с уверенностью,  ведь знаю вашу семью каких-то двадцать минут.
  Он прервал ее:
   — Хотите послушать о моем детстве? Леди Джейн, в детстве мне рассказывали истории о наивном и необъяснимо добреньком гномике Шилли. Он постоянно веселился и помогал всем, даже тем, кто делал ему пакости, просто потому, что вот такой он добряк. Кстати – это невероятно, но, кажется, он даже украшал елку стеклянными игрушками, как вы только что рассказывали.  Шилли рассматривал листики на деревьях, пел песенки и думал, что все его любят и все ему рады, а я все время слушал эти истории и думал, какой же он глупый...
 Истории о гноме... Джейн вспомнила слова Анны о сказках, которые любит... любила миссис Кларк. Это просто совпадение. Такое нелепое совпадение, которое вызвало в Джейн бурю печальных мыслей и эмоций.  Джейн замерла в ожидании окончания этой истории, все-таки это первая продолжительная речь Феликса за весь разговор. Наверное, он хочет сказать что-то важное.
— Так вот Джейн вы и есть гномик Шилли. 
   И шумно собрав осколки стекла в мешок, он направился к выходу из мастерской. 
Она прокричала ему вслед:
— А одна женщина в моем мире любит сказки о добром гноме и не считает его глупым, — она сама не знала, почему вдруг сказала это.
 Он обернулся.
  — Но её ведь больше нет. 
   Его взгляд был таким сильным и пронзительным, что её пробила дрожь, а смысл его слов выбил землю у нее из-под ног.
 — Здесь нет, — сказала она дрожащим голосом,  — это же другой мир, а в моем – есть. 
  Он не мог знать. Джейн в Айронвуде всего день и никто не знает о смерти миссис Кларк. Ей стало так страшно. Она убеждала себя, что сейчас он согласится с ней. Конечно же, он имел в виду этот мир, а там она, несомненно, есть. Там она есть...
  Он заговорил протяжно с выражением грандиозного величия:
 — Ее нигде нет.
 Джейн, едва поборов образовавшийся в горле ком, смогла лишь спросить:
  — Почему нигде? 
  — Потому что добрый гномик Шилли не успел ее спасти, — на этих словах он показал указательным пальцем прямо на Джейн. Его глаза сверкнули, синим огнем и, развернувшись, сын витражника вышел, гремя стеклами, словно фанфарами среди тишины наступившей вокруг девушки.