Серость

Серость

«И все же, какой умник придумал делать такие высокие ступеньки в автобусах? – этот вопрос Сергей Константинович задавал себе уже не раз, с трудом поднимаясь в утробу городского транспорта. Сегодня эта проблема терзала его сильнее обычного - на улице свирепствовала зима, и подъем превращался в тяжелое препятствие, покрытое скользкой кашей из грязи и снега. С трудом забравшись внутрь, он протолкался к турникету и приложил проездной. Автобус был набит людьми под завязку, так, что стоящим в проходе можно было даже не держаться за поручни. Обычная картина для раннего утра буднего дня. Ветеран протиснулся ближе к середине автобуса и встал рядом с сидением, на котором вальяжно развалилась пара молодых людей. Один из подростков заметил подошедшего пожилого человека и толкнул приятеля в бок.

- Да расслабься, постоит. – Ответил второй, не отрывая глаз от экрана мобильника.

Первый парень бросил короткий стыдливый взгляд на старика, но тут же опустил глаза в пол. Сергей Константинович и не думал, что ему уступят место, слишком редко это случалось, и чаще это делали женщины и молодые девушки. В таких случаях он усаживал их обратно и уходил в другой конец автобуса, чтобы не смущать. Он еще вполне способен простоять лишнее двадцать минут, несмотря на свой возраст. Так же он поступил и сейчас, протолкался к задней двери, оперся морщинистой щекой на вертикальный поручень и начал разглядывать фасады мелькавших за стеклом домов.

Серость. Первая ассоциация, которая приходила на ум при взгляде на окружающий мир, несмотря на то, что снег лежал уже почти два месяца. Серость была везде: в витринах магазинов, в грязной каше под ногами, в беспросветном небе и самое главное в сердцах людей. Даже в сердце самого Сергея Константиновича она поселилась уже давно. Первые серые пятна зародились в его душе, когда родной сын просто перестал с ним общаться. Причем просто так, без видимой на то причины. С каждым годом он становился все дальше и дальше, пока однажды не бросил в трубку: «у меня своя жизнь, у вас своя и мне не нужны ваши советы и переживания!» И в чем-то он был прав, жизнь у него своя. Набирающий обороты бизнес по торговле электроникой, заграничные поездки, молодая жена. Да, родили сына они очень поздно, Сергею Константиновичу уже было под пятьдесят, а Вере Алексеевне за сорок. Он был у них один, больше бы просто не потянули. Да, у него не было сказочного детства, но Сергей Константинович всегда старался дать все, что мог, хотя зарплата токаря не многое позволяла. Слишком велика была разница в менталитете поколений, слишком разное восприятие мира и ценности, и как он не старался быть сыну другом, он всегда оставался поучающим стариком. Даже в школьные годы сын стеснялся звать родителей в школу, потому что все считали, что это его бабушка с дедушкой. И взрослея они все больше теряли и без того тонкую связь, пока в один момент Сергей Константинович, не понял, что он для сына теперь обуза. Даже ранения на войне не приносили столько боли, как слова собственного сына: «Пап, у меня нет времени на тебя, позаботься о себе как-то сам». Окончательно серость завладела мыслями пенсионера, когда от него ушла его любимая и верная жена, не смогла справиться с раком желудка. Он похоронил ее восемь лет назад. И каждый день после того хмурого осеннего дня был лишь очередным отрезком времени, который отделял их от воссоединения. Во всяком случае, в это хотелось верить, даже несмотря на то, что в самого Бога, он не сильно верил.

- Городская поликлиника номер двадцать семь! – Громко объявил бодрый женский голос из динамика.

Тяжело вздохнув, пенсионер, опираясь на трость, спустился по скользким ступеням на асфальт и шагнул в сторону тротуара. Резкий толчок в плечо заставил его, согнувшись, просеменить вперед. Подросток, чуть не сбивший старика, тут же бросился убегать, даже не заметив произошедшего. Следом за ним из дверей вылетел второй и опять чуть не налетел на Сергея Константиновича.

- Дедуля осторожнее! – Бросил он, уворачиваясь от столкновения. – Эй, придурок, стой! Все равно в одну аудиторию идем! – И спина второго подростка скрылась за тем же углом, за который свернул первый.

Ветеран проводил парня взглядом и хмыкнул себе под нос. « Молодые, энергия через край! Пусть носятся, кричат, радуются жизни. Пусть. Лучше смотреть, когда они так бесятся, чем, когда в окопах с трехлинейкой и седыми висками. Седыми висками в восемнадцать лет.»

Привычный маршрут от остановки до больницы, с заходом в продуктовый. За эти месяцы он изучил его досконально, и, наверное, смог бы пройти тут и с закрытыми глазами. Массивная дверь магазина неприятно скрипнула, и запах выхлопных газов сменился на букет из ароматов свежего хлеба и цитрусовых. У кассы уже стояла небольшая очередь: молодая девушка с пятилетним ребенком и две женщины среднего возраста. Сергей Константинович окинул людей взглядом и встретился с одной из покупательниц глазами.

- Вперед без очереди не пустим, и не просите! – Прижимаясь плотнее к впередистоящей, процедила сквозь зубы одна из женщин. Её лицо отражало полную самоотверженность, словно она закрывала грудью амбразуру.

- Да я не спешу! – Почти себе под нос сказал Сергей Константинович и скромно встал в конце очереди.

- Знаю, как вы не спешите! – расслышав слова старика, начала заводиться скандалистка. – Вы все с виду такие тихони, а только дай волю, тут же везде вперед лезете и житья не даете. Только и знаете, как своими удостоверениями инвалидов и ветеранов сверкать! Понапокупали и гордитесь теперь. А нам житья нет! Пашем с утра до ночи, налоги платим, а вы с них кормитесь! Отжили свое уже! Дайте и нам пожить!

- Женщина успокойтесь! Ваша очередь уже! – Продавщица, наклонившись через прилавок, чуть прикрикнула на покупательницу.

Не поверив, что ее очередь уже подошла, скандалистка раскрыла рот для очередной гневной тирады, но, под косыми взглядами других покупателей, осеклась и молча пошла к кассе. Сергей Константинович лишь глубоко вздохнул и стал дожидаться своей очереди. Уже не впервые ему приходиться стыдиться своей старости. Уже не впервые он сталкивается с озлобленными на весь мир людьми, кто срывается на всех, чья доля им кажется легче. Серость. Опять все та же серость. Она находит разные лазейки в души людей: несбывшиеся мечты и ожидания, бедность, зависть. Собирается годами, гнездиться в самом сердце, накапливая свои мрачные массы. И когда пределы человечности уже не могут выдержать ее гнета, то серость вырывается наружу, разливаясь по миру злостью, оскорблениями и скандалами. Ничего с ней не сделаешь, как и с людьми, кто уже всецело принадлежит ей. А, ведь прошло всего несколько десятков лет, всего ничего, по сравнению с многолетней историей, а все так резко изменилось. Да все говорят, что раньше и трава была зеленее, и деревья выше. Но вот этой беспросветной серости Сергей Константинович точно не помнил в своей молодости. А времена тогда были нечета нынешним, война – самое страшное, что может выпасть на жизнь человека. И даже хороня друзей десятками, умирая от голода и непосильного труда, люди все равно улыбались, пели и верили. Самое главное верили. В светлое будущее, в возвращение домой, в Победу, во что угодно, каждый по-разному, но верили. Были, конечно, и те, кто сдавался, но их было намного меньше. Намного меньше, чем сейчас, в мирное, казалось бы, время. Может, конечно, это сказывалась именно война, которая объединяла людей перед лицом общего врага, но ведь и после, когда поднимали страну из руин, тоже жизнь была другой, а за последние десять лет изменилась.