Серый волк и его девочка

Глава 1. Встреча

Высокая трава была сухая, жесткая и больно хлестала по босым ногам. Аника устало оглянулась. Почему именно в это утро Белочка решила убежать на пустырь? В который раз внимательно вглядываясь в густые кустарники и покрытую выгоревшей травой заброшенную штольню, девочка подошла к молодому ельнику, за которым начинался густой старый лес. От древних елей повеяло хвоей, сыростью и прохладой. Аника горестно вздохнула.

Нет, она всегда была очень терпеливой девочкой. Сколько себя помнит. Все двенадцать лет, которые они прожили с матушкой в маленькой избушке на окраине деревни, она, пожалуй, никогда и не злилась по-настоящему. Даже если сильно рассекала ноги или попадала в крапиву, гоняясь за строптивой козой Белочкой, или когда соседские вредины-близнецы, устав дразниться, начинали больно бросаться репейником и сорняками, или (что случалось совсем уж редко) когда уставшая после работы в замке матушка незаслуженно бросала горячим упреком. Ни одна из этих или многих других обидных причин, которыми было богато ее детство,  никогда не вызывала в сердце Аники жгучего гнева, злости или обидных слез.

Ведь Белочку она искренне любила – своенравная коза была их с матушкой кормилицей. Матушка часто радовалась, что Белочка всегда  дает много молока, а само молоко было таким густым и ароматным, что его с радостью покупали или брали на обмен зажиточные односельчане. А подрастающие каждый год козлята обменивались на муку или мясо, отправляясь в стадо на ферму к пастухам. 

А относительно рыжих соседских близнецов, так они просто еще глупые, хоть и родились с Аникой в один месяц. Отвечать на их дразнилки – только себе дороже. Особенно сейчас, когда Анике исполнилось двенадцать. Она была на целую голову выше Петера и Яна и намного благоразумнее их.

А еще матушка называла ее своей радостью.

Поэтому даже в сложные дни, когда матушка приходила из замка  особенно уставшая и измученная, падая на лежанку и забывая об ужине, Аника точно знала, что роднее и дороже человека нет во всем мире. Ведь они одни друг у друга. И так тяжело матушка работает, чтобы им было что есть и во что одеваться.

В такие вечера девочка садилась возле приземистой лежанки и заботливо обтирала кусочком влажного полотна избитые и налившиеся от тяжелой работы мамины ноги, нежно гладила распухшие от постоянной стирки родные руки и мечтала, что совсем скоро, через год-два, когда она немного подрастет, то обязательно найдет работу в деревне или даже в городе, и матушке больше не придется наниматься прачкой и так тяжело работать.

Но сегодня терпение Аники оказалось на исходе. Девочке отчаянно захотелось просто расплакаться. Усталая, голодная, с до крови ободранными ногами, она полдня искала Белочку по всем знакомым пастбищам и зарослям. И все зря.

Из-за набежавших слез, наверное, Аника и не заметила огромного раненного волка, лежащего в зарослях у самой штольни.

По правде, сначала она приняла его за собаку – ведь из-за высокой травы, в которую забежала Белочка, ей даже не удалось хорошо рассмотреть, кто там шевелится под тоненькими веточками молодого ельника.

- Белочка, иди сюда! – позвала она тихонько, но вместо привычного “мееее” в ответ услышала полный страдания стон.

Вот тут бы благоразумной девочке и стоило броситься наутек, но стон был такой жалостливый, что Аника не смогла не откликнуться. Преодолевая страх, она осторожно переступила заросли цепкого подмаренника и, медленно раздвинув высокие стебли травы, замерла с широко раскрытыми глазами.

Прямо под молодыми елочками, истекая кровью и безуспешно пытаясь подтянуть ближе перебитую лапу, лежала огромная серебристая собака. Услышав Анику, она резко подняла голову и посмотрела большими желтыми глазами. С надеждой, как человек.

Встретившись с этим полным боли, но вполне осмысленным взглядом, Аника подумала, что собака, скорее всего, охотничья и породистая, ведь дворовые псы в их деревне раза в три меньше и, по правде, намного грязнее и лохмаче. А сегодня в лесу была охота – с утра до крайних домов долетали звуки рожков и дружный лай гончих. А несколько охотников заезжали в деревню за водой. Возможно, пса случайно задели арбалетом, и его уже ищет хозяин?

А, может, это… раненый волк?

От последней мысли по коже Аники промчался мороз.

Впрочем, кем бы ни был зверь, сейчас он очень страдал.

- Бедненький, тебя подстрелили охотники? – спросила Аника жалостливо, рассматривая окровавленную шерсть и дрожащую перебитую лапу.

Ее юное сердечко сжалось от сострадания. И хоть подступить ближе было страшно (особенно, если это все же волк!), девочка сделала еще маленький шажок, пытаясь определить, не опасен ли  раненый зверь и можно ли ему вообще помочь. Однако тот уже не следил за Аникой глазами и голову больше не поднимал.

И не стонал. Лишь дышал тяжело и прерывисто.

“Может, ему дать воды?” – подумала девочка и уже полезла в котомку, где была припрятана ее маленькая жестяная фляга, но тут начали происходить такие вещи, что Аника не то что про воду забыла, но и пошевелится, наверное, не смогла бы.