Сидя на балконе

Сидя на балконе

Я сижу в плетёном кресле на балконе своей квартиры. Я выпускаю сигаретный дым в безоблачное предзакатное небо. Оно ярко-голубое и кажется таким чертовски близким с перспективы предпоследнего этажа одного из небоскрёбов этого города. В воздухе, наполненном летней жарой, ни ветерка. Весь город затих. Последний самолёт, который я видел, пересёк небо над моим балконом пару часов назад. Затем в противоположном направлении, на восток, пронеслась вереница военных вертолётов и скрылась за горизонтом. С тех пор ничего. Первозданное небо затаилось, поглядывая на опустевший город. 
За пол часа до этого все трансляции радио и телевещания были прерваны экстренным сообщением. С востока к нам близилась неопознанная массовая угроза. Объявили экстренную эвакуацию и почти сразу по городу начали носиться грузовики с военными. Когда они стучали в мою дверь, я не открыл. Не подавал ни звука, наблюдая за эвакуационной бригадой сквозь зрачок дверного глазка. Я дождался, когда они уйдут, взял недавно распечатанную пачку сигарет и вышел на балкон. 
Всё стихло. Нет больше гула машин с соседних улиц, не слышен шум радио и телевизоров из соседних квартир. Не кричат соседские дети. Военные оперативно прочесали город и собрав всё население, которое было возможно, в спешке унеслись прочь. На запад.
Я неспеша прикуриваю новую сигарету от непотушенного окурка прежней. Экономить больше не нужно. Я жду.
Я не открыл им, потому что знаю. Я знаю, что за угроза близится к нам с востока. Уже неделю, как знаю. Знаю и ничего не делаю. Я жду.
Ровно неделю назад мы получили сообщение. Оно прорвалось сквозь все переговоры в диспетчерской нашего аэропорта. Нам открытым текстом объявили войну. Некая иная раса, думаю не с нашей планеты, без объяснения причин предупреждала, что спустя семь дней они принесут кару человечеству. Никто не успел опомниться, как к нам вломились те самые военные. В хаосе непонимающих возгласов с каждого из нас была взята подписка о неразглашении и после персональных разъяснительных бесед всем было велено продолжать работать будто ничего не случилось. Наверное, эта подписка не поимела особого воздействия, потому что на следующий же день половина персонала не вышла на рабочие места. И когда разъярённое начальство пыталось достать их по телефону, телефоны молчали. Как и друзья некоторых из них не смогли дозвониться родным или близким своих коллег. Естественно, новость не была обнародована, и пожалуй это к лучшему. Представляю себе в какой хаос и беспредел впал бы город за неделю, знай его жители о том, сколько им отпущено времени.
Итак, я жду. Сигарета сгорела почти до фильтра, когда с востока начинает приближаться гул. Он всё нарастает. становится почти осязаемым. Я уже слышу оттенки звука. К гулу примешивается треск электрических разрядов и будто стоны тысяч неупокоенных душ. Небо на востоке темнеет. Будто грозовая чёрная туча дом за домом поглощает этот город, приближаясь ко мне. Я аккуратно тушу сигарету в пепельнице и откидываюсь в кресле, поднимая лицо к последнему лоскутку голубого неба, что виден с моего балкона.
Когда на востоке поднимется солнце, город будет уничтожен, а туча, кара от наших интервентов, пойдёт по миру дальше. И только голубое небо будет безразлично смотреть на мир, очищенный от человечества.