Шуский Halloween

Шуский Halloween

147. Шуский Halloween

14.10.2013

Поснимать поезда на просторах станции Чу я мечтал давно. Особенно жалко теперь было то, что я не догадался сделать там хотя бы пару кадров тридцать лет назад, в её тепловозную эру – одновременный рёв и дым двух-трёх десятков тепловозных двигателей, рельсы в невообразимой смеси мазута, соляры и масла, трёхпутка и третий мост до Берлика I, ещё не полуразгромленный нечётный парк…

Нет, ну несколько случайных старых фотографий разных лет оттуда у меня было, конечно. Сделанных впопыхах пятнадцатиминутной стоянки, или вообще в окошко движущегося поезда… Но всё это было не то. И, вспомнив, как достаточно несложно люди выпросили у КТЖ разрешение на съёмки видеофильма из кабины локомотива по Турксибу, я обратился в пресс-службу компании. Всё-таки огромная узловая станция, полная полиции, наркоманов, торгашей и бандитов – сражаться там с кем-либо из них во второй раз ни малейшего желания не было.

Первый раз случился в 2001 году. Я ехал в Астану павлодарским поездом. В пятом часу утра спящий состав остановился в Чу. Сентябрь же – торгаши дынями не дремали и ввалились гурьбой в вагон. Покупателей не было, и приходилось следить, чтобы нигде ничего не свистнули. Наконец, они ушли, а я выбрался на улицу.

Девочка-проводница отбивалась, как могла, от огромной пьяной бабы-пенсионерки, которая не понимала, что в столь ранний час она со своими дынями никому внутри нашего вагона не нужна. Пьянь дала «круг почёта» по перрону, вопя на всю округу, что почему северные указывают ей, южанке, как жить, а затем, проходя мимо проводницы, вдруг залепила ей звонкую пощёчину! Я стоял рядом и тупо, «на автомате», залепил в ответ такую же оплеуху этой алкашке!

Вой поднялся ещё громче. Прибежала дочка этой пенсионерки, женщина лет сорока с таким же тюком дынь, и начала звать ментов. Ко мне поступили трое местных: «Ты чего наших бьёшь? Мы тебе щас…» Я тут же ответил: «А чего ваши руки распускают? Мы не трогали никого!» Мужики отступили, но тут же нарисовались двое ментов – не вокзальных, а сопровождавших наш поезд.

Естественно, что первым делом принюхались ко мне. «Вы не меня нюхайте, а её (пенсионерка, не выпуская своих дынь, блажила рядом), а заодно посмотрите лицо моей напарницы!» На щеке у девушки уже явственно виднелись четыре багровых полосы, а настоящий её напарник, мужик лет сорока, на секунду показался в окошке служебки, и тут же спрятался обратно. Старший ментовского наряда принялся на меня шипеть:
– Тебя сейчас тут на самом деле прирежут!
– А ты на что?!?
– Марш в вагон!!!
Поезд и в самом деле уже трогался, мы заскочили, закрыли все двери и рассосались по купешкам…

Ближе к обеду, когда состав остановился на перекур в Мойынтах, девочка-проводница где-то спала, а дежурный проводник павлодарской бригады кинулся на меня с самыми жаркими объятиями, крича на весь перрон:
– Вот он, настоящий герой – он ночью мою напарницу спас!!!
– А ты где был? Почему не вышел?
– Я спал!
– Да не звезди-ка ты, гвоздика, что когда-то розою была!..

Двенадцать лет спустя… Ответ от КТЖ пришёл быстро – там ничего не имели против, только хотели, чтобы я потом поделился фотками. Ну а что? Для них – не жалко… Пресс-служба дала туда все необходимые телеграммы, я получил от них телефон татешки – начальницы пассажирского вокзала для подстраховки – и вечером, накануне празднования Курбан-Байрама, собрался в путь.

Пробки по Ташкентской в предпраздничной Южной Столице оказались под вечер не очень большими – пять километров от «Арзана» до поворота на Иргели я проскочил всего за каких-то полтора часа. Вскоре совсем стемнело, и за узунагашским постом ГАИ я надел на себя свежеизготовленные жёлтые «водительские» очки.

Жить сразу стало веселее!

Встречные фары теперь действительно светили в морду лица не так сильно – даже галогеновые с дальним светом. И всё бы ничего, но я, хоть и был уже три года, как сам за рулём, но до сих пор не представлял себе, как вообще можно обогнать кого-то в условиях ночной автострады, когда абсолютно непонятно, как далеко от тебя встречный автомобиль.

За каким-то грузовиком, полным живых баранов, я плёлся полтинник от Самсов до Таргапа, где мне удалось таки обогнать его на светлой «городской» улице. Потом быстро пролетел по «струнке», абсолютно прямому отрезку дороги, отлично разлинованному фосфоресцирующей краской, отчего кое-где удавалось ехать даже сто двадцать. Километров за десять до отарского поворота я опять уткнулся в зад какого-то фруктовоза, но обгонять его даже не пытался – зная, что всё равно вот-вот впереди пост и его остановят. Не напрягало…

Дорога пошла в гору, менты ночью на обычном кордайском месте не стояли, и можно было спокойно ползти в горку под семьдесят. Когда трасса пошла вниз и снова появился знак-«полтинник», я передвинул рычаг с драйва на тройку – в таком положении машинка бежала с горки шестьдесят пять, при этом не надо было жать на ни на тормоз, ни на газ. Впереди появился крутой спуск и поворот вправо – настолько крутой, что за ним обычно всегда валялась какая-нибудь опрокинувшаяся фура или прицеп.

В этот момент меня обогнали друг за другом два южно-казахстанских дебила – один на фуре, второй на огромном автобусе. Они летели минимум восемьдесят и, чтобы хоть как-то вписаться в надвигавшийся поворот, едва не проехались своими задними колёсами по моему капоту. Я притормозил ещё больше, аккуратно прошёл поворот и спуск – на моё удивление и слава Аллаху, что под левым откосом шоссе никого из них не оказалось…

Горушки кончились – можно было включать радио. Бишкек на частоте 100,9 FM крутил московское «Авторадио», лишь изредка разбавляя его своими прикольными рекламами. Вот же как везло киргизам – они спокойно могли слушать мою любимую радиостанцию не только по интернету?!?