Шесть

Шесть

К десятой годовщине свадьбы с Лидочкой бизнесмен Сафронов готовился очень тщательно: повесил все на секретаря. Не то, чтобы он не был романтиком, но трезво понимал, что своими силами не обойдется.

Проводить торжество Сафронов надумал в загородном особняке: как-никак, вместить надо было и родню, и друзей – Лидочкиных. У самого Сафронова не было ни тех, ни других. Приглашения разослал еще за месяц. Дело осталось за малым: придумать тематику и устроить праздник. Поскольку Лидочка обожала животных, было решено устроить райский сад: со зверями, птицами, фонтаном и прочей райской атрибутикой.

Остальным должен был заняться организатор. Поэтому Сафронов со спокойной душой окунулся в сделки.

А зря.

Ябеда-дворецкий позвонил в одиннадцать утра и сообщил, что одна из макак сбежала из клетки и теперь носится по саду, показывая организатору и его ассистентам зад и средний палец.

Сафронов ухмыльнулся. До часа икс, когда ни о чем не подозревающая Лидочка должна была увидеть все великолепие, оставалось восемь часов.

Во второй раз дворецкий позвонил в половине первого: макаку поймали, но перед этим она успела открыть клетку с попугаями ара, и птицы разлетелись по всему подмосковью, и последние полчаса все новостные порталы только о том и вещают.

Сафронов ухмыляться перестал.

Третий звонок раздался в обед. Попугаев отследили и выловили, но один из тигров вырвался на свободу, и, кажется, вскоре Белоснежка принесет интересных щеночков. Не дожидаясь окончания новостей, Сафронов велел подать водителя.

В три часа бизнесмен был уже в поместье. Изжеванный и помятый организатор сообщил, что все под контролем.

А уже в следующее мгновение ассистента организатора клюнул взбесившийся павлин.

Удирая, ассистент спрятался за широкую спину Сафронова. Сафронов завертелся ужом, одновременно выскальзывая из ноготков ассистента и коготков птицы. За представлением весело наблюдали прибывающие гости. Некоторые скалили зубы и весело улюлюкали – совсем как мартышки. Сафронов напомнил себе, что эти люди дороги Лидочке и их нельзя убивать. Иначе она очень огорчится.

К моменту, когда до часа икс оставалось шестьдесят минут, дорогие Лидочке люди вылакали все шампанское, слопали все закуски, затоптали газон, сломали стойку шатра и довели кривляньем обезьян до истерики. Крик, который подняли приматы, было слышно на всю столицу.

За Лидочкой был отправлен водитель, и чтобы ее подготовить к сюрпризу, Сафронов решил заранее ее предупредить.

Лидочка подняла трубку почти сразу:

– Милая, – начал Сафронов, – где ты?

– Как где? – удивилась Лидочка. – Дома.

– А ты помнишь, какой сегодня день?

– Хорошо, что ты спросил, я думала, что забыл. Сегодня наша годовщина, милый. И я так рада, что мы проведем его вместе, только ты и я. В последнее время нам так редко удается побыть вдвоем. Я уже нажарила мясо и купила пиво. Так когда ты будешь дома?

Сафронов посмотрел на две сотни пар выжидающих глаз. Губы его сами собой разъехались в ехидной улыбке.

– Через полчаса буду дома, любимая.

Уезжая, он шепотом велел дворецкому открыть клетку с приматами.

Раз эти люди дороги Лидочке, он не может допустить, чтобы они уехали отсюда без воспоминаний.

А приятными они были или нет, его уже не касается.