Сибирь, которая есть

Сибирь, которая есть

Сибирь, которая есть

Послушаешь иногда выступления федеральных чиновников (в данном случае личность не важна) о среднестатистических пенсиях и зарплатах, и кажется, что нас нет… Стёрли с карты эти леса и реки, а вместе с ними и самих людей с их проблемами. Этакое Зазеркалье, вернее, ЗаУралье! Но мы-то с вами знаем, что мы есть.

Есть я – кандидат юридических наук с 29-и лет, а с 32-х лет и мать-одиночка, никогда не ходившая замуж, как и большинство моих коллег (а когда тут?!). Да-да, это на наши хрупкие плечи Президент возложил непосильную задачу сделать науку самоокупаемой. Тьфу, задачка! Особенно, если эта наука гуманитарная. Открываешь дверь кафедры, а там очередь инвесторов стоит за теоретическими и педагогическими разработками филологов, историков, юристов… И на каждую вторую уже патент выписывает. Нет, понятно, что надо научиться «продавать мозги» (в принципе единственное, что у нас есть). У нас же пока умеют их разве что выносить. Особенно актуальны ноу-хау среди юристов. Например, как раньше писали законы? Столетиями не меняли. А сейчас: кто быстрее. Не зря Думу назвали «сбесившимся принтером». Но самое главное, что теперь законы получают обратную силу: они еще не приняты, а по ним уже живут и проверяют. В такой среде возможны любые инновации! Или среди педагогов. Как сохранить контингент студентов и качество образования? Берем метод гипноза и … а как иначе? Но помните, как в «Иронии судьбы»: «ошибки учителей не так заметны, но…»?!

Есть моя дочь – второклассница. Этакая батарейка – энерджайзер без кнопочки «ВЫКЛ». Сейчас как раз в школе. Это она, худая и бледная, с ранцем, который весит больше нее, по задумкам Правительства – наше светлое будущее. Наверное, именно поэтому её готовят так, чтобы после средней школы, которую с полным правом можно назвать «школой выживания», её сразу можно было принимать на последний курс университета, а если и нет, то в жизни её бы уже точно ничего не могло испугать.

Есть наша кошка Зося, вся из себя белая, только хвост черный, как у горностая. Доверчиво дрыхнет рядом со мной на кровати, не подозревая о таком ценном сходстве и наивно презрев последствия такой наглости. Смело! Это она настоящая хозяйка нашей квартиры, которая по какой-то странной случайности никак не участвует в коммунальных платежах.

Есть моя младшая сестра, которая работает простым лаборантом, так как, разбираясь в компьютерах лучше многих выпускников ИИТ, она не имеет никакого специального образования, кроме краткосрочных курсов. Мой дед так всю жизнь проработал. Раньше. Когда ценились не бумажки, а способности. Никто не увольнял специалиста, если у него не было диплома, но были «золотые руки». А теперь многие вынуждены идти учиться для того, чтобы доработать 2 года до пенсии. Это они наряду с молодежью тоже должны писать ВАКовские статьи, участвовать в грантах, создавать инновации, подготовить дипломную работу, которая прошла бы проверку на антиплагиат. Они и слов-то таких ранее никогда не слышали.

Впрочем, это ничего. Поскольку у меня целых два высших образования, то в среднем на семью высших образований хватает. И даже больше. Например, мой лаборант, одна воспитывающая сына, имеет три высших образования: филологическое, экономическое, юридическое. Она бы не застряла в вузе, если бы не пресловутый квартирный вопрос. Так, что на ее семью с высшими образованиями даже перебор.

И мы не просто есть. Мы не такие, какими нас обычно представляют. Первый раз я столкнулась с этим в 12 лет, отдыхая на Черном море. Моя мама, тогда тоже мать-одиночка (места у нас тут видно такие, располагающие), при своей зарплате в 80 рублей и папиных алиментах, иногда в 40 рублей, а иногда и меньше (80-е годы), целых два года копила на путевку (500 рублей на 1 человека плюс с собой, итого – не менее 2 тысяч) с проживанием не в гостинице, конечно, а в сдаваемых благоустроенных комнатах.С хозяином квартиры, жившим по соседству в той же квартире, мы очень подружились. Поэтому пригласили его к себе в гости… А далее точно как в фильме «Бриллиантовая рука»: «Нет!!! Уж лучше Вы к нам!». Сибирь, видите ли, всегда была местом ссылки. Не станем отрицать очевидного. БЫЛА. В этом вся суть. Причем ссылали сюда не только уголовный элемент. Ссылали сюда и декабристов, и петрашевцев. А декабристы женились на местных, и выписывали в места ссылки книги и семена. И с удивлением замечали в своих мемуарах, не известно, отчего не известных широкой публике, что они не единственные здесь грамотные люди.

А еще в Сибирь ехали за землей и свободой. Поэтому здесь строили дома, а не избушки, и никогда не топили печи «по-черному»… И душа у сибиряков широкая. А еще мы привыкли к трудностям. Здесь, в Сибири, ничего легко не дается. Наверное, поэтому мы редко выходим на площадь. Лето, чем севернее, тем короче, а зимой, в минус 50, сильно не помитингуешь. Слова на лету замерзают, не то, что птицы. Но уж если выйдем когда-нибудь сказать свое веское слово, то оно будет по делу.

Второй раз меня удивил американец, который по переписке приехал к нам в провинциальный город Минусинск в начале 90-х. Не к нам, конечно, а к молодой учительнице русского языка, но посмотреть на него ходила вся школа. Он рассказал, что его собирало всё семейство. Одни родственники крутили пальцем у виска, другие заранее его оплакивали, третьи предостерегали. Сам он, после писем невесты, над ними посмеивался. Но, прилетев к нам февральским ранним утром в сорокоградусный мороз, когда из-за метели «не видно не зги», вокруг сугробы да ели и еще кто-то … то ли медведь, то ли Снежный человек (а на поверку – будущий тесть), сильно струхнул. Впрочем, как раз тогда я меньше всего удивилась – типичная антисоветская пропаганда, не смотря на изменившиеся политические отношения. Мне тогда было почти 17.