Серый ангел

Глава первая

                            Не забирало. Это уже была четвертая рюмка водки, а сознание Бориса, измученное бездельем и скукой никак не хотело предаваться алкогольному забвению. В последнее время чтобы дойти до состояния легкой беззаботности ему стало требоваться куда больше выпивки. Стояла умопомрачительная жара, хотя на дворе был только апрель.  Борис сидел в конце длинной стойки бара и, изнывая от духоты, наблюдал за пьяным разгулом разношерстных посетителей. Два кондиционера безуспешно пытались справиться с потоками горячего воздуха, врывавшимися с улицы. Это было не самое шикарное заведение в Орбинске, но именно этот бар пользовался наибольшей популярностью у приезжих. Местные жители сюда практически не заглядывали, обходясь домашним вином из своих погребков. Над входом висел пиратский флаг с черепом и костями, а интерьер его напоминал трюм старинного фрегата. Назывался бар соответственно - “Веселый Роджер".

     И какого черта, я сюда притащился, думал Борис с досадой, ностальгия и сплин давно не в моде. Хотелось деревенских пасторалей – на тебе, получите. В итоге неделя коту под хвост. Впрочем, чего ныть, когда сам виноват.

     Три недели назад Борис Ласаль, известный в определенных кругах журналист, тридцати шести лет отроду, был удостоен ежегодной премии ООН, учрежденной для журналистской братии и прочих тружеников пера  “За вклад в дело мира и гуманизм”, что выражалось в вполне конкретной сумме с несколькими нулями. Этому знаменательному и вполне заслуженному событию предваряли десять лет репортажей из различных “горячих” точек, после которых на его теле осталось несколько отметин двух пулевых и одного осколочного ранений.  Четыре месяца назад на Кавказе Борис попал в плен к заросшим до глаз и вооруженным до зубов детям гор. По традиции своих предков они воевали со всеми, кто попадал в их поле зрения. По истечении двухмесячного плена Борис быстрым пером разродился небольшой книгой, которую его литературный агент выпустил в свет под броским названием: “Неизвестные дороги войны”. Может, сие незначительное событие так бы и осталось  в миру незамеченным, если бы вместе с ним в яме не сидел подданный Великобритании, представитель миссии “Красного креста” на Кавказе Джеймс Платт. По популярности в Англии он сравнивался лишь с сэром Уинстоном Черчиллем, и именно его безуспешно разыскивала два месяца мировая общественность и британская разведка. Когда Борис попал в его компанию, он уже бегло разговаривал на местном наречии и пользовался у главаря этой маленькой бандитской шайки некоторым уважением. Ее предводитель, эдакий Алан Делон кавказского типа уже несколько лет мучился от недолеченного простатита, и медицинские познания мистера Платта помогли существенно облегчить его страдания. К удивлению Бориса, Аслан, так звали главаря, не имел ни малейшего понятия, кто находился на постое в его пятизвездочном курятнике. Борису стоило большого труда объяснить их супервизору, кого он держит в своем плену. Аслан конечно обрадовался тому, что птица такого полета как сэр Платт попала в его сети, и он уже подумывал о солидном выкупе в сто тысяч долларов, но когда его родичи в долине навели  справки о его пленниках, сумма выкупа резко выросла до двух миллионов. Платту даже дали позвонить домой, сестре. Та сообщила в посольство, начались переговоры, и благодаря популярности и стараниям сэра Джеймса через два месяца Борис Ласаль был на свободе. Через три недели под впечатлением вышеописанных событий  из-под его пера  появилась на свет  книга. Но, видимо, суетная жизнь столицы, плен, творческая лихорадка, утомили Бориса, после чего наступила полнейшая апатия, сопровождаемая творческим застоем. Через некоторое время в голову Борису пришла совершенно неожиданная идея: а не уехать ли  куда подальше. Тогда это  казалось ему удачной мыслью. Денег  хватало, некоторое время Борис мог прожить, не беспокоясь о презренном металле. Спокойный патриархальный уклад родного города, где он провел сопливое детство и замороченную комплексами юность, показался ему верным лекарством для уставшей души. Но и здесь он не нашел долгожданного покоя. Город был наводнен туристами, журналистами и приезжими всех мастей. Борис не высыпался. Ночами его мучили кошмары, и по утрам он просыпался обессиленным и  разбитым. Чтобы быть в тонусе, приходилось подстегивать себя изрядной дозой алкоголя. А тут еще необычная для этого времени года выматывающая жара.

      И вот я здесь, думал Борис, по-прежнему нахожусь в творческом ступоре, сижу в прокуренном баре и надираюсь в одиночку. Вернее, пытаюсь надраться. “Водка в малых дозах безвредна в любом количестве”. Рюмка опять пуста и бдительный Роджер, так зовут бармена, уже тут как тут.

 -    Ну что, Борис, тебе повторить?

      Это имя он произносит на болгарский лад с ударением на первом слоге. Роджер О,Нил – хозяин этого заведения, он же бармен, он же вышибала, сухопутный Моби Дик, три в одном - типичный  ирландец, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Рыжеволосый, широкоскулый, с голубыми детскими глазами и огромными кулаками. Вообще, здоровьем его бог не обидел. Бывший морской пехотинец Ее Величества Королевы. И хотя Роджер на пятнадцать лет старше самого Бориса, он по-прежнему великолепен в уличной драке, и так же, как  все циники иногда бывает поразительно наивен. Борис познакомился с Роджером неделю назад, когда пришел в его бар в первый раз. Умение Бориса пить неразбавленными крепкие напитки привели того в поистине ребячий восторг. Роджер  даже как-то пробовал подражать, но после того, когда он с больной головой провалялся в постели два дня, в то время как Борис хоть вялый, но не лишенный присутствия духа оставался на ногах, его уважение к  Борису окрепло еще больше.

       Роджер достает из-под стойки большую двухлитровую покрытую легким слоем пыли бутыль. Сей сосуд, он держит только для особых посетителей вроде Бориса: настоящая пшеничная водка домашнего приготовления, чистейшая как слеза и не уступающая по вкусу лучшему шотландскому скотчу. Роджер уже было, хотел наполнить рюмку Бориса, но он его остановил.