Школа Добра 2

Глава 1

Весна в этом году выдалась солнечно-яростной. Буйное цветение садов сводило с ума тяжёлым ароматом и жужжанием пчел. Небо было неестественно синим, птицы слишком громкими, ветер назойливым, а воздух невкусным. Ничто не радовало. И единственной эмоцией, которая приходила на смену досаде, была злость.

– Я видел ведомость! – С трудом сдерживая клокочущую ярость, Александр наклонился вперед, положив сжатые в кулаки руки на ректорский стол. – Юла сдала экзамены.

– Конечно, сдала. – Вельзевул Аззариэлевич довольно улыбнулся и откинулся на спинку кресла. – Не думал, что ты сомневаешься в её способностях. Напрасно. Сейчас, когда ничто не отвлекает её от учёбы, выяснилось, что она не просто способная, а очень талантливая.

Александр раздражённо откинул челку с глаз и прошипел:

– Вы прекрасно понимаете, о чём я говорю. Вы… почему мне не сообщили, что она приезжала в Школу на сессию? Проклятье! Меня же всего восемь дней не было!

– Она уложилась в четыре, – сыто усмехнулся ректор Школы Добра. – Говорю же, очень талантливая.

Алекс закрыл глаза и подышал с минуту, пытаясь взять себя в руки. Не то чтобы Вельзевул Аззариэлевич никогда не видел вспышек его ярости, но...

– Почему? – упрямо процедил молодой человек и глянул на ректора из-под насупленных бровей.

– Ответ всё тот же. Она не хочет тебя видеть.

И тут Виног всё-таки вспылил.

– Это издевательство какое-то! – воскликнул он, впадая в праведный гнев! – Когда все в унисон пели о том, что Юле лучше спрятаться, я не возражал. Когда уговаривали, что ей необходимо время, согласился. Когда убеждали не мешать ей принять верное решение самостоятельно, я ждал. Теперь же, такое впечатление, с ней видятся все, но только не я.

Александр бросил на ректора страдальческий взгляд и неслышно попросил:

– Мне очень надо с ней поговорить. Пожалуйста.

Вельзевул Аззариэлевич перевёл взгляд с взволнованного юного лица на окно и засмотрелся на весеннее небо. Осознав, что ректор не собирается никак реагировать на его просьбу, молодой человек мстительно сощурился и процедил:

– Если бы вы не взяли прошлой зимой на работу этого… этого гада…

– Рода, – автоматически исправил пан Ясневский. – И он здесь не виноват. Хочешь поговорить с Юлой? Найди её сам и разговаривай, сколько душе угодно.

– Найди и поговори, – передразнил Александр. – Если её собственный отец найти не может…

– Собственный отец её не ищет. С собственным отцом она еженедельно посредством твоего зеркала разговаривает.

– Зар-р-раза! – Алекс в сердцах стукнул кулаком по раскрытой ладони. – Есть хоть кто-то, кроме меня, с кем она НЕ разговаривает?!

За истекшие четырнадцать месяцев Александр вспомнил каждое слово, каждую мысль. Проклятье! Кажется, даже каждый вздох о Юле, но так и не понял, из-за чего она могла на него обидеться.

Четырнадцать проклятых всеми богами месяцев он даже следа её найти не может. Нет, с одной стороны, счастье, что ей удалось так хорошо спрятаться. И при Светлом дворе до сих пор никто не знает, что она элементалист. Что же касается Тёмной короны… С тёмными он договорился. Ну, или, по крайней мере, сделал вид, что согласился на их условия.

С другой же стороны – и эта сторона угнетала и доводила до бешенства – Юлка пряталась не только от светлого двора, но и от него, Алекса.

Не представляя себе, впрочем, насколько же он упёртый. Гораздо упрямее одной мелкой вредины. Пусть прячется, пусть... Но вот когда он её отыщет, то сначала всыплет, как следует, за испорченные нервы и седые волосы, а потом обнимет, и поцелует так, чтоб и думать забыла, как от него убегать.

– Павлик вот давеча жаловался, что она вернула его подарок, – доверительно сообщил ректор, надеясь этой новостью улучшить парню настроение. Александр, действительно, криво усмехнулся и проговорил:

– Ну, хоть одна хорошая новость! Хотя шею этому недоэльфу Павлику всё-таки давно стоило намылить…

На самом деле хороших новостей было значительно больше. Например, его, Алекса, подарки Юла не вернула. А было их всего три: маленькая юла из серого агата (брошь) на окончание первого курса; большая коробка «Пьяной вишни» и другая юла (кулон), серебряная, с вкраплениями бирюзового александрита на семнадцатый день рождения; и большая роза, которая плакала сверкающими каплями росы и шептала грустно: «Скучаю…» Последняя была отправлена Алексом маленькой упрямице в Ночь Разделения миров.

Вторая хорошая новость заключалась в том, что теперь молодой человек знал совершенно точно, где скрывается очаровательная беглянка. Осталось только доказать правительнице Русалочьего города, что парень не собирается причинять вред их обожаемой гостье. Может быть, она даже будет Алексу рада.

Дело за малым: убедить Вельзевула Аззариэлевича в том, что местонахождение Юлианы Волчок по-прежнему молодому человеку неизвестно, заверить Евпсихия Гадовича (вот уж где говорящее имечко), что поиски завели в тупик, и да, отправить в Русалочий город ещё одно трогательное письмо. Прекрасная Танаис, несмотря на свой преклонный возраст, говорят, до сих пор сохранила юношеское сердце и по-прежнему роняет слёзы на страницы книжек о несчастных влюблённых сердцах.