Set-Y4ka

Пролог

                                                            
  Девушка восемнадцати лет: высокая, худющая, гибкая как лоза, с волосами блестящей карамели в шоколадных батончиках, стильная шатенка с зелёными глазами – металась по своей крохотной комнатушке в хрущёвке словно затравленная кошка на раскалённой крыше.
  В двери её комнаты ломились так, что отлетала штукатурка из щелей у дверного проёма.
--Шалава! Открывай стерва! Как ты могла?! Весь город уже о нас говорит... Открывай стерва! Выбьем двери – хуже будет!!! Руки-ноги скрутим и пороть станем пока задница не станет синей!
  Девушка впопыхах собирала вещи для своего скорейшего бегства прочь, из отчего дома,  родительской малогабаритки, что было точнее - и в панике, суматохе, нервической лихорадке от принятого наконец окончательного решения сбежать немедля в далёкую Москву, натыкалась, в тесноте своей спаленки - на столь привычный её юному девичьему телу диван, на котором спала с девяти лет. Любимый крохотнейший столик на одно место, прямо у окна, со стоящим на нём сейчас, самым последним и модным, с наворотами и десятками купленных гаджетов, “воздушным” макбуком от яблочников.
  Сбивались в беспорядочную кучу, разбросанные по полу, вытащенные из шкафов и чемоданов - коллекционные “коктельные” платьица, скорее подходящие для скорой мгновенной продажи хозяйки их обеспеченному папику и стильные серебристые, свинцовые, серые и синие водолазки, что приятно подчёркивали небольшую грудь девушки, плотно облегая фигуру носительницы.
--К чёрту! - зло шипела, загнанная обстоятельствами, дева, себе под нос. - Всё и Всех! К чёрту придурка Режиссёра, охранника Тимура и его “толстолобиков”, родителей... да всех! Сколько можно?! Я же не железная! Сперва сами просят, чуть в ногах не валяются: “Снежанна, Снежка... Ну, попробуй, давай!” А потом обзывают шлюхой и...
  Девушка зло пнула  свалившуюся на пол из шкафа сумку от Шанель и стала её неистово топтать ногами. 
   Надо было срочно выпустить пар и подобная вещь, как совершенно неожиданно оказалось – идеально подходила не только для небрежной элегантной носки на руке, но и в качестве боксёрского мешка, для стройных, длинных, спортивных ножек юной девы.
  Когда то данная сумка была любимой и девушка без неё не появлялась ни на одной встрече с представителями “Геймлл” или основными спонсорами их с Юрой-Режиссёром проекта – типа состоявшаяся солидная бизнеследи.
  Из парысекундного ступора с пинанием сумки и нахлынувшими воспоминаниями, Снежанну вывели очередные частые удары в запертую дверь её комнаты и угрозы отца, в то время как мама, видимо по привычке, уже “глушит” напёрстками корвалол на кухне: отец грозил что он сперва выпорет, как следует, опозорившую семью дщерь, а уж потом, когда она  испытает все возможные и ненаказуемые ювенальной юстицией РФ физические муки, как они с матерью испытывают сейчас моральные, “когда видят взгляды обращённые к ним в городе со стороны всех честных людей” - тогда отправит непутёвую дурочку куда подальше, к своей старшей сестре, что некогда была надзирательницей в одной из женских колоний.
--Ничего! - разорялся батя наяривая по двери чем тяжёлым, скорее всего небольшим топором для подгонки к упору на полу новогодней ели, взятым на балконе. - Ничего! Перевоспитание шалав дело неблагодарное, но тётя Надя с этим справится! Ничо! Мы из твоей пустой головки все эти компьютеры и демонстрирование сисек по ним – выбьем! До чего Андрея довела – парень из-за тебя, уродины и дуры, чуть не покончил с жизнью! Открывай давай! - не хочу свою квартиру портить из-за безмозглой курицы, что я так и не смог воспитать достойным человеком! - явно уже выдыхался в борьбе с деревянной преградой отец.
  Снежанна тем временем быстро скидывала в большую кожаную сумку-”торбу” вещи что решила взять с собой в бегство – от шуб и дублёнок, с кровью в глазах и на сердце, она отказалась, решив взять лишь пару небольших и лёгких кожаных курточек известных брендов, в которых в весенней Москве будет не стыдно ходить первое время, пару итальянских сапожек на  высоком каблуке, лабутены Мастера ярко бардового цвета, пару дорогих хронометров, какие перчатки. 
   Был не забыт к эвакуации и  набор “золотого запаса” -  состоявший у девушки из десятка тонких элегантных колечек, пяти тяжёлых перстней с опалами, рубином и изумрудом – все настоящие, и десяток золотых серёжек: половина с камушками.
  В суетливой перебежке по комнатушке, были смяты брошенные на пол, в спешке, некогда  обожаемые дублёнки, пара сумок известнейших брендов – с ними, на полу по соседству, тоскливо раскинулись неопрятной “свалкой” десяток грамот из картона и пластика, в которых сообщалось что Снежанна Лиговская – победитель конкурсов и соревнований среди учеников музыкальных школ города Заэнска, участница творческого коллектива колледжа работников культуры и искусств “Девы-лебеди”, что стал призёром общероссийского конкурса исполнителей осовремененных народных песен. Там же рядом валялся студенческий билет, на то же имя, из энского института культуры и искусств...
  Всё топталось и пиналось куда подальше в углы комнаты, при добегании и в эти углы немедля “перепиналось” в новые места – старому уже не было места в новой жизни Снежанны.
  Из гаджетов девушка решила взять лишь два смартфона: последний айфон новейшей уникальной серии “чёрный бриллиант”, самсунговский максимальный восьмидюймовый “лопатник” и новый планшетный айпод повышенной ударостойкости и непроницаемости влаги.
  Всё прочее, из столь привычных и ставших родными айтишных прибамбасов, что и кормили Снежанну этот странный и сумбурный год - сумасшедшего взлёта и такого же падения, и привели её к нынешнему положению дел, когда девушка решила сбежать прочь из родного города – всё было окинуто быстрым критическим взглядом: макбук, пять камер к нему, специальное многоцветное освещение, звуковые колонки и сверхчувствительные микрофоны, беспроводные клавы и многое по мелочи,  и после слов “Да и хрен с ним всем...” - моментально забыто.
  Бежать от взбешённых родителей следовало споро и без длинных объяснений: они банально могли ничего не понять из путанного бреда дочери о том как она провела последние одиннадцать месяцев своей молодой жизни и вместо того что бы успокоить и вместе найти выход из ситуации – попросту бы наваляли тумаков и отправили, к столь давно бывшей пугалом в семье, толстой, страшной, рассказывающей явно завиральные рассказы о своей службе надзирательницей – тёте Наде...
--К чёрту! Всех к чёрту! Новая жизнь! - громко шептала Снежанна себе под нос, с трудом залазя сексуальным плавным жестом кошки под ставший таким привычным и удобным диван и оттопырив миниатюрную попку в обтягивающих джинсах, размером с кулак взрослого мужчины, высоко к люстре. 
  Быстро была найдена заначка наличкой за ворохом старых свёртков, специально все они были в газетной обёртке, что бы мать, если захочет помочь с уборкой неожиданно, не нашла: в заначке обёрнутый какими газетными листами находился “кирпич” из десяти пачек по сто купюр в каждой. Все купюры были по тысяче рублей.
   В общем получалось что в “кирпиче” был один миллион рублей наличкой, плюс семьдесят тысяч, что ранее положила куда по мелочи Снежанна, в ридикюль или кофточки, “на конфеты и помаду”, как она сама себя приободряла перед небольшим шоппингом, после сложного трудового дня звезды сетевых трансляций.
--Шлюха! Не позорь нас с отцом – открывай! - зашлась в истошном крике мать за дверью. Видимо отец совершенно выдохся и его удары топором по двери не были слышны уже с добрую пару минут. - Хватит! Всех нас до инфаркта довести хочешь?! По старому тебе не жить, не надейся! Выходи зараза!
  Под крики матери что “теперь уж тётя Надя устроит ей лагерь военнопленных”, угрозы отца о порке, впрочем беспредметные и редкие постукивания руками и ногами по двери её комнаты – Снежанна кинула последние вещи в “торбу”, пару наборов любимых “проверенных аудиторией” косметичек и патронташи губных помад, лично купленных ею в редкие выезды в Милане и Париже, закрыла одним движение молнию, на иссиня-чёрной кожаной курточке до талии и тоскливо оглядев привычную и любимую  собственную комнату – послала ей воздушный поцелуй: “Прощай...”
  С собой у девушки был миллион рублей в “кирпиче” и несколько десятков тысяч мелочью, на первые расходы по путешествию в Москву. На счетах в крупном банке  - ещё примерно два миллиона, лежащие под солидные проценты. Прожить, пока идёт поиск куда пристроиться – вполне было можно.
--Главное не нарваться на Режиссёра и бойцов Тимура... - мысленно просчитывала свои шаги Снежанна. - Первый запросто изнасилует, а потом продаст кому из знакомых “мажоров”, которыми раньше мне всегда грозил как денежными поклонниками моих трансляций, а Тимур... Да и этот – и то и другое может сделать, без Режиссёра, а то и на пару с ним. Бежать! Никого ни о чём не предупредив – бежать! Когда устроюсь в Москве, хоть кем – всё же определённое имя в стримминге у меня есть, уже тогда не так опасно что выкрадут и где лицо порежут или изнасилуют, а здесь, в Заэнске... Бррр! Бежать!
--Что ты там бегаешь, как вошь от дуста?! - орала мать из за двери, словно бы почувствовав о чём думает дочь. - Мы всё знаем! Не зря тебя в ВУЗе твоём - проституткой все называют, не зря! Открывай стерва! Мы думали дочь станет актрисой, а она... открывай зараза!
  Мать стала быстрой “очередью” молотить кулаками по двери комнаты дочери, складывалось ощущение что к рукам и ногам изредка добавляется, в качестве ударного инструмента, и голова.
--Всё. Я – сдаюсь! - громко и чётко, как на сцене, объявила из-за двери Снежанна, хорошо поставленным голосом опытной звезды эстрады выступающей на утреннике перед детьми. - Выхожу и поговорим.
  Дверь щёлкнула засовом и замком, и внезапно, словно бы тень – Снежка в секунду метнулась из своей комнаты, оттолкнув маму прямо на опешившего от подобной развязки семейной драмы, отца - от которого уже вовсю разило спиртным и девушка в мгновение оказалась у двери родной хрущёбы.
  ДолеСекундная возня с замками и цепочкой, и не успели опешившие родители предпринять хоть что-то, как девушка уже выскочила из квартиры и сбегая вниз по лестнице громко проорала семье: “Прощайте! Не верьте дуракам и завистникам! Я не...”
  Кто она “не” - Снежанна так и не договорила, ибо орать на весь, явно слушающий драму в 49 квартире, подъезд, сообщать семье очевидное и оправдываться, после всей нервотрёпки последних недель, совершенно не хотелось.
  В сумерках наступившего позднего вечера девушка немного отдышалась и твёрдым быстрым  шагом направилась в аэропорт – ехать несколько суток в Москву поездом она не желала, как по причине долгого пути, так и опасения что Режиссёр и Тимур поймут что она предприняла и попытаются её перехватить, а тогда, лишь говорильней, как с милыми и наивными родителями – точно не обойдётся...
--Ничего! Устроюсь в Москве, стану ведущей каких киберновостей – родителям всё со временем объясню... Всё будет хорошо.