Схватка с волками

Схватка с волками

В нескольких километрах от слияния двух рек, где Котуй суживался до пятнадцати метров, стремительный поток врывался в ряд, величественных валунов. Вода бурлила, бесновалась, разбиваясь о камни. На пологом берегу, среди нескольких шурфов и неглубоких траншей, в грунте копался таежный человек. На вид ему было лет тридцать, крепкого телосложения и с обросшим волосами лицом. Бывший геологоразведчик - Иван, вернулся на участок, где несколько лет назад, в составе партии вел поисковые работы на предмет обнаружения золотых россыпей. Планы, карты, маршруты – все сохранилось у Ивана. Вот только неисследованный до конца участок, не давал ему покоя. С научной точки зрения здесь должно быть золото, но бригада, ведущая в прошлом бурение, так и не добилась успехов. Шурфы и даже опущенные в них штаги, до сих пор сохранились. Иван проводил промывку грунта в два приема и наконец, в июне ему улыбнулась удача. Сначала он обнаружил россыпи неправильной формы – это были мелкие, плохо ограненные фракции. Затем, промыв породу, заметил небольшие прожиловые, трещинные самородки. Процесс знакомый и не составлял для Ивана труда, тем более он умел отделять золото из шлиха, ссыпая его на мелкий совок и, удаляя магнитную фракцию, готовил желтый металл к переплавке.
К концу сентября Иван планировал податься в город, но выходить из тайги частному старателю опасно, можно нарваться на лихих людей или представителей власти. Потому решил припрятать часть золота у себя, а за остальным прийти в следующий сезон.
Иван обладал особым характером, он был, как волк - одиночка, хотя к людям относился доброжелательно и старался с ними не конфликтовать. Он по полгода жил один в тайге, ничуть не скучая по общению с людьми. Жена ушла от него два года назад, не выдержав длительных командировок и частых задержек зарплаты. Иван после развода чувствовал себя свободным человеком.
Промыв целую кучу илистого грунта, Иван через сито отделял породу, как вдруг вдалеке услышал нарастающий звук летевшего вертолета. Сквозь отдаленный шум водопада он едва услышал выстрелы, они походили на звонкие хлопки. Иван решил укрыться за деревьями, ему не хотелось, чтобы кто-то заметил в тайге одинокого старателя.
Вскоре вертолет улетел и снова воцарился покой. «Наверно опять браконьеры откупили вертолет и нещадно палят в зверя», – подумал Иван, снова берясь за работу. До вечера он планировал промыть часть грунта в траншее. К обеду развел костер, почистил пару картошин и, бросив в подвешенный котелок головы тайменя, принялся варить уху. Было жарко, снял с себя теплую куртку, рубаху и решил ополоснуться по пояс. Перескочил с одного валуна на другой, зачерпнул пригоршню холодной воды и с наслаждением прыснул себе на грудь. Зарычал от резкого контраста холода и тепла, еще несколько раз обдал себя водой и повернулся лицом в сторону отдаленного водопада. Вдруг он заметил среди больших валунов что-то темное, похожее на раздувшийся мешок, видимо быстрым течением это «что-то» прибило к камням. «Может раненное животное, попало в реку и погибло в воде?» – подумал Иван и, перепрыгивая по валунам, приблизился к большому предмету. Он ахнул, когда увидел в воде человека и еще больше изумился, подойдя ближе: перед его взором колыхалось на поверхности воды молодое, безжизненное тело девушки. Течение играло ее черными волосами, рассыпавшимися по воде. Девушка была одета в джинсы и зеленую футболку без рукавов. Ноги обуты в короткие, женские сапоги. На боку висела небольшая, кожаная сумочка. Иван ухватил ее за руку, и с легкостью вытащив из воды, вдруг оторопел: на спине футболка имела бурый свет и в ней проглядывалась маленькая дырочка. Сомнений не было, в девушку стреляли. И тут он заметил еще одно ранение в плечо, как раз под ключицей, но видимо пуля прошла на вылет, так как под футболкой в области лопатки имелось сквозное отверстие. Иван подхватил ее на руки и, прыгая по валунам, достиг берега. Он осторожно положил ее на ткань и, поднявшись с колен во весь рост, скорбно поджал губы. Девушка была мертва, ее бледное, посиневшее лицо, застыло в гримасе. Ивану стало жалко ее, и он печально заметил про себя, что она могла бы еще жить, да жить и кого-то радовать своей красотой. Тяжело вздохнув, направился к землянке с мыслью, завернуть тело в полог и похоронить его в старом, заброшенном шурфе. Вытащил кусок брезента, располосовал пополам и подошел к телу. Бережно подхватил его на руки, опустил по диагонали на брезент. Кровь обагрила левую руку Ивана. Накрыл одним углом брезента, затем вторым и только хотел закрыть лицо, как ему почудилось, что веки на глазах девушки, слегка дрогнули. Нет-нет, ему не показалось! Заскочив под навес, он взял круглое зеркало и, наклонившись над телом, подставил его к приоткрытым губам. Посмотрел на поверхность стекла и, с сожалением покачав головой, тяжело вздохнул: «Показалось». Но еще раз, как бы решив удостовериться на все сто, снова поднес зеркало к лицу девушки. И вдруг на стекле увидел едва заметное запотевание. «Жива!» – Сознание его ликовало. Следом, с чуть дрогнувшей реснички девушки, упала и скатилась в уголок глаза, капелька воды. 
Что делать, ранение в спину наверняка тяжелое, пуля застряла в мышцах, если вовремя не вытащить ее, начнется интенсивное окисление и возможно заражение крови. Все это Иван знал со студенческой скамьи, когда проходили курсы по оказанию медицинской помощи пострадавшим. Он перевернул тело девушки, задрал футболку и оглядел пулевое отверстие, оно слегка кровоточило. Пока она в шоковом состоянии, нужно удалить пулю, а если очнется, будет поздно, сердце ее может не выдержать боли. Обрадовался, когда вспомнил, что в арсенале инструментов найдется пинцет и острый, как бритва, нож. Но чем обработать кровоточащие раны, чтобы не было заражения. Если прижечь раскаленным металлом, изуродуется красивое тело. «Эх, спирту бы сейчас. Во! У меня же есть аэрозольное средство от комаров, а оно точно на спирту». Вспомнил, как в геологоразведочную партию напросились двое, в прошлом судимых мужиков, для копания шурфов, они ловко отделяли спирт от суррогата, путем нагревания железного прута, на который медленной струйкой лили жидкость от комаров.
Снял котелок со сварившейся ухой и занялся процессом отделения спирта от вещества. Получилось грамм пятьдесят, пожалуй, хватит, чтобы после «операции» обработать раны. Достал аптечку, в которой нашелся ампулу с промедолом и сделал девушке укол. На случай, если она очнется, вставил ей в рот палку, чтобы не повредила себе зубы. Разорвал полотенце на полосы и, глубоко вздохнув, приступил к извлечению пули. Ввел пинцет в рану и углублял его до тех пор, пока не наткнулся на металл. С облегчением вздохнул, ведь пуля могла проникнуть в легкое, и достать ее без хирургического вмешательства, было бы невозможно. Сердце трепетало от волнения, первый раз в жизни занимался подобным делом, но не это его волновало, а состояние девушки, он, как будто за нее ощущал эту боль и потому делал все осторожно, без резких движений. Наконец уцепил пулю и потащил наружу, следом потекла кровь. Иван промокнул ее полотенцем и, обработав спиртом рану, взял медицинские скрепки, которые лежали в аптечке. Еще раз с благодарностью подумал о медсестре, которая в прошлом укомплектовывала аптечку, ведь в тайге всякое случается, можно и зверю в лапы угодить. Скрепил края ранки и, еще раз обработав их остатками спирта, наложил тампоны и повязки. Осторожно перевернул девушку, обмыл теплой водой все ее тело и унес в землянку. Положил на звериную шкуру, накрыл теплым тулупом и с сожалением покачал головой; она так и не пришла в сознание. 
С любопытством расстегнул молнию на кожаной сумочке, что висела до операции через плечо раненной, и извлек тяжелый предмет, завернутый в несколько слоев целлофановой пленки. Иван изумился, когда в его руках оказался пистолет «ТТ». Вытащил обойму и убедился, что она полностью заполнена патронами. «Странно все это, откуда у нее боевое оружие, да еще с резной ручкой? Выстрелы на реке, вертолет… Кто она, и станут ли ее искать? Наверняка организуют поиски. Значит нужно убираться отсюда поскорее, а иначе ее ждет смерть. Да и меня тоже, я же не собираюсь кому-то отдавать эту девушку. В любом случае, ей нужно прийти в себя, тогда и узнаю ее историю». 
Иван живо стал сворачивать лагерь. Забросал костер, разобрал полог и, уложив вещи в большой рюкзак, взял на руки девушку. Да, с такой ношей и поклажей он далеко не уйдет. Решил пока укрыться среди сопок, где раньше останавливался на отдых. 

Несколько дней вертолет летал над слиянием двух рек и обследовал большой участок над обрывом. Иван издали в бинокль наблюдал, как солдаты с овчарками тщательно осматривали каждый камень на реке, кого-то разыскивая. «Почему ищут девушку, что такое она натворила?» Раскрыть тайну непонятного обстоятельства могла только сама жертва. Но она, который день лежала в беспамятстве. Он вытирал пот с ее тела, вглядывался в красивое лицо, бережно укрывал и поил целебными отварами. 
Золото он намыл достаточно, пора покидать эти края. Путь лежал на северо-восток. Пришлось долгие километры пробираться по горелой тайге. К несметному количеству комаров, примкнула мелкая, кусачая мошка. Она забивалась под воротник, облепляла глаза, «грызла» нещадно. Лицо девушки он накрыл москитной сеткой, шею обработал мазью «Тайга». Как только Иван выходил на вершину сопки, задувал ветерок и разгонял тучи москитов.
К концу двухнедельного, трудного путешествия, Иван решил устроить основательный привал. Он соорудил из камней пирамиду и развел внутри костер. Затем накрыл свое творение пологом: получилась банька в походных условиях. Первым делом он вымыл девушку и уложил ее на чистой подстилке, затем «попарился» сам. Когда вытирал свое обнаженное тело, глянул на больную и в изумлении заметил, что она очнулась и такими же удивленными глазами смотрела на него. Иван, стесняясь своей наготы, заскочил за камни и спешно оделся. 
Осторожно, подойдя к девушке, он с облегчением вздохнул и миролюбиво заговорил:
– Пришла в себя. Вот и хорошо. Ты не бойся меня, я не сделаю тебе ничего плохого. Извини, что пришлось без твоего разрешения помыть тебя… – парень смущенно глянул на девушку, – меня Иваном зовут, если что…
– Кто ты? – спросила с хрипотцой в голосе молодая женщина.
– Я здесь по своим делам. Бывший геолог, так, ищу кое-что из горных пород. 
Девушка обвела глазами вокруг себя и закрыла веки. Из-под ресниц выкатились слезы.
– Зря ты так, разве можно сейчас плакать, радоваться должна, что жива осталась. Как тебя зовут?
Девушка замотала головой, слезы продолжали стекать по ее щекам.
– Ну, ладно, не буду тебя мучить вопросами, ты сейчас поспи, отдохни, а завтра мы тронемся путь.
– Где Вы меня нашли? – девушка поморщилась от боли в спине.
– Недалеко от водопада, на перекатах, ты была без сознания и к тому же ранена в двух местах. Я достал пулю из твоей спины. 
– Вы видели еще кого-нибудь на реке?
– Нет, ты была одна. Правда вертолет долго кружил перед водопадом, я подумал, мало ли что, пришлось взять тебя с собой и уйти в тайгу. Да и при том солдаты с собаками рыскали по всей округе.
– Вы, правда, никого не видели? – с надеждой, спросила девушка. 
Иван замотал головой.
– А ты не одна была? – Но, не дождавшись ответа девушки, продолжил, – ты меня не бойся, я ведь два раза спас тебя от смерти, первый, когда из воды вытащил, а второй, когда пулю извлек. Я видел, как тебя искали, потому решил уйти в тайгу.
Наконец девушка благодарно сомкнула веки и тихо сказала:
– Спасибо. Меня Галей зовут.
– Отдохни Галя, береги силы, не трать их на разговоры, ты еще очень слаба. Постарайся заснуть и не думать о плохом. Иван бережно укрыл ее тулупом.
Галя закрыла глаза и сквозь туман в голове пыталась воспроизвести в памяти последние эпизоды, перед тем, как потеряла сознание. Последние шаги, выстрелы, боль в плече и спине. «Леша, родной Леша, он всегда был рядом. Что дальше случилось, почему его нет, а я здесь, с незнакомым мужчиной. Господи, за что же мне снова такие мучения». Она хотела повернуться, но дернулась от боли. 
Наутро Иван засобирался, а Галя с изумлением и стеснением наблюдала, как он снимает с сучьев ее высохшую после стирки, одежду.
– Я глаза закрою и помогу тебе одеться, ты ведь сама не сможешь.
Галине ничего не оставалось, как согласиться. Со стонами, с резкими выкриками, с его помощью ей удалось натянуть джинсы и футболку, поверх которой, Иван одел на ее тело свитер, большого размера. Когда боль прошла, Иван подхватил ее на сильные руки, и они продолжили путь по тайге.
На очередном привале, она спросила:
– Иван, ты вернешься еще на берег?
– А зачем? Там военные с собаками рыщут. 
– Я была там со своим парнем,– призналась девушка, – Ваня, я не знаю, что с ним?
– М-да, – произнес он задумчиво, – Галя, я осмотрел все вокруг, там никого больше не было. Если твой парень выплыл, то наверняка ушел в тайгу, а если … – Иван не стал договаривать, понимая, как тяжело у девушки на душе, – наверняка солдаты его подобрали.
– Ты не мог бы еще раз сходить и поискать его, – Галя умоляюще взглянула на парня.
– Оставить тебя одну? Понимаешь, мы уже прошли десятки километров. Галя – это невозможно.
Вникнув в безвыходную ситуацию, она сказала сквозь слезы:
– Оставь меня здесь… Не возись со мной? 
– Нет! – категорически заявил Иван, – я не хочу тебя бросать, ты погибнешь здесь или тебя найдут солдаты с собаками, я не знаю, за что тебя разыскивают, но могу пообещать, что доведу тебя туда, куда скажешь.
– Ваня, мне некуда идти…
– Тогда пойдем вместе. Нам нужно спешить, до холодов мы должны успеть добраться до поселка, а там, что-нибудь придумаем.
Через несколько дней они достигли реки Котуй, который причудливым образом, извиваясь среди плоскогорья, бежал до слияния с Хатангой. Неизбежно приближалась осень, стараясь поглотить в своих золотистых красках уходящее, короткое заполярное лето.
Галя снова почувствовала себя плохо, она периодически теряла сознание, совсем отрешилась от жизни. Ее часто тошнило и выворачивало все внутренности наружу. Молчала, отказывалась принимать пищу, а только пила воду или бульон, приготовленный Иваном. Заметно похолодало. Девушка потеряла много сил, и была не в состоянии передвигаться самостоятельно. Парень упорно боролся за ее жизнь, не давая уйти окончательно в себя. Галя, когда еще чувствовала себя лучше, успела поделиться своей историей, и Иван теперь знал, как эта девушка самоотверженно любила своего парня. Теперь и он владел ее тайной. Да, он был тронут ее рассказом и в какой-то момент проникся уважением к девушке. Она чувствовала это и принимала ухаживания и заботу с благодарностью. 
Осень в северных краях скоротечна, деревья быстро одеваются в золотой наряд и за короткое время сбрасывают его на землю. Очень скоро сюда придут морозы. Иван давно бы уже дошел до людей, но с раненной девушкой этот путь оказался намного длиннее. Однажды, сидя возле костра, он заявил о своем решении:
– Нам придется дождаться холодов, и по скованной льдом реке, добраться до пастухов или охотников.
Галина, только что отошедшая от последней хвори, отрешенно глянула на Ивана и тихо сказала:
– Вань, брось меня, все равно мне жизнь не мила. Я не хочу жить, понимаешь… – Ее вдруг стошнило. 
– Что, тебе опять плохо?
– Нет, нет, это что-то другое… – Галю снова стошнило. Она закрыла глаза и вдруг, устремив свой взор в серое небо, как - то неуверенно произнесла:
– Неужели… 
– О чем ты?
– Ваня, кажется, мне есть, для кого жить. – Парень, еще не совсем уловив намек, задумчиво свел брови. – Это невероятно, Ваня, но у меня под сердцем теплится еще одна жизнь.
– Так ты беременна?! 
Галя кивнула.
– От Алексея?
Галя еще раз кивнула, но теперь уже уверенно.
– Ну, теперь нам сам Бог велел жить.
Землю укрыл снег. Реку постепенно сковывало льдом. Иван смастерил сани и уложив в них Галину с небольшой поклажей, берегом пробирался на север. Заканчивалась еда, осталась сушеная рыба, немного муки и вяленого мяса. Однажды Ивану удалось выследить глухаря и с первого выстрела пистолета, уложить птицу. Питались пойманной на блесну в Котуе рыбой и ухой. Но вскоре реку сковало льдом и приходилось пробивать лунки.
Галина чувствовала себя неудобно, Иван, порой, выбиваясь из последних сил, тащил ее. Он падал на колени, вставал и упорно двигался вперед. Как-то она попыталась сама пойти, но не смогла, слабость одолела. Присела и виновато посмотрела на парня, он подошел и, как ребенка, приподнял ее и уложил в сани. Когда холод пробирал до костей, хотелось сказать ему, чтобы остановился, развел костер, но не могла, не хотела быть обузой для него. А он все чувствовал, глубоко понимая, помогал бескорыстно. 
Однажды Галя не выдержала, попросила снова:
– Вань, оставь ты меня, не дойдем ведь вдвоем. Долго еще идти?
– Терпи, скоро будет стойбище оленеводов, там отогреемся и отдохнем. 
Говорил, а сам не знал, сколько еще идти, придумал про стойбище, чтобы ее успокоить. В обойме осталось всего два патрона, берег, может посчастливиться, какого зверя убить. Еды почти не осталось, припасал остатки для нее, когда накрывал на «стол», подсовывал кусочки, а сам говорил, что сыт. Галя с благодарностью смотрела на Ивана и понимала, что он заботится не только о ней, но и о том, кто еще не появился на свет. 
Однажды ночью, Иван, подбрасывая сухие ветки в костер, услышал отдаленный вой. Сомнений не было – это были волки. «Почуяли сволочи, теперь не отстанут. Это такие твари, они слабость человека за версту чуют. Вот и у нас еда закончилась, чем Галю кормить, ума не приложу. Если судить по карте, двадцать верст по реке осталось. Ничего, дотянем. Только вот волки…
Иван на этот раз разместился на ночлег под небольшим обрывом, чтобы ветер не так задувал. Огляделся, и за деревьями вдруг что-то мелькнуло, потом еще… Еще. Целая стая, окружала в полукольцо двоих, уставших от холода, голода и дальней дороги, людей. 
Запалил сухой сук, вытащил топор, и пошел за сушняком. Все время поглядывал, чтобы волки не обошли Галинку со стороны реки. Подрубил сгоревшую лиственницу и принялся рассекать ее на части. Натаскал веток, подбросил в костер и с ужасом заметил, что волки расположились над обрывом, в шагах пятнадцати от костра. Они ложились на снег и терпеливо ждали, но, как только человек вставал, они вскакивали. Полетели горящие сучья и на какое-то время волки отошли на безопасное расстояние. 
Галя все поняла, она с волнением наблюдала, как Иван подтаскивает сушняк, ведь костру нельзя дать погаснуть, это означало верную гибель. Она поднялась и стала помогать Ивану.
– Зачем ты, я сам управлюсь, тебе силы нужно беречь.
– Вань, посмотри вокруг. Что ты меня, как ребенка оберегаешь, волки того и ждут, когда мы совсем ослабнем. Иди за ветками, я буду поддерживать огонь. 
Третьи сутки они боролись за право жить, третью ночь волчья стая, как по команде сужала круг. Они уже не боялись людей, привыкнув к их бездействию. Когда Иван бросал в них горящие головешки, звери отскакивали на безопасное расстояние и снова подползали ближе. Парень высмотрел среди них волчицу, но точно определить не мог, ее ли слушается стая, а может, среди них был другой вожак. Да, волки опытные звери – берут на измор. 
Во - уууууу! – протяжно затянул свою песню волк, – Ив - во-уууу! – подхватили другие голоса. От воя становилось жутко, либо сознание подсказывало, что в этой схватке победит или зверь, или человек. Иван в большей степени переживал за девушку, и сейчас думал только об одном, как ее спасти. Он сильный, если что, отобьется ножом, залезет на дерево, а она? Куда денется Галя? 
И все - таки Иван определил вожака – это был крупный зверь, он иногда бегал среди волков, проваливаясь в глубокий снег, и они отходили в сторону, пряча между ног хвосты. Вот он упал на живот и пополз к обрыву, стая последовала его примеру. Иван достал пистолет и приставил руку к ветке дерева. Поймал на мушку голову волка и, затаив дыхание, выстрелил. Раздался визг, тут же сменившийся множественным рычанием. Волки, они и есть волки, им не важно, кто сейчас валяется в снегу: подстреленный вожак или волчица, они были голодны, а потому вели себя, как бешеные. Стая в один миг набросилась на раненного вожака и растерзала его на части, вскоре от него остались только клочья шерсти, разбросанные на окровавленном снегу.
Иван думал, что стая насытится и, успокоившись, отстанет от людей, но не тут - то было: волки снова заняли свои места, образовав полукруг. 
«Это конец,– подумал Иван,– почему они не боятся, ведь я стрелял по ним». Иван помахал пистолетом, надеясь, что стая подастся назад, но звери продолжали лежать и только изредка, ползком, продвигались вперед. 
Он уже принял решение, если выхода нет, то пусть Галя живет. Он еще сам толком не понял, почему так поступает – наверно, так нужно. Иван улыбнулся, глядя на нее и подумал: «Раз Господь свел меня с ней в этой глуши, значит ему виднее». Он молча стал разгребать снег под обрывом, пока не образовалась яма. Постелил на дно тулуп и, сняв с себя полушубок, сказал Галинке:
– Укройся, я завалю тебя ветками и снегом.
– Ваня, ты что? Что ты задумал, они же разорвут тебя…
– А ты будешь жить, понимаешь, Галя. Береги себя и дите. Я постараюсь отвести стаю. Завалю тебя хвоей и обрызгаю пахучим средством, может Бог милует, они тебя не учуют. Возьми вот нож, если почувствуешь, что волки разгребают снег, отбивайся.
Галя со слезами на глазах опустилась на дно ямы, Иван еще раз взглянул на нее, улыбнулся, прощаясь, и накрыл ее полушубком. Завалил ветками и снегом. Подкинул последние сучья в костер и поднялся на обрыв. Стая вскочила и отошла назад. Иван пошел вперед, держа в руке пистолет. Отойдя на приличное расстояние, он взглянул в небо, что-то прошептал и, приложив дуло пистолета к виску, нажал на курок. По тайге пробежалось эхо выстрела.
Галя едва услышала хлопок и долго еще лежала под плотным настилом. Сжав в руке рукоятку ножа, с трепетом ожидала, когда волки доберутся до нее. Старалась не представлять, что будет с ней, если это случится, но знала точно, что будет бороться за жизнь до конца. Она стала задыхаться от нехватки кислорода и попыталась поднять покрытие над собой. Куча зашевелилась. Галя, чувствуя, что голову начинает туманить и со всех сил надавила на настил. Она выбралась наружу, когда уже рассвет забрезжил на горизонте. Вокруг увидела многочисленные отпечатки волчих лап. Костер давно погас. 
Что делать, не могла сразу сообразить, но порывшись в карманах Ивановского полушубка, достала спички. Сушняка не было, нужно подняться на обрыв и насобирать ветки в лесу. «Где Ваня? – с ужасом подумала она,– ведь прошло много времени, когда он зарыл меня в снегу». Взяла в одну руку топор, а в другую нож и направилась по следу Ивана. Зорко осматривалась по сторонам, волков не было. Ноги утопали в снегу по колено, и она медленно подошла к месту, где были видны какие-то темные предметы. Ахнула от ужаса, увидев окровавленный снег. Клочки ткани, перемешанные с кровью, валялись кругом. Галю стошнило, когда она увидела разбросанные, человеческие кости. 
Ночью, на этом месте пировали волки, в один миг, разорвав человека на части. Галя закрыла глаза, прислонилась к сосне спиной и так стояла, погруженная в себя. Собралась с мыслями и, стиснув зубы, пошла к стоянке. По дороге насобирала сучья и развела костер. Теперь она могла надеяться только на себя. Разгребла яму и, подавив в себе чувство брезгливости, собрала останки Ивана. Уложила в яму и засыпала снегом. Смастерила из двух палок крест и воткнула в могилу. Она оставила одну, маленькую часть скелета и бережно, завернув ее в тряпку, положила в рюкзак. Слез не было, только горечь и глубокая утрата заполнили ее грудь. В снегу, на месте гибели Ивана, нашла пистолет и прихватила его с собой.
Все, нужно уходить, нет уверенности, что стая не вернется. Взвалив на плечи рюкзак, она ступила на лед, и не спеша, побрела вниз по реке.
В нелегком пути прошел день, необходимо подыскать место для ночлега. Есть нечего, единственное, о чем можно мечтать, это растопить снег в алюминиевой кружке и выпить воду с сахаром. Галя добрела до излучины реки и нехотя посмотрела на каменистый обрыв. Только там ей удастся насобирать сушняк для костра. Тяжелый полушубок Ивана давил на плечи, ноги замерзали. С сапогами она давно распрощалась, Иван обрезал свои валенки и с портянками они вполне подошли Гале. Правда, приходилось часто перематывать ноги, так как портянки постоянно сбивались вниз. Она пробралась по снегу на вершину обрыва и решила набрать веток в редком леске, как вдруг за излучиной, в стороне, увидела дым. Струйка столбом поднималась над деревьями и уходила в небо. «Люди,– екнуло в груди,– нужно идти прямо по снегу через лес». Галя смерила глазом расстояние по реке и между сопок. Конечно, прямо намного ближе, и предчувствуя скорую встречу с человеком, с трудом передвигая ноги в глубоком сугробе, радостно пошла в сторону костра. 
Вечерело, когда она спустилась с сопки и, пройдя часть леса, очутилась на поляне. В глаза ей сразу бросились следы на снегу: огромные, как ей показалось. «Неужели медведь? – С ужасом подумала и остановилась. Посмотрела вверх и с изумлением увидела, как мириады звезд раскинулись по всему небу, они причудливо устраивались в ряд, затем другая линия светящихся небесных тел пресекла черту, и взору Галинки предстал светящийся крест из звезд. Опустив глаза, она увидела, как на край поляны вступил большой медведь, он шел прямо на нее. Сил не осталось, для того, чтобы вскочить и бежать. А куда? И от кого? Медведь в рывке не уступает в скорости оленю. Галя опустилась на колени и, прижав руки к груди, зашептала молитву. Она ждала внезапного удара зверя, только бы сразу, без мучений. Почувствовала на своем лице дыхание смерти, услышала грозный рык. Волосы на голове зашевелились и от страха мурашки побежали по коже. Вот сейчас… Она боялась открыть глаза. Вдруг услышала, где-то совсем рядом залаяла собака, раздался возглас человека и, не выдержав открыла веки. Медведь, поднятый охотниками с берлоги, стоял в двух шагах от нее и смотрел на край поляны, откуда донесся собачий лай. Раздался громкий выстрел. Бурый, как - то по-заячьи, прыгнул в сторону, и тяжело дыша, ринулся в тайгу.
Галя успела только увидеть, как белая собака неслась к ней по глубокому снегу, а следом, размахивая ружьем, шел человек, одетый в шубу из звериной шкуры. В голове помутилось, ноги подкосились, и девушка, потеряв сознание, повалилась на снег.