Шестнадцать ножевых ударов в сердце.

Глава 6.

Решила Нэнси идти пешком, когда время подходило к обеду. Никто из родителей даже не поинтересовался о ее прогуле; мать из-за того, что догадывалась о причинах от разговоров подружек, отец оттого, что собирался в новую командировку, собирая свои вещи в спальне родителей.

Нэнси валялась в постели, представляя в своей голове похоронную процессию. Представляла и Оливера, которого все больше и больше жалела, но она всячески подавляла в себе это чувство, которое казалось ей омерзительным.

- Нэнс! - позвал отец. Она бы проигнорировали его, ведь ноющая порой щека напоминала ужаснейшую ночь, но он сам зашел к ней, готовый к отъезду.

Она раздраженно взглянула на него, тут же отвернувшись. Ей давно бы следовало встать и одеться, но девушка хотела прийти лишь к концу. Почему-то представление того, как один длинный и другой маленький гроб будут опускать в землю, приводила ее в тошноту.

Отец подошел к постели и сел на ее край. Он долго молчал, не глядя на нее и буравя стену. 

- Я правда тогда не хотел,-вздохнул он, попытался коснуться ладони дочери, но та тут же убрала ее. Резко встав с постели, она гордо подняла голову, направляясь в ванную комнату, - Нэнс! Ну прости ты меня!

Она хлопнула дверью, медленно сползая по ней. Обижаться на любимого отца было смертельно тяжело для нее. Однако слова его звучали как какое-то одолжение. Будто бы мать заставила его извиниться перед нею. Вспомнив Ирэн, Нэнси скривилась, подбирая к себе колени. Из-за холодного кафеля тело порой вздрагивало, но девушка не спешила встать. Ей показалось, будто бы отец стоял возле дверь, усердно подбирая слова.

- Моя девочка, ты должна помнить, что все это я делаю только ради твоего блага. Понимаешь, Нэнси? Все для тебя. Ты и есть мой смысл жизнь, и ты... ты должна знать, что я никогда бы не хотел сделать тебе больно. Я очень виноват перед тобою, прости меня...

Она хотела открыть дверь, но не смогла пересилить свою гордость. Если же для всех Нэнси были закрытым ребенком, вечно хмурым и мрачным, то в своей семье она была жутко чувствительна, что всегда стремилась скрыть. Ей казалось, что такой расклад эмоций был самым лучшим. Друзья могут всегда обидеть ее, задеть словом, но в семье не придется ждать предательства. 

Ее рука уже дернулась, чтобы открыть дверь и простить отца, но тот вышел через секунду, оставив ее в одиночестве. Тихо пройдя в коридор, она слышала, как он нехотя попрощался с матерью, а после уехал на машине.

"Вот и все. Теперь придется ждать неделю, а может и больше", - корила она сама себя, но продлилось это недолго, так как перед нею возникла Ирэн, вся одетая в элегантное черное, которое будто бы нарочно подчеркивало все ее лучшие стороны и достоинства тела. 

- Ты еще не собралась? - она сделала грустное лицо, - Давай, быстрее. Мы поедем туда вместе. 

- Но папа же взял машину, - возразила она. Ехать с мамой на похороны, значит быть под постоянным контролем и строить из себя "идеальную дочь, которая должна предстать во всей красе перед всеми". Но Ирэн никак не хотела понимать, что это мероприятие ( если уж его можно назвать таким ) вовсе не направленно на улучшение слухов о себе. 

- За нами заедет мой близкий друг, - попыталась отмахнуться она, пластично спускаясь по лестнице. 

- Кто это?

- О, ты же помнишь мистера Людвига С? Я работаю с ним вместе в одном отделе. Он вежливо предложил свою помощь. 

Нэнси напряглась от одного воспоминания об мистере Людвиге, который на одной из домашних вечеринках матери подлизывался к каждому, чтобы заслужить хорошее мнение о себе. Они чем-то были похожи с ее матерью.

-Нет, за мной зайдут Джанин и Винсент,-соврала Нэнси,-Мы планировали идти туда вместе.

Мать удивленно развернулась, но Нэнси была непоколебима. Ирэн согласилась и попросила дочь не опаздывать. Не прошло и пятнадцати минут, как возле их дома оказалась дорогая машина, из которой появился немного толстый, со странной и некрасивой щетиной мужчина, вежливо открывший дверь перед Ирэн. От такого подхалимства Нэнси чуть бы не вывернуло. 

Подходя к шкафу, она не глядя вытащила простую толстовку и джинсы. В ее голове не возникло ни единой мысли о том, что следовало бы одеться более официально. "К чему вся эта фальш?"-думала она, выключая ноутбук. Девушка чисто случайно выглянула в окно, и заметила фигуру знакомого ей человека. Он усердно смотрел в пол, переминаясь с ноги на ногу, лишь изредка оглядывая всю улицу и ее дом в частности. 

Нэнси тут же вылетела из дома, направляясь к нему. "Зачем он здесь? Что же ему нужно?"-задавалась она вопросами, когда подходила к нему. Он заметил ее тут же, немного растерявшись. Нэнси поправила свой хвостик, после чего надела капюшон. Теперь они выглядели с Оливером довольно схоже.

- Идем? - спрашивает он. 

Девушка кивает, становясь с ним рядом, и переходя улицу. Он шел будто бы специально медленно, несколько раз судорожно пытался зашнуровать свою обувь, но не проходило и пяти минут ходьбы, как приходилось делать это вновь. В конце концов, Нэнси не выдержал этого, и сама склонилась к его кедам. Оливер замер на мгновение. Ловко и резко, прочно и крепко завязав шнурки, Нэнси улыбнулась довольная собой. 

- Знаешь, Уокер, если ты не хочешь идти, то все это не обязательно, - мягко предложила она. 

- Нет, я должен, - покачал он головой. Когда до его дома оставался лишь один квартал, он достал сигареты и закурил одну.

- С каких пор ты куришь?

- Не знаю... Я бросил сначала в шестнадцать лет, а теперь вновь начал. Ну, сама понимаешь почему...

Курил он кашляя, его грудь сдавливало, а ноги будто бы парализовало. Когда же перед ними предстал дом, Оливер отказался идти, задерживая свой взгляд на нем. По нему было видно, что он пытался уловить те далекие воспоминания, которые никогда не повторятся.