Шляпница-герцогиня

Глава 1

Глава 1

Бал шумел и кружился, подстегивая ранний летний рассвет. По огромным залам дворца и лестницам, похожим на творения Растрелли, широкой рекой сновали люди: мужчины в смокингах и мундирах, дамы в ослепительных платьях и изысканных головных уборах. Надо бы их запомнить, в работе пригодится. В центре танцевального зала стояла смутно знакомая красавица и внимательно слушала мужчину в военной форме. «Пограничник» - почему-то подумала я. Речь явно шла о чем-то личном, слишком уж подчеркнуто деловыми были их лица, слишком близко находились тела и слишком маняще белело декольте у дамы. Где же я могла ее видеть? Сосредоточилась, вспоминая, но в голову ничего не приходило. Тем более, что хорошо рассмотреть красавицу не получалось – верхнюю часть лица скрывала низкая посадка шляпки. Перевела взгляд на мужчину. Вот он мне был совершенно не знаком. И жаль, потому что познакомиться стоило. Высокий, косая сажень в плечах, стройный брюнет, с пронзительными зелеными глазами, он мне напоминал испанских идальго, ну, как я их себе представляла. Ему бы еще шпагу на пояс да гитару в руки.

В это время мужчина посмотрел прямо в мою сторону, и я, испугавшись, что проникла на бал зайцем, попятилась назад. Споткнувшись обо что-то, (я не неуклюжая, просто сзади у меня глаз нет), полетела на пол. Но падала почему-то долго, очень долго и медленно. Казалось, скоро окажусь в Преисподней. От страха закрыла глаза, а когда открыла оказалась на своей кровати, в убогой комнатушке, которую я снимаю в Москве.

Так, а где дворец? Где бал? Где тот потрясающий пограничник, наконец? Приснилось. Вот где справедливость? Почему только во сне бывают такие мужчины? А наяву вон сосед Серега, алконавт местный, уже буянит за стенкой. И чего это с утра пораньше? Видать, вчера мало оказалось, не догнал.

Вообще-то такое редко бывает. Наша общага тихая, расположена на самой окраине Москвы, где течет почти деревенская жизнь. Неспешная и безденежная. Безденежная, конечно, плохо, но вот что неспешная… Я ведь сама из небольшого поселка, не привыкла к сутолоке и неспешность мне нравится. Жить здесь неплохо, вот только до работы долго добираться. Впрочем, в Москве всем до работы далеко. В центре живут только те, кто не работает. Как моя тетка.

Нет, про нее я не хочу ничего плохого сказать. Приютила на первое время, работу дала. Платит, правда, мало, но хозяева все такие. Вот и приходится ютиться у черта на куличках. Все бы ничего, да Серега достал, москвич коренной, блин. Свою квартиру пропил, а туда же, «понаехали» говорит. А пару дней назад заявил, что решил меня к себе приблизить. Снизошел, так сказать, к «понаехавшей». Да еще и руки распускать начал. А когда получил по ним, высокомерно заявил, мол, должна ты, дура деревенская, от счастья прыгать, что он обратил на меня внимание. И что сейчас он не в форме, а вот когда поправится, за пренебрежение накажет. Тоже мне, царь-царевич, король-королевич. Да возле него рядом стоять противно, не то что быть в его постели.

С противоположной стороны от моей комнаты послышался скрип открываемого окна. Еще одна соседка, Фрида Леопольдовна, бывшая актриса, проводила ежеутренний ритуал: с чашкой растворимого кофе стояла у окна и наблюдала за расцветом нового дня. Живущая в нищете из-за сына, проигравшего их квартиру, она пыталась создавать себе маленькие радости, и этот утренний ритуал был один из них. Добрейшая женщина, она многое знала о московских нравах, и стала для меня проводницей в мир московского быта. Да и перед Серегой пыталась меня защищать. А когда услышала его угрозы, сказала мне:

- Деточка, ты поостереглась бы. Знаю я таких прохиндеев, они на все способны.

Я тогда отмахнулась от этих слов, а зря.

Вернувшись вчера после работы увидела сорванную дверь и спящего посреди комнаты Серегу. Рядом стояла комендантша, особа необъятных размеров, и, сложив один подбородок на второй, а второй на третий, сетовала:

- Боже ж мой, да что ж эта водка с людьми делает. Был человек, а стал дерьмо собачье. Вот жизнь-то поганая.

Я сначала впала в ступор, но после этих слов почему-то разозлилась.

- Чего вы на жизнь грешите-то? Она ему, что ли, водку в рот заливает? Мужику сорок лет, а болтается как отходы в проруби. Его не жалеть надо, а ментов вызвать. Как я теперь спать буду?

- Что ты, что ты, - всполошилась комендантша, - никаких ментов. У нас общежитие пристойное, люди здесь живут порядочные. А ментов один раз позовешь, потом будут каждый день наведываться, всех беспокоить.

- Тогда давайте, делайте мне двери. Есть же у вас рабочие!

- Есть, есть, деточка, щас все сделают по высшему разряду.

Комендантша всколыхнулась на выход.

- И этого порядочного человека с собою заберите!

Она сделала вид что не услышала и потопала дальше словно мифический слонопотам. Телеса ее тряслись так, что стало страшно за общежитие. Вскоре в глубине коридора раздался зычный голос:

- Петя, Федя, где вы там? Работа есть!

Женщине ответили невнятные голоса и все стихло. Я осталась ждать в коридоре у окошка. Фрида Леопольдовна приглашала к себе, но оставлять открытую комнату не хотелось. Не то, что у меня там были какие-то богатства, просто неприятно. Да еще и этот «коренной москвич» вовсю храпит как у себя дома.

Через полчаса явились рабочие. Были они слегка под мухой, но ничего, инструменты из рук не падали. Споро заменили косяк, повесили дверь на место и поставили новый замок. Собрались уходить, да я вовремя о спящем пьянчуге напомнила. Они помялись, помялись, потом один из них, тощая жердь по имени Федя, промямлил:

- Это… как бы… это… не наше дело. Но если хозяйка, это, даст на лекарство, голову полечить, то мы….

- Понятно.

Пришлось вытащить двести рублей и спонсировать им «лекарства». Мужички взбодрились, взяли горемычного за руки-за ноги и унесли.