Шесть незнакомцев Подкаменной Тунгуски

Медведи-охранники

********

Правду говорят, тайга – одна из загадок природы. Чужого к себе не пускает, а побывавший там однажды, навсегда остаётся под её неизгладимыми впечатлениями на всю оставшуюся жизнь.

Мой отец в силу своей геологической профессии таскал меня с собой по всему, тогда ещё Советскому Союзу: от Амура до Якутии, от Енисея до Каспия, от Обской губы до Черноморского побережья, бывая и на Алтае и на Урале и в горных отрогах Кавказа. Мне в ту пору было лет девять-десять, и как сейчас помню, наши совместные посиделки у костра в обществе таких же бородатых геологов, как и он сам. Расположившись полукругом у тлеющих углей, каждый изыскатель принимался рассказывать ту или иную истории, связанную с тайгой, где он бывал не один раз, покоряя её в изыскательских походах. Вот в один из таких вечеров, разместившись у уютного пылающего костра, я и услышал впервые ту загадочную историю, которая впоследствии будет преследовать меня в снах всю оставшуюся жизнь. Как далее выяснится, всё, что рассказывал тогда мой отец, представляло собой чистейшую правду, подтверждённую фактами и научными анализами. Вот только каких-либо объяснений этому мистическому феномену так никто и не находил. Позднее над данной необъяснимой аномалией, произошедшей в урочище Подкаменной Тунгуски, кто только не ломал свои учёные головы, но, к сожалению, по прошествии времён и до сей поры, эта история так и остаётся полнейшей неразгаданной тайной.

А теперь, собственно, и сама история, рассказанная когда-то моим отцом.

Итак…

Где-то в 1977 – 1978 годах занесло моего отца в составе очередной экспедиции в тайгу близ легендарной реки Подкаменной Тунгуски. Команда состояла из шести геологов и двух проводников-эвенков. Нужно было обследовать на наличие полезных ископаемых урочище притоков и располагающихся поблизости болот, а так же войти в саму зону некогда упавшего когда-то здесь метеорита, который продолжал будоражить умы всех научных кругов планеты ещё со времён экспедиции Леонида Кулика. Приходилось идти по трясинам, буреломам, пустынным участкам без деревьев, мха и лишайника, преодолевая за день едва ли не шесть-восемь километров непроходимого маршрута. На большее не хватало сил, к тому же зачастую останавливались на непредвиденные привалы из-за тех или иных неурядиц. Страшно одолевали комары величиной почти с полпальца, а мелкий таёжный гнус забирался под любые складки одежды, вызывая непомерный зуд во всём теле.

И вот в один из таких дней, проходя вереницей по кочкам очередного нескончаемого болота, впереди идущий проводник, вдруг предостерегающе поднял руку, указав ею на небольшой выступающий пригорок. Когда все осторожно приблизились, то увидели какого-то незнакомца, лежащего лицом вниз, будто он только что пытался выбраться из вязкой засасывающей болотной топи. В том, что это был незнакомый нам геолог не вызывало никаких сомнений. Его унты, кожаная куртка, москитная сетка поверх капюшона – всё говорило о том, что человек был основательно снаряжён для экспедиции, однако удивляло другое. А именно…

Каким образом этот изыскатель, судя по одежде времён Леонида Кулика и его экспедиции полувековой давности, мог так прекрасно сохраниться, не имея ни признаков разложения, ни трупных выделений, ни смрадных миазмов разлагающейся плоти? Даже одежда с амуницией в виде офицерского планшета, фляги и сумки с противогазом выглядела настолько сохранившейся и нетронутой временем, что вызвало у путешественников настоящий анафилактический шок.

Отец с группой обследовали его, перевернув и проверив всё, вплоть до шерстяных носков, сфотографировали, занесли месторасположения на карту, разведали местность вокруг в радиусе полукилометра, однако ничего более не обнаружили. Ни следов иных участников похода, ни каких-либо личных вещей, ни фотографий и даже документов. Безымянный человек, неизвестно каким образом, оказавшийся посреди центра болота, да ещё в таком абсолютно сохранившемся состоянии, так и был похоронен тут же у кочек трясины, установив на холмике самодельный крест из кедровых веток. Отец перед этим обратил внимание всех на царапины, прорезавшие руки незнакомца, будто он пробирался сквозь колючие кустарники, которых в этой климатической зоне, в общем-то, не было и в помине. Было ощущение, что безымянный изыскатель взялся вот только что, ниоткуда, выпав из портала времени в настоящую реальность окружающего его незнакомого пространства. Абсурдность ситуации заключалась ещё и в том, что в его планшете геологи обнаружили почти новую карту незнакомой им местности, датируемой… двадцатыми годами текущего века.

Начальник экспедиции распорядился вызвать по рации вертолёт и объявить о непонятной находке. Но вот что оказалось странным…

Рации, работавшие до этого в режиме приёма и передачи, с момента обнаружения незнакомца умолкли напрочь, совершенно перестав издавать какие-либо звуки. Даже привычных помех и статики в эфире геологи больше не слышали, сколько не пытались вернуть им рабочее состояние. Делать было нечего6 оставалось только покинуть это место и двигаться дальше намеченным ранее маршрутом.

Отец потом рассказывал, что всё это время, пока они находились подле незнакомца, осматривая и проверяя всё необходимое, невдалеке от них по кругу бродил какой-то зверь, утробно рыча, словно охранял свой пост.

Пройдя за два дня ещё около пятнадцати километров и выйдя к очередному скалистому притоку, экспедиция вновь наткнулась на того же самого незнакомца, лежащего в той же самой позе, что и прежде. В той же одежде, унтах, с планшетом и царапинах на руках. Перевернув в изумлении второе тело, группа геологов с отцом увидели то же самое лицо, совершенно не отличающееся от предыдущего. Первой мыслью было, что это брат-близнец того изыскателя, но когда досконально обследовали царапины, у всех сложилось непреклонное мнение, что перед ними самый настоящий зеркальный фантом прежнего незнакомца. Всё совпадало до таких мельчайших подробностей, что впору было показаться невропатологу – так, во всяком случае, подумали оторопевшие геологи.