Школьная любовь

Лёня пришёл к нам в школу в десятом классе. Его родители развелись, мама вышла замуж во второй раз и переехала к новому мужу. Лёня совершенно не вписался в наш дружный и атлетический класс, где большинство мальчишек занимались каким-нибудь спортом. Он плохо играл в футбол, да и вообще часто предъявлял освобождение от физкультуры, вызывая неодобрение. Зато он писал стихи, а ещё читал наизусть других поэтов так проникновенно, что я полюбила поэзию. А может время пришло любить? Класс не принял поэта, с ним не общались и в его сторону ехидно подшучивали. Я сжалилась и стала приглашать в гости. У нас дома имелся магнитофон Юпитер и микрофон. Я записала целую бобину разных поэм и стихов в подаче от Лёни. И впервые открыла для себя внутренний мир творческого человека.

Вообще-то у меня был парень Сашка. Ну, как парень, мы сидели с седьмого класса за одной партой, на школьных дискотеках вместе танцевали, а если я болела, он заходил после уроков, рассказывал, что задали. Сашка хорошо учился, обладал внешностью актёра, спортивной фигурой и родителями со связями. Все считали, что мне крупно повезло. Ведь я самая что ни на есть обычная - ни глупая, ни умная, ни красавица, ни уродина, и родители мои простые рабочие на заводе. Никто не понимал, с чего это Саша предложил мне сидеть с ним, а потом и вовсе окружил вниманием и заботой. Я же воспринимала его, как естественное положение дел. Если что-то достаётся без труда, оно не является ценным. Вот и Сашка достался мне без всяких усилий. Лёня притягивал внимание тем, что держал на расстоянии и начал открываться, когда убедился, что мне можно доверять. Чем чаще он заходил в гости, тем больше нравился. Он же влюбился в мою подружку Алёну – самую красивую девочку нашего района, а может и города - поэтому никогда не отказывался от моих приглашений. Алёнка жила далеко от школы и часто оставалась у меня ночевать. Она великолепно пела и играла на гитаре. Это вдохновляло Лёню. Он посвящал ей стихи. А она его с трудом переносила. Так сказать, терпела его присутствие. Образовалась странная цепочка. Сашка любил меня, я Лёню, Лёня Алёну, а Алёна Сашку. Сашка стал заходить почаще, даже начал сочинять рассказы и зарисовки. Лёня, как профессионал, нещадно критиковал Сашкины творения.

Меня никто не понимал. Зачем я приглашаю Лёню? Зачем дружу с ним? Он и вправду чертами напоминал обезьяну. Нижняя часть его лица, покрытая прыщами, выступала вперёд. Я же смотрела сквозь, я любила ушами. Меня увлекало общение. Лёня выбрал путь священника и собирался поступать после школы в духовную семинарию. С ним мы обсуждали суть бытия, религии, спорили о существовании бога и почему люди верят. До появления Лёни я никогда не задумывалась о смысле существования, а поэтов знала лишь тех, которых мы изучали в рамках школьной программы. Он же прочитал так много всего, казалось, назови любую книгу, и он скажет, интересная она или нет, стоит ли тратить на неё время. А ещё, он так заразительно рассказывал о жизни поэтов серебряного века, что я начала брать из библиотеки всё больше и больше книг. Я мечтала завоевать Лёню, чтобы он отказался от семинарии и остался жить дома. Я страдала от неразделённой любви, но не открывалась никому. Лёня по большому секрету сказал мне, что любит Алёнку, а Алёнка призналась, что томится по Сашке.

Меня удивляло, почему Сашка ухаживает за мной. Алёной бредит половина мальчишек класса. Что он во мне нашёл? Но я и не отталкивала. Сначала моё сердце было свободным, потом занято Лёней, но всё равно безответно. Так что, если у них с Алёнкой не сложится, может и прибьюсь к нему.

Всё изменила авария на Чернобыльской станции. У нас дома в баре всегда стояли спиртные напитки, но их использовали лишь по праздникам. А тут мама начала давать мне каждый день по две столовые ложки, типа радиацию выводить.

В какой-то майский день я не помню, что случилось с Алёнкой и Сашкой, обычно мы возвращались после уроков вчетвером. Но мы зашли в квартиру вдвоём с Лёней. Я достала конфеты, у мамы были запрятаны «Мишка не севере», и налила в бокалы красное вино.

Предложила вывести радиацию. Мы сидели молча, пили вино, ели конфеты. А потом я полезла целоваться к Лёне. К моему изумлению, он меня не прогнал, а ответил. Я налила для смелости ещё по бокалу. Но, даже не выпив, спросила:

-Я тебе совсем не нравлюсь?

-Почему? - спокойно произнёс Лёня, -нравишься.

-Но любишь ты Алёну?

-Да.

-А как это?

-Ты хорошая. С тобой интересно. А любовь… Кто знает, что за химия происходит? Она, как болезнь, приходит и ты влип. Это не объяснить.

-А если Алёнка полюбит тебя, ты передумаешь поступать в духовную семинарию? Ей нужна красивая жизнь, не думаю, что она захочет попадьёй стать.

-Я подумаю об этом, если полюбит… А так, никаких жён я не планирую, я пойду в монахи.

-Зачем? А как же семья, дети?

-Мне это не нужно.

-Но всё-таки ты влюбился?

-Что ты хочешь?

-Чтобы мы поженились и у нас родились дети, - неожиданно вырвалось у меня.

Он начал смеяться.

— Это невозможно.

Я не знаю, что меня вело – вино, Лёнино безразличие, любовь – но я полезла в аптечку и достала упаковку транквилизаторов.

У нас соседка умерла полгода назад от рака. Ей их прописывали. Мама забрала таблетки у её дочери и выдавала поштучно. Боялась, чтобы не наглоталась. Я показала практически полную пачку Лёне.

-А если я покончу с собой из-за неразделённой любви, ты расстроишься?

-Нет.

-Почему?

-Ты не хочешь жить?

-Да.

-Я не буду мешать. Это твоё право решать - жить или не жить.

-И что даже не помешаешь?

-Нет.

Я подлила вино в бокал и начала глотать таблетки по одной и запивать.

Когда я проглотила четвёртую, Лёня встал и ушёл. Я зарыдала. Я не понимала, что я чувствовала: стыд, горе, отчаяние.

Меня клонило в сон, я легла на диван прямо в форме и заснула.