Шипы и осколки

ПЕРВАЯ

Запахи пота, крепкого кофе и мятной жвачки. Бесконечный стук клавиш, монотонные ответы, отскакивающие от зубов точно заученная мантра, и мое имя, которое работник отдела займов и кредитов произнес безжизненным тоном.

- Грассо Кристина Дариовна.

- Ага, - подтвердила я кратко и через зубы, пребывая отнюдь не в самом радужном настроении.

Именно Кристина. Именно Грассо. Отчество - отдельная тема для обсуждения. Пока скажу одно. В роду каким-то боком затесался итальянец, одаривший всех своих потомков густой шевелюрой и взрывным темпераментом. Большое спасибо, дедуля. Ты подкинул изрядную порцию чертовых проблем.  И одна из них в тот момент смотрела мне в лицо мелкими глазками.

- Еще раз, - прогнусавил тучный и откровенно неприятный мужик, - по прошествии срока оплаты начисляется пеня. Ее размер прописан в договоре, условия которого...

- Это не пеня, - зашипела я в окошко, готовая пролезть в него полностью и придушить ни в чем не повинного работника. – Это вымогательство! Я просрочила всего на пару дней. Откуда такие суммы?!

- Девушка, - все так же сухо проговорил мужик, пялясь в монитор. – При заключении договора кредитования физическому лицу предоставляется полная информация об условия и рисках, включая сроки гашения, ответственность за нарушения пунктов действующего договора, процент пени…

- Pirla (придурок, пер. с итальянского), - выплюнула я и тряхнула черными кудрями, образующими неопрятное облако вокруг головы. – Две с половиной тысячи!

- Две четыреста, - поправил работник, желание вытрясти из него жизнь увеличилось в разы. – Гражданочка, либо платите, либо ждите, пока сумма долга увеличится. Больше ничем помочь не могу. Нужно было внимательнее договор читать.

Очередь за мной уже нетерпеливо возмущалась. Какая-то бабуля ткнула зонтом промеж лопаток. От нелестных комментариев с моей стороны ее спасло лишь воспитание.

Испустив вздох и еще парочку ругательств, я отошла от стойки и направилась к терминалу. Последний сожрал деньги и даже не подавился. Лишь издал булькающие звуки. Скотина.

Покинув отделение вшивого банка, раздающего займы всем, у кого есть паспорт и хоть что-то за душой, я в сердцах пнула мусорную урну.

- Stronzo (дерьмо)! – пронеслось по улице Единения, прохожие одарили недвусмысленными взглядами.

Идите к дьяволу! Без вас тошно.

Нога ныла всю дорогу до площади Двух Орлов. Рассевшись в вагоне метро на неудобном сидении, я занималась математическими расчетами. Оставшейся суммы (если открыть кошелек, можно было услышать откровенное ржание потрепанных купюр) едва ли хватит до следующей зарплаты. Если только питаться один раз в день. Макаронами. Живот судорожно скрутило в приступе голода.

Покинув недра мрачной подземки, каждую минуту выплёвывающей толпы спешащих горожан Великограда, я медленно побрела в сторону своей крохотной квартиры.

Старый обветшавший дом ничем не выделялся среди своих собратьев. Такой же потрепанный годами, некогда молочную облицовку испещряли трещины, половина кусками лежала на пыльном асфальте, выставив напоказ темные кирпичи. Ржавые кривые балкончики были увешаны сохнущим бельем, развивающимся сродни разноцветным флагам. Группы мальчишек резвились на узких улочках, гоняли мяч. Девочки прыгали по нарисованным мелом квадратам или же устраивали чаепитие с куклами в самодельных платьях.

Дом. Милый дом. Пропади оно все пропадом.

В подъезде пахло сыростью и мочой. Шаги эхом отдавались от коричневой плитки со стершимся от времени орнаментом. Две квартиры на первом этаже. Три на втором. У всех косые деревянные двустворчатые двери с вздувшейся голубой краской. При желании такие можно выбить одним точным ударом. Да только зариться не на что. Если только вор не отчаявшийся псих.

Не успела я провернуть ключ в вечно заедающем замке, как услышала позади характерный скрип. Упавший к ногам свет тут же заслонила тучная фигура тетушки Фроси.

- Кристина, - позвала она, по обыкновению произнося букву «и» как «ы». – А ну ходи суды, лапа моя, - я обернулась. – Небеса Всемогущие! Это шо у тебе с лицом?

Ефросинья Никитична была женщиной видной. Издалека. Она не ходила. Она буквально плыла сродни баркасу. И горе тому, кто посмеет встать на пути. Раздавит и не заметит. По этой причине при виде тети Фроси вся ребятня предпочитала вжиматься в стену и громко здороваться, натягивая такие милые улыбки, от которых становилось смешно.

Рот я раскрыть не успела.

- А ну зайди, - велела соседка тоном, не требующим возражений, на них и сил не осталось. – Батюшки, ты себе давно у зеркале видала? Мешок с костями!

Не стоило сомневаться, что тетушка поведет меня прямиков на кухню. Крохотную. С выбеленными стенами и крашенными коричневыми полами, все еще блестящими от недавней мойки. Густой воздух пропитывал аромат наваристого борща.

Сглотнув обильную слюну, я рухнула на деревянный табурет, плечо само прислонилось к старенькой тумбе с круглыми медными ручками.

- Шо же твориться?! – причитала женщина, хватаясь за глубокую тарелку и половник, что покоился на крючке рядом с зелеными прихватками и вафельным полотенцем. – Шо твориться?!

Едва тара полная рыжей жидкости с кругами масла на мутноватой поверхности встала на стол, ложка оказалась в руке моментально. Porco cane (черт побери)! Не до приличий! Если человек хочет есть, все доводы рассудка пустой звук. Муки совести пойдут в качестве десерта.