Шёпот старого демона

Шёпот старого демона

Красное предзакатное солнце, освещало пыльную дорогу,  проходившую на диких равнинах Зогака. Вдалеке на встречу закату брел неясный силуэт, покачивающийся из стороны в сторону. Вздымая над собой клубы пыли, фигура упрямо двигалась по раскаленной равнине, превозмогая жажду и усталость. Сам Зогак противостоял этой твердой поступи, что не ослабла перед смертельным пламенем умирающего солнца. Откуда то из под земли вырастали скалистые возвышения, похожие на хребет дракона спящего в песке. Собирая остатки сил странник, взбирался на хребет этому дремлющему в пыли чудовищу. Оттуда его взгляд обхватывал широкое плато, погружающееся в кровавый океан оттенков закатного солнца. Впереди виднелись сухие и сморщенные деревья, тянувшие свои кривые иссохшие ветви к путнику. Минуя их странник продолжал идти к закатному солнцу, светившему прямо ему в лицо.

Человек поднял взгляд, затуманенных усталостью глаз. Ориентиры указанные ведьмами дарадов, оказались верными. Он пришел прямо к порогу Серых земель, где по преданиям кочевников живут души усопших в Зогаке. Сюда странника отправили, потому что он ищет ответы, а кто их может дать если не мертвецы. Так говорили черноволосые ведьмы, чьи познания в магии внушали ужас даже прославленным колдунам Запада. Вспоминая их лукавые полные алчных искр глаза, путник не раз подумывал, что не вернется из этого похода. И причиной его смерти будут отнюдь не темное колдовство, а обычная жажда. Но всё же надежда нашла себе уголок в его сердце полном отчаянья. А слова смуглых дарадских ведьм, заставили надежду вновь освещать ему путь.

Бредя по сухим рассыпающимся кустарникам путешественник, еле перебирал ногами, спотыкаясь и проваливаясь в норы равнинных грызунов. Найдя в себе силы поднять глаза, странник сначала не поверил тому, что предстало перед его туманным взором. Посреди залитой алым светом равнины, вырастали мрачные бесформенные строения из тряпья и сухого дерева. Строение было столь несуразным, что путник принял его за мираж, рожденный под лучами умирающего солнца.

Простояв на пыльной дороге, упирающуюся прямо в постройку, странник заметил, что под  лохмотьями, повисшими над входом началось суетливое движение. Пробираясь сквозь  порванные хламиды, низкая коренастая фигура вылетела на свет, прямо перед скитальцем. Сначала путник, воспринял вывалившееся существо за приведение, рожденное затуманенным рассудком, но поднявшийся на ноги низкий старик им не являлся.

Перед путником посредине равнины стоял седовласый и смуглый старикан с острой бородкой. Одежду его составляло всё то же тряпье и странные талисманы, свисавшие с его тощей шеи. Сам он еле доставал до пояса путника.

-Ты пришел говорить с призраками?- прищурившись одним своим темно-зеленым глазом, спросил карлик.

-Дарадские ведьмы велели меня идти в эту часть Зогака за ответами,- сухо проговорил странник.

-Зачему мертвецу говорить с мертвецами,- процедил старик, обнажив свои  острые желтые зубы,- ты итак уже обречен на погибель…

Стараясь держаться на ногах скиталец подошел к мерзкому карлику поближе и попытался достать рапиру висевшую у него на поясе. Он прекрасно знал традиции и характер народов Зогака: дарадов и араев. Их нравы разили первобытной жестокостью и хитростью. По пути сюда путник потерял благородного скакуна в схватке с разбойниками арайцами, настигнувших его на подходе к пыльной дороге. Пусть странник и остался без основной части провизии, но жизнь бесценного белогривого коня была отмщена горячей кровью разбойников, пролитой на сухую почву равнины. Даже с самыми безобидными на первый взгляд людьми в Зогаке нужно было быть на чеку. И сморщенный смуглый старик не был исключением. Поэтому скиталец крепко держался за рукоять рапиры.

-Ты богато одет, путник- прохрипел старикан и снова оскалился,- надо бы тебе скорее умереть и оставить мне всё своё добро…

Несмотря на угрозу от рапиры, старик продолжал стоять на месте и прищурившись единственным глазом пристально глядеть на юношу. Показывая что сталь ему не страшна ибо он ведает более смертоносным оружием.

Чародей продолжал разглядывать пришельца. Стоявший перед ветхим старцем человек, обладал благородной внешностью и происходил из знати далеких восточных царств: Тильмун и Эсфира. Ярко-зеленый плащ за спиной, венчала золотая роспись птицы похожей на феникса.  Его ниспадавшие до плеч золотистые кудри, заслоняли  и без того туманный взгляд ясных как небо глаз, направленный на старика.

Юноша не отрываясь смотрел на седого колдуна и всё сильнее сжимал рапиру. Ухватившись за свою острую бородку старикан весело прокряхтел: «Недолго тебе осталось, Зогак никого не щадит».

Рапира явно не могла испугать того кто живет на свирепых равнинах Зогака уже целую вечность.

- Ты собираешься простоять здесь ещё день, чтобы двоя голова испеклась будто жаркое,- засмеялся колдун и повернувшись направился в свою уродливую хижину. Юноша всё ещё не воспринимал происходящее вокруг и бросив в сторону уходящего старика тихий стон, рухнул на землю без чувств. Алое солнце зашло за горизонт.

Усталый и лишенный всякой силы как физической так и духовной, златокудрый юноша валялся у завешанного уродливыми тряпками входа в жилище дарадского шамана. В его голубых как небосвод глазах проскакивала искра, потухшая во время путешествия по равнине. Странник восстанавливался после утомительного похода, но дальше его ждало ещё большее испытание.

-Как твое имя, юнец?- сухо спросил старик.

-Албен из Эсфира,- с трудом проговорил юноша.

-Это имя ты не должен больше произносить иначе не миновать беде,- прокряхтел колдун исчезая во мраке лачуги.

Выйдя к Албену старик поднес к губам путника сосуд со странной темноватой жидкостью. Ослабленный юноша не пытался отстранится. Сейчас он был во власти одноглазого шамана, живущего на границе Серых земель. Жидкость оказалась  топленным жиром вьючных животных, пасущихся на просторах Зогака к северу отсюда. Это странное на вкус вещество придало ему сил.